Книга Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

Он взглянул вверх, на Холода, и схватил его за руку, почтикак прежде схватил меня, – но едва ли не с мольбой:

– Я не смогу снова вернуться к тому, что было. Я несмогу стоять рядом с ней и смотреть, как ее уводит другой. Я не так силен илине так великодушен.

Холод кивнул и привлек черного стража в свои объятия. Онсжимал Дойла с неистовой силой, а обращенное ко мне лицо было полно страдания.

Я что-то упустила. Что-то важное. Что-то случилось не толькос Дойлом, но и с Холодом. Это был не приступ дурного настроения, это быласкорбь. Но что они оплакивали?

– Да что же случилось? – спросила я.

Дойл покачал головой, прижатой к плечу Холода.

– Она не понимает. Она не знает, что это значит.

– Что?! – Страх сжал мой желудок, пробрался поспине. Кожа похолодела от жуткого предчувствия.

Холод посмотрел на меня блестящими от непролитых слезглазами.

– Кольцо выбрало твоего короля, Мередит.

– Что? – переспросила я.

– Мистраль, – выдохнул Дойл, подняв голову. Теперья могла видеть его лицо. – Кольцо выбрало Мистраля. А я не могу тебя емуотдать.

Я непонимающе уставилась на него.

– Да о чем вы говорите?! Выбрать мне короля можнотолько одним способом, а я не беременна!

– Ты уверена? – спросил Холод. Его лицо было оченьспокойно, совершенно лишено бурления эмоций, которых я могла бы от него ждать.Но это было понятно: Дойл разваливается на глазах, значит, он, Холод, тем болеедолжен сохранить самоконтроль.

– Да, то есть... – Я задумалась над егословами. – Слишком рано для уверенности.

Дойл мотнул головой так сильно, что тяжелая коса проехаласьпо коже плаща.

– Кольцо не оживало ни для кого из нас. Ты ни с кем изнас не имела такого секса. Что еще можно подумать, как не то, что кольцосделало свой выбор?

– Не знаю, но... – Видя его боль, я не знала, чтосказать. Я переводила взгляд с одного на другого. Они поверили, это было яснопо их лицам. Я смотрела на них, на свет и тьму, переплетенные в объятии, исердце сжималось от боли. Мне вдруг стало трудно дышать. Комната показаласьтесной и душной. Если я забеременела от Мистраля, я потеряю их, их обоих. Ябуду связана с Мистралем, я буду принадлежать ему и только ему. Секс с ним былхорош, даже великолепен, но это был всего лишь секс, и...

– Я не люблю его.

Едва выговорив, я поняла, как по-детски прозвучали этислова. Ребяческая жалоба, хныканье.

– Короли не женятся по любви. – В низком голосе Дойлаеще различались слезы.

– Подождите, я думала, что кольцо находит твою истиннуюполовинку, твою настоящую любовь.

– Так и есть, – подтвердил Холод.

– Никка и Бидди влюбились друг в друга по уши, –тараторила я. – Они смотрят друг на друга так, словно больше в мире никогонет.

Они оба кивнули. Холод добавил:

– Так всегда бывает с теми, кого выбрало кольцо.

– Но мы с Мистралем так друг на друга не смотрим!

– Ты не видела его лицо после того, что было, –сказал Дойл. – Я видел.

– И я, – эхом отозвался Холод.

Я отмахнулась от их слов.

– Он занимался сексом впервые за несколько веков. И непросто сексом, это был магический секс, спровоцированный Силой. Вот в чем дело.Кто угодно глядел бы на меня как он, это была не любовь, просто вожделение.

Холод нахмурился. Дойл смотрел без всякого выражения, словнонедавний взрыв эмоций его опустошил.

– Я уж точно не чувствую чего-то такого по отношению кМистралю.

Холод смотрел на меня с явным подозрением.

– Точно?

Я покачала головой.

– Если бы кольцо его выбрало, то я влюбилась бы в него,так ведь?

Холод кивнул.

– А я в него не влюблена.

– Как ты можешь не хотеть того, что мы видели в томкоридоре? – спросил Дойл голосом, почти совершенно лишенным эмоций, словноон уже просто не мог говорить на эту тему.

– Это было здорово, но неужели ни один из вас неподумал, что это был мой первый секс в холмах фейри, да еще с кольцом на руке?Может, поэтому он был таким волшебным?

Дойл моргнул и попытался собраться. Я просто видела, как онборется с отчаянием, едва не овладевшим им. Холод высказался за них двоих:

– Но ты наверняка занималась сексом в стране фейри скем-то из нас.

Я покачала головой.

– Не думаю, а если и так, то на мне не было кольца.Даже в Лос-Анджелесе я его нечасто носила.

– Потому что его сила была слишкомнепредсказуема, – проговорил Дойл и взглянул на меня. – Мы поступилиглупо, спрятав его в шкатулку?

Кольцо у меня на пальце коротко сжалось и снова замерло. Ясглотнула слюну и кивнула.

– Кольцо думает именно так.

Дойл растер руками следы слез на лице.

– Ты действительно не любишь Мистраля?

– Не люблю.

И все же ты можешь быть от него беременна.

– Кольцо дарит плодородие, но не только его, –сказал Холод. – Если Мередит не любит Мистраля, то он, видимо, не ее пара.

– А он считает, что пара?

Дойл собирался на глазах, мобилизуя все свои темные резервы:

– Скорее всего.

– Я знаю, что Рис думает именно так, он мнесказал, – заметил Холод.

– А Гален?

– Он был зачарован властью кольца. Те, кто подпал подвласть заклятия, скорее всего не могли ясно мыслить.

– Только ты, Рис, Дойл и сам Мистраль не казалисьопьяненными магией.

– Мистраль эту магию сам творил вместе с тобой, а Рисопоздал.

– А вы? Почему вы?

Они обменялись взглядами – и ответил мне Холод, а Дойл отвелглаза.

– Кольцо не имеет власти над теми, кто уже любит.

– Если это истинная любовь, – проговорил Дойл, апотом взглянул мне в глаза, и я почти пожалела, что он это сделал. В его глазахбыла боль, намек на которую я уже ловила раз или два. Боль, возникшая, когда ниодин из стражей не подарил мне ребенка в Лос-Анджелесе.

Я смотрела на них, впервые понимая, что, если встанет выбормежду троном и перспективой потерять двоих этих мужчин, я не знаю, что явыберу, я не была уверена, что во мне хватит королевской закваски, чтобыпринести такую жертву. Но пока Кел жив, он будет пытаться меня убить. Да и немогла я отдать ему всех остальных фейри, даже если он поклянется оставить впокое меня и тех, кто мне дорог. Я не могла отдать ему во власть мой народ. Посравнению с ним Андаис казалась разумной и мягкосердечной. Я не могла отдатьнас на откуп садизму Кела – для этого я была слишком дочерью своего отца. Но ястояла и чувствовала, как весь мир превращается в ничто при одной мыслипотерять Дойла и Холода.