Книга Книга для родителей - Антон Макаренко

– Мамочка, я потом.

– Что это за разговоры! Ты мне никогда таких разговоров не заводи! И куда ты торопишься? Еще и завтрак не готов.

– Мамочка, я только посмотрю.

– Да на что смотреть? Ну, посмотри в окно.

Действительно, в окно было все видно. На Мухиной горе по-прежнему реял флаг, казавшийся черным, а во дворе не было ни одного бойца северной армии.

Вася понял, что и в жизни разведчика есть закономерность, и покорно приступил к завтраку. О существе работы разведчика он еще не думал, знал только, что это дело ответственное и опасное. Воображение слабо рисовало некоторые возможные осложнения. Вася попадает в плен. Враги допрашивают Васю о расположении северной армии, а Вася молчит или отвечает: «Сколько ни мучьте, ни за что не скажу!» О таких подвигах партизан, попавших в плен, иногда рассказывал и Сережа Скальковский, и читал отец в книгах. Но Вася не только мечтатель. Он еще и реалист. Поэтому за завтраком ему приходят иронические мысли, и он спрашивает у матери:

– А если они будут спрашивать, где наши, так они и так знают, потому что сами вчера в наш двор пришли. И с трубой, и с флагом.

Мать ответила:

– Раз они знают, так и спрашивать не будут об этом, а о чем-нибудь другом спросят.

– А как они спросят?

– Они спросят, сколько у вас войска, сколько разведчиков, сколько пушек.

– Ха! У нас пушек ни одной нету. Только есть сабли. А про сабли тоже будут спрашивать?

– Наверное, будут. Только ведь ты не попадешься в плен?

– Тогда надо бежать! А то попадешься, и тогда будут спрашивать. А как они будут мучить?

– Да смотря какие враги! Ведь эти самые южане не фашисты?

– Нет, они не фашисты. Они вчера к нам приходили: такие самые, как мы, все такое самое. И флаг у них тоже красный, и они называются красные, только южные.

Таким образом, первая разведка была сделана Васей еще дома.

Когда Вася вышел во двор, там уже было некоторое военное движение. На крыльце у Сережи Скальковского стояло яркокрасное знамя, и вокруг него торчали бойцы и разведчики, пораженные его торжественностью. Сам Сережа, Левик, Костя и еще несколько старших обсуждали план атаки. Тут же во дворе вертелся Олег Куриловский и прислушивался к разговорам с завистью. Сережа спросил у него:

– Ну что, тебе разрешили?

Олег опустил глаза.

– Не разрешили. Отец сказал: можно смотреть, но в драку не лезть!

– А ты к нам в разведчики.

Олег посмотрел на окна своей квартиры и отрицательно завертел головой.

Костя Вареник начал собирать своих разведчиков. Митя Кандыбин сидел на бревнах рядом с Васей и был настроен грустно. Вася вспомнил совет отца помириться с ним и теперь внимательно рассматривал его лицо. Митины светлые глазки по привычке бросались то в ту, то в другую сторону, но личико у него было бледное и грязное, а рыжеватые волосенки склеились в отдельные плотные пучки и торчали на голове, как бурьян.

Вася сказал:

– Митя, давай мириться.

Митя ничего не выразил на лице, но ответил:

– Давай!

– И будем вместе. И играть вместе, и воевать. А ты ко мне придешь?

– Куда это?

– Ко мне домой.

Митя смотрел куда-то вперед и так же бесстрастно ответил: – Приду.

– А тебя папа сильно побил? Вчера?

– Нет, – сказал Митя и скорчил свою обычную презрительную гримасу. – Он махает своим поясом, а я тоже знаю: надо и сюда, и туда, а он хлопает, хлопает, а только даром.

Митя чуточку оживился и даже начал поглядывать на собеседника.

– А мама тебя не бьет?

– А ей чего бить? Какое ей дело?

Прибежал Костя, пересчитал разведчиков, присел возле них на корточки и зашептал:

– Слушай, хлопцы! Видите Мухину гору? Там, на горе, наверное, они все сидят, южные. Сережка поведет наших кругом, кругом поведет, в тыл, значит, по ущельям, чтобы они не видели. Они не будут видеть, а Сережа на них нападет сзади. Поняли?

Разведчики подтвердили, что этот стратегический план они понимают.

– А мы пойдем прямо на них.

– А они нас увидят, – сказал кто-то.

– И пускай видят. Они подумают, что тут все наши, а назад не будут смотреть.

Митя скептически отнесся к таким надеждам:

– Думаете, они такие глупые? Они сразу узнают.

– А вы не лезьте по чистому месту, а все за кустиками, за кустиками. Они и будут думать, что это большие. Поняли?

Костя разбил свою команду на две части. Он сам поведет свою колонну левыми дорожками, а Васе приказал вести своих правыми. Если южане будут наступать, в бой не идти, а прятаться.

В колонне Васи было пять пацанов, считая и его самого: Митя Кандыбин, Андрюша Горелов, Петя Власенко и Володя Перцовский. Все эти пацаны отличались самостоятельностью мнений и крикливыми голосами. Они сразу взбунтовались, когда Вася дал приказ:

– Станьте теперь так… в рядок.

Они кричали:

– Это не нужно. Это разведчики. Надо пригибаться. Надо на животе, на животе! Он сам ничего не понимает!

Но Вася был неумолим:

– На животе не надо. Это если в разведку, тогда на животе, а мы будем наступать.

Вася смутно ощущал недостаток военных знаний, но крикливые разведчики вызывали у него сопротивление. Он уже начал хватать разведчиков за рукава и силой вталкивать в боевой порядок. Кто-то крикнул:

– Он не имеет права толкаться!

Помощь пришла с неожиданной стороны. Митя Кандыбин первым стал в строй и заворчал:

– Довольно кричать. Вася – начальник. Раз он сказал, чего там?

Вася в полном порядке повел свою колонну на поле битвы. Впереди колонны он гордо прошел мимо главных сил, собравшихся возле знамени. Сережа Скальковский, пропуская мимо себя колонну, одобрил ее марш.

– Вот это верно! Молодец, Вася! Вы ж там смотрите!

Тогда Вася обернулся к колонне и сказал уже с полной уверенностью командира:

– А я что говорил?

Но разведчики и сами были довольны одобрением главнокомандующего.

Колонна Васи расположилась за кустиками на возвышенности, в непосредственной близости к Мухиной горе. Слева, на соседней возвышенности, лежали на песке разведчики Кости Вареника, а справа внизу мелькало между кустами ярко-красное знамя. Это главные силы под предводительством самого главнокомандующего совершали обходное движение.

Мухина гора была видна хорошо, но главная ее вершина была частью скрыта большим песчаным наметом, поэтому виднелась только верхушка флага. На намете чернела одинокая фигура.