Книга Средневековье. Полная история эпохи - Кэтрин Грейс

Юридическое бесправие

Но, нет, средневековым женщинам завидовать не стоит, не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто я пытаюсь приукрасить их жизнь. Юридически большинство женщин на протяжении всего Средневековья и Нового времени имели очень мало прав, а в каких-то случаях и вовсе были недееспособны, словно несовершеннолетние дети.

Кристина Пизанская. Бургундский манускрипт. Начало XV в.

Все права у мужчин, а женщина по большей части лишь приложение к мужчине. Как пишет Мортимер, мужчин обычно характеризовали по роду занятий — то есть мужчина мог быть рыцарем, монахом, купцом, ремесленником и т. д. А женщина могла быть девушкой, женой, вдовой или монахиней. То есть ее место в обществе определялось прежде всего ее семейным положением. «Положение девы или жены зависит от мужчины, который ее обеспечивает. У девушек это отец или отчим. После замужества — муж. Выйдя замуж, женщина оказывается в полной власти мужа. Она не может отказать ему в сексе, взять деньги в долг без его согласия, избавиться от какого-либо имущества… Монахини находятся примерно в такой же зависимости от монастыря — их считают невестами Христа. Только вдовы и старые девы более-менее независимы, и то вдов обычно оценивают по общественному положению последнего мужа. Это самый главный и неотъемлемый аспект жизни женщин. С рождения до вдовства они живут под чьим-либо (обычно мужским) контролем, по крайней мере номинальным».

Женщина-ребенок

Мортимер пишет об Англии XIV века, но как раз это было характерно для любой страны и для всего Высокого и позднего Средневековья. Юридически женщина полностью зависела от мужчины, а из этого вытекали, соответственно, экономическая и даже физическая зависимость. Муж был хозяином жены, но не ее владельцем, она обязана была подчиняться ему, но не как вещь или рабыня.

Сложно? Думаю, понятнее всего будет, если провести аналогию между положением средневековой женщины и положением современного ребенка. Точнее, не совсем современного — сейчас с детьми стало принято носиться, как с «растением мимоза в Ботаническом саду» (как писал когда-то Сергей Михалков об очень опекаемых детях), а ребенка второй половины XX века.

Итак, представьте себе обычные отношения отцов и детей. Ребенок. Он обязан подчиняться родителям — те имеют право ограничивать его свободу, могут давать ему деньги или не давать, сами решают, что ему надевать, чем питаться, куда ходить, покупают ему тоже то, что сами считают нужным. Родители выбирают круг общения своего ребенка, принимают за него решение, чем ему заниматься — музыкой или футболом, решают, в какой вере его воспитывать. За проступки родители наказывают ребенка по своему разумению: кто-то ставит в угол, кто-то лишает сладкого, кто-то читает нотацию, кто-то не пускает в кино, а кто-то и порет ремнем.

В то же время родители несут за ребенка полную ответственность, содержат его, воспитывают, следят за его здоровьем, платят за него штрафы в случае какого-то нарушения общественного порядка. Если с ребенком что-то не так, именно родители подвергаются общественному осуждению, а в особых случаях могут быть лишены родительских прав и даже привлечены к административной или уголовной ответственности.

Ребенок может бунтовать или договариваться с родителями, он может убежать из дома (но его поймают и в большинстве случаев вернут родителям), он может добиваться своего просьбами, лаской, скандалами и прочим эмоциональным давлением. И тут по сути все зависит исключительно от личных качеств людей. Кому-то повезло с умными, добрыми и справедливыми родителями, а из кого-то «дурь» выбивают ремнем. И никакой закон не защитит ребенка, если родители из идейных соображений кормят его одной травой или, наоборот перекармливают его до третьей стадии ожирения, и он к совершеннолетию получает целый букет заболеваний.

А теперь замените в этой системе ребенка на женщину, а родителей на мужчину (отца, а потом мужа), и вы примерно поймете, каким было юридическое положение средневековой женщины. Принципиальное отличие только одно — достигнув совершеннолетия, ребенок имеет право уйти в «свободное плавание», а у средневековых женщин такая возможность была далеко не всегда. В основном они могли освободиться от зависимости только в трех случаях — овдовев, приняв обет безбрачия или официально разъехавшись, о чем я уже писала.

Плюсы женского юридического бесправия

Трудно поверить, но и такие тоже были, причем немалые. Да, у женщины формально не было прав как-то участвовать в общественной и экономической жизни. Но во-первых, они все равно участвовали, просто прикрываясь именем своих мужей, а во-вторых — они и ответственности никакой не несли. Им были положены все привилегии их отцов и мужей, в соответствии со статусом и должностью последних, но отрабатывали эти привилегии только мужчины.

«Когда король рассылает своим шерифам повестки о сборе армии, рисковать жизнью в бою должны мужчины, а не женщины, — пишет Мортимер. — Тем не менее высокопоставленные женщины пользуются всеми привилегиями, положенными „тем, кто сражается“. Они могут получать в наследство землю — даже если условием ее получения является военная служба. Кроме того, высокопоставленные женщины пользуются и всей полнотой власти своих мужей. Многие вдовы даже радуются, когда люди вспоминают их покойных супругов — в конце концов, какая вдовствующая графиня хотела бы, чтобы все забыли, что когда-то она была замужем за графом?»

Повитухи. Кесарево сечение было сложной и опасной операцией, в ходе которой мать часто погибала. Миниатюра. Франция. Начало XV в.

В других странах ситуация была немного другой, учитывая специфику английского феодализма быстро покончившего с континентальной системой «вассал моего вассала — не мой вассал». В Англии все были вассалами короля. Но тем не менее в отношении женщин ситуация была примерно одинаковой по всей Европе. Потеряв мужа, дама не теряла свой статус. Была графиней — осталась графиней. А отрабатывает свой титул пусть новый граф мужского пола.

Более того, если женщина подчинена мужу, это не значит, что она подчинена мужчинам вообще. Наоборот, это значит, что она подчинена только мужу, хоть королева, хоть простая крестьянка. А кто-либо еще может ею командовать только в судебном порядке.