Книга Войны конца Российской империи - Борис Юлин

Д. Пучков: Это пошло на пользу?

Б. Юлин: Скоро будем рассматривать следующий год, как раз узнаем. Кроме того, Северо-Западный фронт был разделен на два. То есть до этого было два фронта, Юго-Западный и Северо-Западный, а теперь стало три: Юго-Западный, Северный и Западный. Командовать Северным фронтом царь поставил известного нам по Русско-японской войне «гениального» командующего Куропаткина.

Д. Пучков: Где он себя и проявил, я надеюсь?

Б. Юлин: Увидим.

Д. Пучков: Как-то печально, Борис Витальевич. Получается, что и солдаты, и офицеры и умеют, и хотят воевать, по всей видимости, но…

Б. Юлин: Вначале хотели, а в 1915 году – уже не особенно. Боевой настрой в войсках постепенно снижался. При страшных потерях люди не понимали, ради чего они воюют. Допустим, Наполеон вторгся в Россию. Или – в Великую Отечественную войну – Гитлер напал на нас, и сразу было видно, что он пытается уничтожить наш народ, нашу страну. Всё всем ясно. А здесь-то война начиналась как «давайте всем вломим, накажем австрияков, чтобы наших друзей-сербов не обижали» – ну, как у нас сейчас с Сирией, – а потом стало очень страшно, и люди перестали понимать, за что им сражаться. Это вело к постепенному усилению антивоенных настроений.

Кроме того, с 1915 года стала наблюдаться довольно неприятная для императора и императорской власти тенденция. Большие потери были не только в рядовом составе, но и в офицерском составе. Те, кто служили в армии до войны, были выбиты в боях 1914–1915 годов. И если солдаты в основном набирались из крестьян «от сохи», то взамен погибших дворян-офицеров, хорошо образованных и преданных существующему строю, пришли разночинцы из горожан и мещан, произведенные из рядового состава, из прапорщиков. Недостаток людей в офицерском корпусе надо было кем-то затыкать. Процент дворян в российской армии довольно заметно снижался.

Д. Пучков: Что тоже на пользу не шло. Правильно понимаю?

Б. Юлин: С точки зрения умения воевать это не шло ни в плюс, ни в минус. А вот на лояльности армии и желании драться – сказывалось. Кстати, такая проблема была не только у нас. Например, у немцев дворянство было несколько больше мотивировано служить. У них процент дворян в офицерском корпусе медленнее снижался, но подобная проблема тоже была. А во Франции в этом отношении все шло нормально, у них официально не было сословного деления, офицерами и до Первой мировой войны часто становились военные отнюдь не дворянского происхождения.

Д. Пучков: А что в это время происходило на морях?

Б. Юлин: В Северном море крепла английская блокада немецкого побережья. Стычки происходили. Мало-помалу, в то время еще довольно слабо, нарастала борьба подводных лодок. Число их у немцев увеличивалось, качественно они улучшались и наносили уже заметный ущерб английскому торговому судоходству. Все четче проглядывала перспектива подводной блокады уже Англии.

В это же время объединенные англо-франко-русско-японские силы блокировали сначала Адриатическое море, а потом, когда Италия вступила в войну, – напрямую австрийское побережье. Соотношение сил на Средиземном море резко изменилось в сторону подавляющего превосходства союзников. Это позволило союзникам выделить довольно большие силы для первой Дарданелльской операции, которая началась в самом конце 1915 года. В это время войска Антанты пытались осуществить первые высадки на Галлиполийский полуостров – неудачно – и прорываться вглубь Мраморного моря через пролив. Кстати, многие корабли действительно прорвались. Но в итоге на мощной минно-артиллерийской позиции (узкий пролив, по бокам береговые батареи, много-много рядов мин) союзники потеряли ряд броненосцев, в целом понесли довольно большие потери и вынуждены были откатиться. Кстати, в этих операциях принимал участие наш крейсер «Аскольд», ветеран еще Русско-японской войны. Английский крейсер «Аметист» сумел прорваться в Мраморное море дальше всех и живым оттуда уйти. Но закрепиться не получилось. Это был определенный сигнал Российской империи: обещанные нам проливы, возможно, достанутся не нам. Если бы операция союзников удалась, то выбить англичан из Константинополя было бы намного сложнее, чем турок.

1915 год прошел под эгидой практически полного господства Антанты на море. У нее, к тому же, оставался практически неиспользованный резерв, японский флот. Японцы в это время продавали эсминцы французам и благополучно оттяпали большую часть германских колоний на Тихом океане.

Д. Пучков: Не терялись.

Б. Юлин: А чего им теряться, если они официально вступили в войну, но находятся с другой стороны Земли, поэтому могут особенно не воевать.

Д. Пучков: Молодцы. Но посмотрим, что произошло дальше. Спасибо, Борис Витальевич. А на сегодня все. До новых встреч!

Про события Первой мировой войны 1916 г.

Д. Пучков: Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года!

Б. Юлин: Аналогично.

Д. Пучков: Продолжим.

Б. Юлин: Да, продолжим про Первую мировую войну. Мы разобрали 1915 год и переходим к 1916-му. К этому времени уже все воюющие стороны – пожалуй, кроме Турции, – сумели преодолеть острую нехватку ресурсов, которая возникла после начала войны. Сначала справились с этой проблемой немцы, затем – англичане с французами, с сильным опозданием преодолели сложности Австрия и Россия, ну а у турок никогда ничего не хватало, это было слабое звено в оси центральных держав.

Д. Пучков: То есть экономика переходит на военные рельсы?

Б. Юлин: Да, растет военное производство, в том числе и у нас. Правда полностью потребности…

Д. Пучков: Так и не удовлетворили?

Б. Юлин: По-прежнему – и до самого выхода нашей страны из войны – сохранялась ситуация, при которой вспомогательные подразделения, те же самые артиллеристы, например, в составе артиллерийских бригад, часто не имели личного стрелкового оружия из-за нехватки. Ввозилось большое количество оружия из-за рубежа, например, пулеметов нам больше поставляли союзники, чем выпускалось в стране. Почти половина всех винтовок производилась по заказам за границей, но при этом больше половины тех же винтовок теперь делалось у нас, уже отрадно. Наконец создали не то чтобы избыток, но постоянное поступление снарядов и патронов. Но чтобы скомпенсировать нехватку как орудий, так и снарядов, в России пошли на такую довольно сомнительную меру, как сокращение оружий в артиллерийской батарее.

Д. Пучков: В чем смысл?

Б. Юлин: В дивизии у нас полагалось иметь 48 трехдюймовых пушек и шесть 8-орудийных батарей. После событий 1915 года это количество снизилось до 36 пушек на дивизию, то есть шесть 6-орудийных батарей. Это уменьшило насыщенность войск артиллерией, но зато позволило обеспечить этой самой артиллерией все дивизии. Соответственно, меньше пушек – меньше уходит снарядов.