Книга Время для жизни - taramans

вполне искренне поинтересовался Иван.

- А то ты не знаешь? Хотя… где тебе? Пенек тупой, безголовый! Ты ж… ты ж, как появляешься, то все какие-то проблемы возникают… Не одно – так другое! Вот веришь или нет – я ж до прошлого года, пока ты не появился, куда как спокойнее жил. Так-то проблемы бывали… но ведь с тобой – каждый день не знаешь, откуда прилететь может!

- Да ладно… скажешь тоже! Да и деньжат ты со мной немало поднял – скажи не так? – все-таки немного смутился Косов.

- Да на кой мне эти деньги… если красноперые повяжут? Или эти… польскИе за жопу прихватят! – возопил «Штехель».

- Да тебя-то – за что прихватывать? – в свою очередь возмутился Иван.

- А то они разбираться будут! Ага… где там!

- Ну ладно, ладно… Севастьян Игнатьевич… Что уж… раньше времени-то помирать? – и Косов дурашливо заголосил:

- Эх, пить будет!

Да гулять будем!

А смерть придет –

Помирать будем!

- Тьфу ты! – в сердцах плюнул «Штехель», — Вот и говорю – дурак дураком! Ладно… Давай, говори – что надо, чего приперся?!

- Ну как чего… так – воздух понюхать, новости узнать. Как говорится – жалом поводить, из стороны в сторону…, - пожал плечами Косов.

- Жалом поводить… э-э-х-х… ладно, чего там… Чего узнать-то хотел?

- Как там дела… с польскИми? Чего там менты нарыли? – перешел к конкретике Косов.

- Чего нарыли, говоришь? Да особо – нечего не нарыли! Хоть Вы и грязновато сработали… гильзы менты нашли – от «Кольта». А потом и кровь замытую! Только вот… не могут понять – это пшеки эти бирюка завалили, или бирюк – пшеков, да в бега подался. А жмуров-то – нету! Так что… в раздумьях менты! А еще и эти… цыгане там ошивались – тоже непонятно… Зачем это цыганам?

«Похоже про цыган Валерьян «Штехелю» не обсказывал… Ну – пусть так и остается!».

- А сами польскИе там не видны были? Ну – на разбор никто от них не приезжал?

«Савоська» пожевал губами:

- Да не слышно было. Да не дурни же они – вот так сразу нахрапом на разбор ехать! Скорее всего – подрядят кого из москвичей… или – хохлов, что скорее будет. Но не сразу, думаю… Им тоже к лягавым в лапы попасть – не желательно! По горячему-то!

«Блядь… гильзы! О них я и не подумал тогда! Все в спешке, в спешке… Да и ладно… Живы будем – не помрем!».

- Кстати… о гильзах. Ты, Игнатьич, не возьмешь на реализацию один «Кольт» и «тэтэшку»? – спросил Иван, - Стволы хорошие, чего там! Новье, можно сказать! И номерки уже спилены. Возьмешь, а? Недорого отдам!

«Выбросить – жаба не подписала! А таскаться с ними… Не – я не до такой степени безбашенный!».

«Штехель» выпучил глаза и сидел так… Молча.

- Ты, бля… Ты, бля, сучоныш… Ты их себе прибрал, что ли? Ты совсем уже, Чибис? Ты… Ты и ко мне их сюда притащил? Совсем сдурел, малахольный! – наконец «отошел» барыга, и издал протяжный сип.

- Нет, бля… я их в питье что ли спустить должен был? Ты чё, Игнатьич? Зовсим с глузду зъихав? Говорю же – классные машинки! Денег хороших стоят! – возмутился в свою очередь Иван.

«Савоська» выдохнул, потер лоб, искоса посмотрел на Ивана, и полез в ящик стола. Косов напрягся. Но старый жулик достал оттуда бутылку коньяка, пару стаканов, и набулькал по половине – себе и Косову.

- Нет, Чибис… Ошибся в тебе «Шрам», точно – ошибся! Нету у тебя головы! Комель березовый у тебя заместо нее! Ну кто ж так делает, а?

- А чего? Это ж – все равно, что деньги в речку выбросить! Да и сейчас… что ж, у нас менты всех подряд на улицах шмонают, что ли? Рук не хватит – всех обшмонать! Так чего ж бояться?

«Штехель» медленно, смакуя, и задержав дыхание выцедил янтарную жидкость из стакана. Косов – тоже «замахнул», но – безо всякого уважения к напитку.

— Вот что я тебе скажу… с «железяками» этими… не ко мне, ясно? – «Савоська» тщательно выбрал из пачки папиросу, и прикурил.

- А к кому? Посоветуй! – деньги Косову терять не хотелось.

- А вон… к Юзику иди! Может он примет…

«Ага… а говорили – отошел, отошел… А он, выходит, отошел только от «ломки» сейфов. А так – вполне себе в деле!».

- Да? Ну ладно… схожу к Юзику. Да! Еще вот… там с ателье что-то накапало? – уже собираясь уходить, спросил Иван.

«Штехель» покрутил шеей, цыкнул зубом:

- Накапало… немного. А ты что ж – уже весь куш спустил, что ли?

- Спустил, не спустил… То дело мое! И долянка – тоже моя… Или ты по-другому решил?

«Савоська» посидел чуть, подумал, потом достал из ящика стола нетолстую пачку банкнот, перетянутых нитью, и перекинул ее Косову.

- Ага! Вот еще что, Игнатьич, я уеду… скоро. Не будет меня… может полгода, а может и год. Ты дольку мою с ателье прибери, хорошо? Можешь куда в дело пристроить, если есть куда… А приеду – заскочу, отдашь. Договорились?

Юзик принять «стволы» согласился. Пошамкал губами, поплямкал:

- Триста! Это – за ТТ! И пятисотенную – за «Кольта»!

- Господин хороший! Побойтесь Бога! Вы где ж такие цены увидели? Хороший «шпалер» по цене ботинок принять?! Это ж… грабеж средь бела дня! – опешил Косов.

- Ага, ага… Ты поори еще мне тут! Поори! А не хочешь… Вон – на базар иди, может там кому скинешь подороже! – пробурчал старый еврей.

- Да это ж – ни в какие ворота не лезет! Это ж… что за цены? «Опять за рибу гроши?»

- Ну да, ну да… Ты еще начни орать – «За что боролись? За что кровь проливали?». И еще – жидом пархатым меня назови, ага!

- Пан Юзик! Вот я Вас сейчас не понимаю – откуда такое ценообразование взялось? – продолжал возмущаться Иван.

- А я – не пан вовсе! А ценообразование, шлимазл ты отмороженный, такое! Их тут никуда не пристроишь… горячие они тут! А куда-то везти… подальше… тоже – денег стоит! Так что… Ладно! Штука. Но – не больше!

- Хрен с тобой, золотая рыбка! Бери! Грабь! Вы, Юзик, не к товарищам