Книга Ранняя христианская мысль - Линн Торндайк

Эта латинская работа Амвросия сохранилась до нашего времени и, как мне кажется, очень близко следует за текстом Василия. Временами порядок изложения слегка изменяется, к тому же трактат Амвросия более длинный, но это объясняется его многословной риторикой и обильным цитированием Библии, а не изложением новых идей. Бенедиктинские редакторы Амвросия признают, что он многое позаимствовал у Василия, но отрицают, что он рабски ему подражал. Однако, яркий пример подобного подражания виден в том, как Амвросий удваивает ошибку Василия, когда тот позабыл рассказать о птицах, а потом извиняется за это, напоминая того китайского рабочего, который изготовил все тарелки с трещиной и вставил в них зубочистку, как это было в той старой тарелке, которую ему выдали в качестве образца. Это правда, что Амвросий не посвящает рассказу о наземных животных целую страницу, как это сделал Василий, а приводит свое извинение гораздо раньше. Восьмая проповедь в 12-й главе 5-й книги Амвросия начинается такими словами: «И, помолчав немного, он возобновил свою речь, сказав…» После этого идут слова извинения, и они совсем другие, чем у Василия; Амвросий объясняет, что в предыдущей проповеди о рыбах он так сильно погрузился в глубины моря, что совсем позабыл о птицах. Так инцидент, который у Василия выглядел, как случайная ошибка, у Амвросия принял облик искреннего подражания. Впрочем, вряд ли Ориген совершил ошибку, а Василий и Амвросий последовали его примеру. С другой стороны, нам говорят, что «Шестодневы» Оригена и Василия коренным образом отличаются друг от друга, поскольку Ориген занимается аллегорическим толкованием рассказа Моисея о Сотворении мира, а Василий заявляет, что «принимает все буквально», «не стыдится Евангелия», и «принимает здравый смысл Писания».

Влияние Василия на Средневековую теологию

В любом случае, «Шестоднев» Василия превзошел, по-видимому, все предыдущие трактаты на греческом языке. Его влияние на Запад демонстрирует не только подражание Амвросия, появившееся вскоре после трактата Василия, но и латинские переводы, выполненные Евстафием Афером в 5-м, и вероятно, Дионисием Эксигусом — в 6-м веках. Средневековые манускрипты «Шестоднева» Василия довольно многочисленны, и относятся, порой, к очень раннему времени. В их число входят англосаксонский сокращенный вариант, который приписывают Элфирику, и который хранится в Бодлейской библиотеке. Варфоломей Английский в 13 веке цитирует «Рабана, который использует слова Василия в «Шестодневе», приводя его описания эмпирического неба, которое я не смог отыскать ни в работах Рабана, ни Василия». Беде в аналогичной, хотя и сильно сокращенной, работе утверждает, что было сказано много слов о начале «Книги Творения», но ведущими авторитетами, насколько ему удалось выяснить, являются Василий из Кесарии, труды которого Евстафий переводил с греческого на латынь, Амвросий Миланский и Августин, епископ из Гиппона. Эти труды, однако, были такими обширными и дорогими, что их могли приобрести только очень богатые люди, и такими сложными, что только образованные люди могли их прочесть и понять. Поэтому Беде попросили сделать краткое изложение, что он и сделал, изложив идеи Василия, частично, своими словами и частично в виде цитат.

Наука и религия

Общее содержание трактата Василия таково. Он считал первую главу «Творения» правильным описанием Вселенной, а когда обнаружил, что греческая философия и наука не согласуются с рассказами, приведенными в Библии, то обрушился с яростной критикой «поверхностных, глупых и противоречащих друг другу теорий и чрезмерно громоздких построений философов». В этом случае ему было вполне достаточно простых утверждений Писания. «Что касается сущности небес, то нам достаточно того, что сказал Исайя…» «Аналогичным образом, что касается Земли, то не будем мучить себя попытками отыскать ее сущность». «Во всех случаях лучше предпочесть простоту веры доказательствам разума». Эти три цитаты демонстрируют идеи Василия того времени. Но во все другие времена он безоговорочно доверял греческой науке, принимая на веру ее гипотезу о четырех элементах и четырех свойствах, а все свои описания птиц, зверей и рыб брал из того же источника.

Научное любопытство читателей Василия

Более того, Василий утверждал, что его единственной целью является наставление в вопросах веры, и мы знаем, что его читатели живо интересовались вопросами науки и хотели узнать гораздо больше о природе явлений, чем Исайя или любой другой библейский автор могли им предложить. «Сколько трудностей вы создали во время моих прошлых выступлений, — восклицает Василий в своей четвертой проповеди, — спрашивая меня, почему земля была невидимой, почему все тела наделены от природы разной окраской, и почему цвета становятся различимыми с помощью зрения? Возможно, вы не сочли мои объяснения достаточно убедительными… Возможно, вы зададите мне новые вопросы». Василий удовлетворял интерес людей к миру природы с помощью многочисленных деталей, не упомянутых в Библии, но взятых из работ Аристотеля «Метеорология» и «История животных». Интерес, который слушатели Василия проявляли к науке, тем более замечателен, что большая их часть была представлена ремесленниками, которые должны были работать, чтобы обеспечить себя и свои семьи пропитанием. Именно поэтому Василий часто называл Бога Верховным мастером, ремесленником или артистом и призывал свою аудиторию обратить внимание на «обширную и разнообразную мастерскую божественного творения», а также восхвалял искусства, дающие средства к существованию или обеспечивающие людей работой, а также торговые морские пути и морскую торговлю. Он, по-видимому, искренне любил искусство и восхищался красотой. Об этом он дважды говорил в своих трудах.

Василий о развлечениях

Отступая от темы, следует сказать, что слушатели Василия очень любили развлечения, популярные в городах Римской империи. Дважды он начинает свои проповеди упоминанием о соревнованиях атлетов в цирке и об актерах театра. Очевидно, это помогало ему быстро овладеть вниманием собравшихся. В третий раз, заканчивая свою утреннюю проповедь, которая проводилась в праздничный день, он говорит, что, если бы он отпустил их пораньше, то некоторые провели бы целый день за игрой в кости, и добавляет: «чем дольше я вас держу, тем меньше у вас остается времени на всякие глупости». Он также говорил о вращении волчков и о том, что, очевидно, было игрой в мяч.

Конфликты с греческой наукой

Прежде, чем перейти к подробной характеристике «Шестоднева», отметим те вопросы в Библии, по которым Василий расходился с греческой наукой и философией, и которые он трактует в согласии с Библией. Он, конечно же, настаивал, что Вселенная была создана Богом, а не сосуществует с ним, и, тем более, не идентична ему. Он также отрицает, что своей формой мир обязан одному Богу, и что материя возникла отдельно. Не признает он и аргументы тех философов, которые «готовы, скорее, лишиться языка», чем признать, что существует несколько небес. Василий готов поверить в существование второго и третьего небес, точно так же, как это сделал Павел. Он считает, что поверить в множественность небес не труднее, чем в семь концентрических планетных сфер, и это гораздо более правдоподобная теория, чем теория музыки сфер, которую он отрицает, как «легкомысленную и не правота которой видна из первого мира». Он также защищает утверждение, приведенное в Писании, что поверх тверди находятся воды. Здесь он выступает не только против идей древней астрономии, но и против «некоторых церковных авторов, имея, очевидно, в виду Оригена. Ориген толковал этот отрывок в иносказательном смысле, утверждая, что под словом «воды» понимаются «духовные и бестелесные силы». Те, что располагаются поверх тверди, представляют собой добрых ангелов, а те, что внизу — злых демонов. «Отвергнем же эти теории, точно так же, как отвергаем толкование снов и сказки старух», призывал Василий.