Книга Царь-оборванец и секрет счастья - Джоэл бен Иззи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Один… два… три… – я умолк, и они тоже замерли, осталось только эхо от слова «три».
Я начал заново, и слова вылетали громко и отчетливо, на всю операционную – я кричал! Загремели аплодисменты. Добравшись до десяти, я выкрикнул: «ДА!»
– Отлично! А теперь, пожалуйста, расскажите нам историю.
Может, все из-за наркоза. Или из-за потрясения – я снова слышал собственный голос. Но, клянусь жизнью, мне ничего не шло на ум! Хирург попросил меня рассказать байку, любую байку, а я не мог вспомнить ни одной. Слышал, как все вокруг молчат, ждут. И тут почувствовал, как история тихонько похлопала меня по плечу. Через миг перед глазами возникла картинка: пустыня, пески, а далеко-далеко на горизонте – дворец. В воротах дворца я увидел толпу людей, а перед ними на троне восседает царь.
– Расскажу я вам старую-стародавнюю историю, которая случилась в древнем городе Иерусалиме, во дни, когда царствовал Соломон… – операционная взорвалась аплодисментами и криками одобрения. Я хотел продолжить, но расслышал кое-что, из-за чего умолк. Среди хлопков и криков я услышал смех – тихий, еле различимый. Напряг глаза, чтобы разглядеть, кто там смеется, но видел только полотенце.
– Довольно! – сказал эксперт. Шум немедленно стих.
И следом я услышал тихий голос хирурга:
– Зашивайте.
Меня катили в палату, а я не в силах был сдержать восторга.
– Привет! – сказал я медсестре. – Отличный день, а? На вас замечательная шапочка! Чудесная больница!.. Ух ты, ну и угораздило же вас! – выпалил я встречному пациенту. – Надеюсь, что все скоро заживет!
Я мел языком налево и направо, со всеми в палате. Когда меня наконец поместили в углу и оставили одного, я разразился песней «Поём под дождем», но прервался, увидев напротив себя моего короля знатоков.
– Эй, доктор! – крикнул я. – Вы не меня ищете? А я вот он!
Он широко улыбнулся:
– Ну что ж, – сказал он, – та история…
– Хотите дослушать? Давайте расскажу. Это о царе Соломоне и о том, как повелитель демонов Асмодей обманом заставил его снять кольцо…
Король знаком велел мне замолчать.
– Похоже, – сказал он, – все успешно. Однако вам нужно запомнить одну вещь. Для того, чтобы вживить то самое приспособление в горло, мы вкололи противовоспалительное. Ровно столько, чтобы хватило до конца операции. Через несколько минут лекарство перестанет действовать и возникнет ожидаемый отек. Отечность продлится недели три. И после того, как она спадет, у вас будет голос, какой вы сейчас слышите. Однако – и это очень важно – ближайшие три недели вам ни в коем случае нельзя разговаривать – даже пытаться нельзя.
Я вытаращился на него.
– Видите ли, эту штучку у вас в горле нужно было разместить очень точно. Слушая вас сейчас и сравнивая ваш голос с записью, я прихожу к выводу, что мы произвели замечательную коррекцию, о каких я мало наслышан. Но чтобы сохранить результат, эта штучка должна прижиться точно на своем месте. Любые разговоры в течение этих трех недель – даже шепот, каким вы общались до сих пор, – могут сместить ее. И тогда, боюсь, вы можете навсегда испортить себе голос.
Потребовалось время, чтобы я смог переварить сказанное.
– Вы хотите сказать, что теперь, когда я могу говорить, я не могу говорить?
Он кивнул.
– Но я столько всего хочу сказать! Все рассказать…
Он снова жестом остановил меня:
– У меня для вас подарок, – он полез в нагрудный карман, достал авторучку и вручил ее мне.
– Это вам. Теперь можете рассказать всю историю – о царе Соломоне и обо всем остальном.
Родина истории – суфийская Турция
Насреддин известен в равной мере и своей мудростью, и глупостью, и велико число тех, кто искал его учительства.
Один приверженец искал его много лет и нашел на базарной площади: Насреддин сидел на куче банановой кожуры – никто не знает почему.
– О великий мудрец Насреддин, – произнес рьяный ученик, – мне надо задать тебе один очень важный вопрос, ответ на который ищут все: в чем секрет обретения счастья?
Насреддин подумал и ответил:
– Секрет счастья – в здравомыслии.
– А как нам достичь здравомыслия? – спросил ученик.
– Из жизненного опыта, – ответил Насреддин.
– Да, все верно! – воскликнул студент. – Но как же мы получаем жизненный опыт?
– Из недомыслия.
Секрет счастья
Все это случилось пять лет назад. Вспоминаю я о тех трех неделях, и они теперь кажутся мне мигом сразу после пробуждения, когда закрываешь глаза и соскальзываешь обратно в сон.
Даже считая минуты до той самой, когда снова смогу говорить, я понимал, что неизбежно с чем-то расстанусь, так же как при потери голоса пять с лишним сотен дней назад. Я расстанусь с некой тишиной, которая столько мне дала. Поэтому почти все время моего тревожного вынужденного молчания я старался напоминать себе об уроках, которые мне удалось извлечь, и записать все, что я хотел вспомнить, когда проснусь.
Вечер через три недели после операции пришелся на самое начало Ханукки. Мы собрались вокруг меноры, которую мы с Илайджей смастерили из медных коленчатых трубок. Микейла зажигала первую свечу, Тали держала дочку за руку. Мы спели благословения, и Илайджа попросил рассказать историю.
– Историю? – спросил я. – Ладно, расскажу вам историю Ханукки.
Мой голос звучал в точности так, как в больнице на второй операции, и совершенно так же, как перед первой.
Я поведал им историю чуда – о пламени, которое, по всем понятиям, должно было погаснуть, но не погасло. Оно горело восемь дней и ночей, и сейчас трепетало на подоконнике, мерцая у нас на лицах. Дети долго смотрели на оконное стекло, а затем Микейла попросила рассказать еще какую-нибудь историю. Я задумался на минутку, и история пришла сама.
– А знаете ли вы о вашем прадедушке Иззи и о том, как он любил кетчуп?
И тогда началась история, которую я рассказал им – и продолжаю по сей день. Голос у меня в порядке, сильный и здоровый. От рака не осталось и следа. Я вернулся к работе – к сказительству. Память о тех днях, когда голоса не было, словно возвращает меня во времена, проведенные в другом мире.
