Книга Суд над Роксаной - Пирс Энтони

— А если воспользоваться наоборотным деревом, чтобы он не мог найти ничего, кроме дома? — подал голос Икабод.

— Пробовали — и с тем же результатом, — печально промолвила эльфесса. — Он просто не мог найти ничего, совсем ничего.

— Наоборотное дерево способно производить самые неожиданные эффекты, — добавила Менция. — Скажем, при попытке применить его к Источнику Ненависти в Золотой Орде результат получился совершенно неожиданный: вместо того чтобы полюбить друг друга, искупавшиеся смертной ненавистью возненавидели саму воду. То же самое касается и Конпутера: если попробовать наоборотитъ его, то он не станет добрым, а только начнет писать все на своем экране справа налево, отчего его вертуальный мир вконец извертится.

— Весьма проницательное наблюдение, — подтвердил Икабод. — Существовала надежда, что наоборотное дерево позволит воскрешать убитых взглядом василиска, но в результате эксперимента василиск умудрился убить взглядом себя самого. При попытке вывернуть чары, превратившие людей в рыб в Рыбной Реке, рыбы превратились в воду, а вода в рыб.

— Помню, — с улыбкой сказала Менция, — у одного малого был талант заставлять всех вертеться как уж на сковородке. Кто-то сунул ему в карман наоборотную щепку, в надежде что парень завертится сам, но вместо этого при попытке пустить в ход свой талант он оказался в мокрых штанах.

— Так ему и надо, — рассмеялась Дженни.

— Дерево сработало неплохо, — согласился Икабод, — но вовсе не так, как ожидали люди. Видимо, оно едва ли способно помочь Дженни в поисках возможности репатриации.

Мудреное слово «репатриация» Менция слышала впервые, однако, обладая на данный момент основательным здравомыслием, догадалась о его значении и пожала плечами.

— Видать, что так.

Арнольд с задумчивым видом нахмурился: решение интеллектуальных задач являлось одним из любимейших его занятий.

— А как насчет тех волшебных пузырей, в которых сплавляли всякий мусор? Если поймать один из них и направить…

— И это пробовали, — махнула рукой Дженни. — Все без толку.

— Создается впечатление, будто твоего дома больше…— он спохватился и умолк.

— Больше не существует, — решительно закончила за него Дженни. — Да, я поняла это некоторое время назад. Надеюсь только, что с моей семьей все в порядке: даже если наша Роща сгорела, они, наверное, переселились в другое место. Но куда именно, мне отсюда не выяснить.

— А тебе здесь не нравится? — осведомился Арнольд.

— Нравится. Я тут уже шесть лет и вовсе не уверена, что так уж хочу вернуться домой. Мне только хотелось бы…

— Встретить кого-нибудь такого же, как ты, — понимающе заключил Арнольд. — Мне это чувство знакомо, поскольку я единственный кентавр-волшебник во всем Ксанфе. Из-за этого меня изгнали с Острова Кентавров, и у меня нет надежды туда вернуться.

Дженни тут же прониклась к нему теплым сочувствием.

— Или взять меня, единственного напрочь лишенного магии обыкновена в волшебной стране. Хорошо еще, что здесь порой можно увидеть нечто восхитительное.

Менция сообразила, что Арнольд попросил ей показать ножки своему другу для оказания тонизирующего воздействия. А сообразив, проделала это снова, по собственной инициативе.

— А зачем я тебе понадобился? — полюбопытствовал Арнольд.

— Симург поручила моей лучшей половине собрать присяжных для большого судебного процесса. Двое из них обыкновены, и вот…

— Обыкновены? — воскликнул Икабод.

— Даг и Ким, — подтвердила Менция. — Три года назад они побывали здесь, участвуя в игре, и Ким в качестве приза выиграла магический талант. Потом они вернулись в Обыкновению, а теперь значатся в списке. Им необходимо вручить повестки. Суд над Роксаной должен начаться через две недели.

— Это та птица рок, которая высиживает яйцо в Безымянном замке? — уточнил Арнольд. — Что она натворила?

— Похоже, никто этого не знает. Вот соберу всех, кто значится в списке, там, глядишь, все и выяснится.

— Значит, ты хочешь, чтобы я доставил тебя в Обыкновению, и помог найти двух присяжных.

— Именно. Путь к ним мне укажут повестки, но я демонесса и не могу покинуть Ксанф. Вот если бы взять магию с собой…

— А суд устраивает сама Симург?

— Да.

— Значит, дело серьезное, и я должен тебе помочь. Пожалуй, здешние труды по систематизации фауны придется на время отложить.

Тут он приметил крохотное насекомое, голова которого напоминала гротескную театральную маску.

— Икабод, неописанный образец, — воскликнул он. — Это личинка. До сих пор нам попадались только взрослые личины.

— А они опасные? — спросила Менция.

— Взрослые особи бывают опасны. Но лучший способ защититься от личины — сорвать ее.

— А давно вы изучаете здешние диковины? — сменила тему Менция.

— Около двадцати восьми лет, — ответил кентавр. — Удалившись из королевства Ксанф, я заглянул в Обыкновению, взял с собой моего друга Икабода, чьи навыки архивариуса прекрасно дополняют мои познания в области психиатрической археологии, и мы приступили к изучению этой изумительной области. До прошлого года она расширялась.

— Да, во время Безволшебья замыкающие чары исчезли, и это привело к бесконтрольному росту Безумия. Но в прошлом году мы восстановили их, и с тех пор Безумие отступает.

— Ты сумела прекратить экспансию Безумия? — недоверчиво спросил он.

— Ну, не я одна. В первую очередь, конечно, Гари Горгулий, но с моей помощью. Мы посетили Руины…

— Но это просто развалины тысячелетней давности… Как вы могли…

— Двухтысячелетней, — поправила она. — Нам выпало побывать в глубоком прошлом. Но это долгая история.

— Должно быть, — пробормотал Арнольд, ошеломленно качая головой, после чего снова переглянулся с другом.

— Ну что, Ич, ты готов наведаться в Обыкновению?

— В компании с тобой — пожалуйста. А без тебя я там рассыплюсь от старости.

— Кентавр, ты ведь и сам не молод, — сказала Менция Арнольду. — Тебе более ста с четвертью лет. Как вышло, что ты еще не угас?

— Мы размышляли на эту тему. Хоть я и волшебник, мой талант отношения к долголетию не имеет, а Икабод, будучи обыкновеном, и вовсе лишен какой-либо магии. Скорее всего, наша безумная среда обитания оказывает если не омолаживающее, то, по крайней мере, стабилизирующее воздействие. Это поощряет нас к продолжению исследований, не говоря уж о ценности информации.

Менция кивнула.

— Я знаю нескольких обыкновенов, живущих здесь, в Области Безумия, в то время как у себя дома они, скорее всего, уже мертвы. Безумие способно творить безумные чудеса.

— Что ни говори, а это зона самой интенсивной магии во всем Ксанфе, — сказал Арнольд. — Не исключено, что ее воздействие выходит за рамки обычной магии. Так или иначе, хотя причина остается невыясненной, нам с другом это помогает.