Книга Охотник на попаданцев - Владислав Морозов

Как сказал герой Ежи Штура в фильме «Сексмиссия», найдя в штольнях того унылого бабского подземелья резиновый сапог и пустую бутылку из-под портвейна, здесь были наши…

В самом порту тоже шла рутинная, деловитая возня. Ворочали длинные стрелы с грузами на крюках портальные краны, густо дымили буксиры и маневровые паровозы с тепловозами.

Когда мы немного проехали вдоль набережной, стали хорошо видны десяток разномастных грузовых судов у причалов и слишком красноречивые следы последней войны – у поколупанных попаданиями бомб или снарядов пирсов из воды торчали мачты и надстройки минимум двух севших на грунт судов, которые, похоже, особо не торопились поднимать, а дальше в бухте, в паре километров от берега, из воды косо торчало нечто невообразимое, ржавое, огромное и плоское, густо утыканное какими-то коробчатыми и антеннообразными наростами.

– Что это такое? – спросил я у Клаудии.

– Это английский авианосец «Кентавр», – ответила она. – Во время войны застрял здесь и попал под удар советской авиации. Ну и в результате затонул, опрокинувшись на борт на мелком месте…

И действительно, то, что сейчас торчало из воды, более всего напоминало именно часть полётной палубы авианосца. Я подобное раньше видел разве что на картинках, например на фото в книжках про печальную участь японского флота в самом конце Второй мировой.

При этом дальше и правее поверженного символа британской военно-морской мощи угадывался характерный, остроносый, двухтрубный силуэт советского эсминца проекта «30-бис», он же тип «Смелый», похоже, стоявшего на здешнем внешнем рейде.

А уже у самого горизонта, пачкая небо густым дымом, шло какое-то длинное гражданское судно. Судя по дымовой трубе на корме и сдвинутой к носу ходовой рубке, типичный танкер.

– Подъезжаем, – отрапортовала Клава, кивнув на серое двухэтажное здание на набережной, на окнах которого были видны плотные жалюзи.

Наш «Астон-Мартин» притормозил у подъезда, рядом с которым были припаркованы две легковушки, марку которых я не смог определить с ходу. Пахло, как и положено у моря, солью и сыростью. Постоянным шумовым фоном орали чайки, усугубляя чувство неуверенности.

Подъезд был как подъезд: три ступеньки и коричневая двустворчатая дверь тёмного дерева с заделанной под золото фигурной ручкой.

Вывеска при входе тоже была вполне обычная. Справа от двери, на красном прямоугольнике – золотые буквы «Военно-Морское Представительство. Министерство Обороны СССР», слева те же слова были продублированы на французском.

На углу здания топтался местный жандарм в уже знакомой форме синих колеров и характерной фуражке-ковшике. Блюститель закона с подозрением покосился на нас, но подходить ближе и что-то говорить почему-то не стал.

– Посидишь в машине или пойдёшь со мной? – спросил я у Клавы.

– С тобой, – ответила она и решительно полезла из машины, прихватив сумочку (я очень надеялся, что ствола в ней не было).

– Со мной так со мной, – я выпрыгнул на тротуар и подождал, пока моя спутница обойдёт машину. Потом мы поднялись по ступеням, и я, не без некоторого душевного трепета, взялся за дверную ручку. Всё-таки придётся раскрыть своё инкогнито, а хорошо это или плохо – пойди разбери…

За двойными входными дверями открылся освещённый довольно тусклой хрустальной (ну, или качественно имитированной под хрусталь) люстрой под потолком холл.

По всем признакам это было типичное присутственное место с окрашенными в казённый салатный цвет стенами. На стене слева висело большое зеркало. Пол был то ли каменный, то ли цементный, с красно-зелёной «райкомовской» ковровой дорожкой на нём. В глубине вестибюля была видна ведущая на второй этаж лестница.

Справа, сразу за входной дверью, вдоль стены тянулась довольно высокая стойка, заделанная под полированное дерево, а может, и реально деревянная.

За стойкой сидел соотечественник – аккуратно причёсанный дежурный, блондинчик с типично славянским лицом и широкими лычками старшего сержанта на красных погонах хорошо отглаженной полушерстяной гимнастёрки с начищенными пуговицами на стоячем вороте и чистейшим подворотничком.

Вообще, прочитав вывеску у входа, я ожидал встретить здесь скорее военных моряков в чёрном, а не армейцев. Хотя, военная логика – вещь специфическая…

Сделав шаг к стойке, я увидел три телефона, стоявших перед дежурным, и раскрытую толстую амбарную книгу (такими в давние времена обычно пользовались вахтёры и ВОХРовцы), лежавшую поодаль. Клаудия благоразумно держалась позади меня.

– Bonsoir, camarade! – приветствовал нас дежурный на языке «страны пребывания», поднимаясь со своего стула. При этом он инстинктивным движением одёрнул гимнастёрку под ремнём, а на его лице появилась дежурная улыбка.

– Здравствуйте, товарищ старший сержант! – ответил я ему по-русски.

Получилось прямо-таки как в древней песне Бернеса про тех, кто летал в одних небесах (ну, про «Нормандию – Неман» то есть). Ты мне «бонжур, камарад», а я тебе в ответ «здравствуй, товарищ». Нарочно не придумаешь.

Дежурный при этих моих словах несколько насторожился, и улыбка разом сползла с его лица. Провокаций опасался, что ли?

– Вы кто такие, товарищи? – спросил дежурный миролюбиво, но вместе с тем явно не желая брякнуть что-то лишнее.

– Документы! – потребовал он буквально через пару секунд, не сделав никакой паузы и не дождавшись моего ответа.

Я, стараясь придать лицу максимально миролюбивое выражение, протянул ему своё удостоверение и Клавин паспорт, который она, обворожительно улыбаясь слегка стушевавшемуся старшему сержанту, достала из сумочки.

В момент, когда дежурный просматривал наши документы (при этом я обратил внимание, что паспорт Клаудии его совсем не заинтересовал), я обратил внимание на то, что слева, из коридорчика, от ведущей на второй этаж лестницы бесшумно появился второй советский солдатик в отглаженной гимнастёрке и развесистых галифе, почти точная копия первого, только на сей раз брюнет с тремя сержантскими лычками на погонах. Он замер шагах в десяти от нас, держа правую руку на поясе сзади, явно на пистолетной кобуре. Интересно, как он умудрился подойти столь бесшумно в своих начищенных хромовых сапогах?

– Дежурный, старший сержант Недыпыч! – представился наконец наш собеседник, возвращая нам документы, и тут же поинтересовался: – Вы по какому вопросу, товарищ?

– Мне срочно нужен старший офицер, отвечающий за контрразведывательное обеспечение здешнего порта! Дело, не терпящее отлагательств, связанное с самолётом-нарушителем! – отчеканил я.

– Минуточку! – сказал Недыпыч и снял трубку одного из телефонов перед собой, надо полагать, внутреннего. Набрал пару цифр и сказал кому-то на той стороне провода: – Да, товарищ майор! Дежурный! Тут посетитель по вашей части! Представился сотрудником контрразведки, и с ним ещё женщина! Говорит, что срочное дело! Какой-то самолёт-нарушитель! Что? Так точно, товарищ майор!