Книга Девятьсот восемьдесят восьмой - Роман Казимирский

Как только все было готово, он растолок получившуюся смесь в ступке до порошкообразного состояния и, разведя ее водой, наклонился к женщине: разжал ее челюсти и влил в рот лекарство. Больная тут же зашлась кашлем, но пришла в себя лишь на мгновение, после чего опять потеряла сознание. Подождав некоторое время, знахарь приложил ухо к ее груди, послушал с минуту, затем с сожалением вздохнул и поднялся:

— Тряска у твоей жены грудная. Наверное, родилась такой. Мне жаль, дружок.

Мужик некоторое время непонимающе смотрел на говорившего, но как только до него дошел смысл сказанного, его лицо исказилось, и он без сил опустился на земляной пол.

— Срок-то какой? — знахарь похлопал убитого новостью мужчину по плечу. — Когда рожать должна?

— В липень обещала, — отозвался тот, глядя прямо перед собой.

— Ох-хо, — вздохнул врачеватель. — Так ведь цветень на дворе. Не выживет ребенок. Сама она уже не сможет родить, нужна помощь.

— И долго ей осталось? — мужик с нежностью погладил жену по руке и схватился за горло, чтобы сдержать рыдания.

— Нет, сегодня же вечером отойдет. Решай.

— Что решать-то? — воскликнул несчастный. — Ты только скажи, что нужно — я все сделаю!

— Сам я не возьмусь принять роды, — с сомнением в голосе произнес знахарь. — Ребенок умрет. Но есть выход. Согласишься на него — он выживет, но ты никогда его больше не увидишь.

— О чем ты говоришь?

— Нужно твою жену отнести к волхвам. Если кто и может спасти твое дитя, так это только они. Но ты знаешь правила: тому, кто к ним попадает, обратного пути нет. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем…

— Я согласен, — решительно заявил мужчина. — Но скажи… Моя Лада — она точно… То есть…

— Да, мне жаль, — кивнул знахарь. — Она уже не с нами. Скоро и тело ее перестанет жить.

— Тогда делай то, что должен. Я даю свое согласие.

Врачеватель опустился рядом с мужчиной и, заглянув ему в глаза, сказал:

— Ты все делаешь верно. В том, что произошло, нет твоей вины. Помни об этом. Сейчас ты спасаешь жизнь своей дочери.

— Дочери? — выдохнул мужик.

— Да. Девочка будет жить благодаря тебе. Как ты хотел бы назвать ее? Я передам твои слова волхвам.

— Лада. Пусть ее будут звать Ладой, как мать.

— Да будет так.

Так, еще не родившись, девочка уже обрела новую семью. Волхвы никогда не делали тайны из ее происхождения: как только ей исполнилось семь лет, ее привели в Козино и показали — правда, издалека — мужчину, который, согнувшись, копался в земле:

— Посмотри на него внимательно, чтобы запомнить. Это твой отец.

— Я могу поговорить с ним?

— Нет.

На этом все и закончилось. Больше Лада никогда не видела своего родителя, хотя много раз бывала в тех местах. Закрытое сообщество жрецов было единственным, которое она знала, и ее новый статус делал ее особенной для остальных людей. Завидев ее, они шептались и почтительно склоняли головы. Со временем такое отношение стало казаться девушке совершенно естественным, и она даже не задумывалась о том, что ее жизнь могла бы пойти иначе, не начнись она с несчастья. Знания, которые вкладывали в нее учителя, были такой же частью ее существования, как еда или сон. Впервые Лада в полной мере осознала, что отличается от остальных, когда, увлекшись собиранием целебных ягод, зашла слишком далеко от дома. Услышав за спиной шорох, девушка обернулась и успела заметить трех здоровых мужиков, окруживших ее и медленно приближавшихся с гадкими улыбками. Сначала она подумала, что это игра, и даже улыбнулась им в ответ, но тут же почувствовала, как один из них грубо схватил ее за руку и с силой рванул на себя.

То, что произошло в следующий момент, было результатом знаний, которые терпеливые и настойчивые учителя вкладывали ей в голову на протяжении двенадцати лет. Все движения Лады были неосознанными, словно ее руками управлял кто-то другой. Когда схвативший ее мужик сложился пополам и без звука рухнул на траву, оставшиеся не сразу поняли, с чем им пришлось столкнуться. Возможно, они так до конца и не осознали опасности, которая им грозила. Все заняло не более двух-трех секунд. Глядя на выражение крайнего изумления, застывшее на лицах мертвецов, Лада не испытывала ни страха, ни раскаяния. Нет, они получили по заслугам — так ее учили. Но все же она испытывала неприятное чувство, словно забрала то, что ей не принадлежало. Когда вечером она рассказала своему наставнику о том, что произошло, он попросил отвести его на место схватки. Опустившись на одно колено рядом с мужчиной, который умер первым, волхв некоторое время всматривался в его широко раскрытые глаза, а затем поднялся и погладил девушку по голове.

— Ты все сделала верно. В нем не было добра, только тьма и желание разрушать. Такие люди не должны жить.

— Разве не ты говорил о том, что в каждом из нас есть и тьма, и свет? — удивилась Лада.

— Изначально — да. Но рано или поздно человеку приходится делать выбор между добром и злом. Эти люди его уже сделали. Не сожалей о содеянном. И никогда не сомневайся в себе. Мы вырастили тебя для великих дел, которые тебе еще предстоит совершить.

— О каких делах ты говоришь, учитель?

— Ты обо всем узнаешь в свое время. А сейчас нам нужно избавиться от тел.

Отступив в сторону на несколько шагов, волхв велел Ладе встать за его спиной, а сам особым образом приложил ладони ко рту и издал странный, ни на что не похожий, звук. Уже спустя несколько секунд девушка заметила темные тени, мелькнувшие между деревьями. В следующий момент она, затаив дыхание, наблюдала за стаей волков, которые, явившись на зов ее учителя, стояли перед мертвецами и вопросительно смотрели на волхва, словно спрашивая, зачем он позвал их.

— Братья, — обратился тот к хищникам, указывая рукой на тела, — сделайте так, чтобы их не нашли. Пойдем, Лада. Не нужно тебе смотреть на это.

Девушке очень хотелось обернуться, но она пересилила себя и продолжала медленно удаляться от места трагедии, оставляя за спиной свои первые жертвы, от которых, судя по клацанью волчьих зубов, в скором времени ничего не должно было остаться.

В следующие пять лет Лада узнала о том, какая огромная пропасть отделяет ее от родного отца. Способности, которыми обладали волхвы, не позволяли им вести жизнь обычных людей, поэтому они строили свои капища в глухих чащах и других труднопроходимых местах. Впрочем, эта предосторожность была скорее данью традициям — люди и так обходили их стороной, стараясь лишний раз не беспокоить. В свою очередь, волхвы также не вмешивались в естественный ход истории, позволяя событиям идти своим чередом. Так было до тех пор, пока Ладе не исполнилось семнадцать. В день ее рождения учитель призвал ее и, усадив перед собой, долго и внимательно рассматривал ее, словно пытался увидеть что-то новое. Наконец, он удовлетворенно кивнул и с неожиданной нежностью обнял: