Книга Пелена страха - Рафаэль Абалос

– Ты в разводе, – уверенно сказал инспектор.

Маргарит Клодель улыбнулась и присела на край стола.

– Как ты догадался?

– Не знаю, наверно, потому, что большинство женщин-полицейских разведены.

– Ты прав. Я развелась два года назад, вскоре после того, как меня перевели в Гаагу. Моему мужу не понравилась идея раздельной жизни, а я не хотела отказываться от работы в Европоле. После моей дочери это для меня самое важное.

– Сколько ей лет?

– Двадцать два, того же возраста, что бедные девушки. Она живет в Париже и учится в Сорбонне на дизайнера-графика. Я вижусь с ней в выходные, когда могу.

От шума подъехавшего мотоцикла в кабинете задрожали стекла.

– Почему ты согласилась заниматься этим делом?

– Когда я увидела фотографии тел и прочла материалы, которые прислали к нам в Европол с просьбой срочно оказать содействие в установлении личности девушек, я почувствовала, что это дело притягивает меня, как магнит. А после того, как нам удалось идентифицировать бельгийку и шведку по заявлениям, поданным их родителями в своих странах, я поговорила с начальством, и они тоже пришли к выводу, что это дело представляет международный интерес и европейская полицейская служба должна принять участие в расследовании. Комиссар Клеменс Айзембаг согласился с нами, хотя не стал тебе ничего говорить до моего приезда.

– Какие-то тайны мадридского двора, – с изумлением заметил инспектор.

В глазах Маргарит Клодель мелькнули веселые искры.

– Нет, дело не в этом. Честно говоря, больше всего на мое решение приехать в Лейпциг повлияло изложенное в твоем отчете загадочное предложение по поводу трех измерений, в которых должно вестись расследование смерти девушек: искусство, эротика и ритуальная смерть. Я ни разу не сталкивалась с тем, чтобы преступление, очевидно связанное с сексуальной эксплуатацией и торговлей женщинами, рассматривалось в таких проекциях. Это нечто феноменальное.

Клаус Бауман бросил пустой стаканчик в мусорную корзину.

– Я собирался посетить одну художницу, занимающуюся татуировками. Ее зовут Брайт. У нее студия на Карлштрассе, пятнадцать минут на машине. Если хочешь, можем начать с этого. Пока будем ехать, я расскажу тебе кое-какие подробности, о которых пока не знает даже комиссар.

– Значит, и у тебя есть свои тайны?

– Только когда речь идет о предположениях, не имеющих подтверждения.

В машине Клаус Бауман во всех подробностях рассказал агенту Европола о своих беседах с кладбищенским гидом, о значении символа, который видел на кинжалах, изображенных на спинах девушек, а также о том, что, по словам Густава Ластоона, «стражи смерти» носили на правом плече татуировку с шестиугольным саркофагом. Однако Маргарит Клодель слушала его с явным недоверием и ничего не сказала по этому поводу.

Студия Брайт Колеман представляла собой современное пространство с большой витриной и нанесенной на стекло надписью «Создание татуировок». Интерьер был полностью выдержан в гигиеничном белом цвете: металлические кресла в приемной, стойка ресепшн и три кресла разной формы, отделенные друг от друга ширмами, они были предназначены для нанесения татуировки на разные части тела. На стенах висели фотографии хорошо сложенных тел молодых женщин и мужчин, полностью покрытых татуировками, похожими на произведения искусства из коллекции какого-нибудь частного музея. В помещении пахло чернилами и звучала приятная музыка.

Их приняла женщина лет тридцати, со светлыми волосами, убранными в высокий конский хвост. Ее руки и плечи покрывала разноцветная татуировка с изображением героев американских комиксов. Дежурная улыбка женщины сменилась нервным тиком, как только Клаус Бауман показал ей полицейское удостоверение.

– Вы Брайт Колеман?

Женщина быстро взяла себя в руки и непринужденным тоном ответила:

– Если вы приехали по поводу тех девушек, которых нашли у монумента, то, боюсь, я мало чем смогу вам помочь. Я видела репортаж по телевизору, белье на девушках было нарисовано, а не татуировано. Я не занимаюсь боди-артом. Эта разновидность живописи слишком скоротечна и эфемерна. Ей суждено быстро исчезнуть, превратиться в ничто. В то время как татуировка вечна.

Инспектор бросил взгляд на Маргарит Клодель, а потом уставился в глаза художницы. Клаусу показалось, что ему нет смысла объяснять причину своего визита. К тому же вполне возможно, что Густав Ластоон предупредил Брайт Колеман о возможном визите инспектора полиции из отдела по расследованию убийств, который пожелает задать вопросы по поводу символа, изображенного внутри шестиугольного саркофага.

– Вы не могли бы показать нам каталог ваших татуировок?

– У вас есть ордер?

– Мы вас ни в чем не обвиняем. Нам просто нужна информация, – приветливым тоном пояснила Маргарит Клодель.

Руки женщины скользнули под стойку ресепшн и вытащили три альбома с ламинированными фотографиями.

– Позовите меня, когда найдете то, что вас интересует. Я готовлю чернила для клиента, который скоро придет, и если оставлю баночки открытыми дольше, чем можно, они испортятся.

Не дожидаясь, когда кто-то из полицейских успеет что-нибудь сказать, Брайт Колеман удалилась за стойку ресепшн и подошла к столу, где стояли баночки чернил всех цветов и артикулов.

Агент Европола заложила несколько страниц взятого для просмотра альбома, на которых заметила фотографии, показавшиеся ей удивительными.

– Не знала, что татуировки тоже бывают трехмерными, – громко сказала она, показывая Клаусу Бауману изображение очень натурального зеленого хамелеона, нанесенного на руку, часть средневековых доспехов, покрывавших плечо и часть груди, и отверстие от выстрела с двумя струйками крови, красовавшееся на лысой голове мужчины.

Брайт Колеман подняла взгляд от своих баночек и посмотрела на женщину-полицейского.

– Эти очень дорогие. Стоят, как настоящее сокровище. Эксклюзив для взыскательных клиентов, у которых достаточно денег, чтобы за это заплатить.

Инспектора заинтересовала другая фотография.

– А эти раны? Похоже, как будто их нанесли когти зверя, – громко заметил он.

– Есть те, кому нравится демонстрировать зверства. На татуировке можно изобразить все, что угодно, это лишь вопрос цены. На то, чтобы сделать некоторые из моих лучших работ, у меня ушли годы. Покрыть татуировкой все тело, создать его с нуля, как делали боги. Вот что такое настоящая татуировка.

Закончив рассматривать альбом, Маргарит Клодель закрыла его.

– Вы знаете художников, которые создают подобные произведения в жанре боди-арта? – спросила она.

– Поищите в Интернете. У всех, кого я знаю, есть свои страницы в Сети. Они зарабатывают этим на жизнь. Бывают любители, которые не уступают лучшим из профессионалов, но я не знаю ни одного из них лично.