Книга Последняя из рода Болейн - Карен Харпер

Стаффорд, одетый только в штаны с кушаком ярко-зеленого и белого цветов, повернулся лицом к своему мускулистому противнику. Загорелую грудь Стаффорда покрывали темные курчавые волосы — в противоположность Лотреку, у которого кожа была более бледной и гладкой. Оба бойца, приседая, стали осторожно кружить по арене, ожидая каждый, пока другой откроется для захвата. Мария отчетливо слышала их ровное дыхание; Лотрек что-то бормотал себе под нос. И вот Стаффорд нырнул вперед, нацеливаясь на ноги противника выше колен, боднул его каштановой головой в бедро. Лотрек отпрыгнул назад, и оба упали на колени. Лотрек схватил Стаффорда за руку и попытался заломить ее, оба покатились по аккуратно подстриженной траве лужайки, стараясь удержаться на коленях. Напрягая мускулы, стремясь повалить соперника, оба хрипели и рычали. Из окружающей толпы и с королевской галереи раздались подбадривающие возгласы и советы. Глядя на обливающегося потом, сопящего Лотрека, Мария вновь припомнила ту ужасную ночь, когда Франциск потребовал, чтобы она в постели расплатилась с Лотреком за его проигрыш. Слишком еще наивная в то время, она сперва даже не уразумела, чего именно желает от нее король.

— Ваше величество! — приветствовала она в ту ночь коротким реверансом короля в покое, куда он вызвал ее.

— Мари, я… Ты должна сразу приготовиться лечь в постель. Здесь Изабелла, она тебе поможет, а я подожду, пока ты будешь готова.

— Но нам никогда не требовалась…

— Дорогая моя золотая малышка-англичанка, — начал он едва ли не стихами, потом брови у него сердито сошлись на переносице, он принялся вышагивать по комнате. — Делай, что велено. Быстро! Мне нужно кое-что тебе объяснить.

Она стояла, как деревянная кукла, застыв от накатывающего панического страха и ощущения беды, а решительные руки Изабеллы избавили ее от одежды и прошлись по телу губкой с розовой водой. Король говорил отрывистыми фразами, объяснял, сколько поставил в игре против своего собутыльника Лотрека, скорее, что именно поставил — и проиграл.

Мария неожиданно вырвалась из рук растерявшейся Изабеллы, когда та пыталась припудрить ее, и белое тонкое облачко медленно поплыло в воздухе, осело на ковер. Король громко чихнул и тем едва не заглушил ее первый молящий вопль:

— Не может быть, господин мой король! Только не меня! Этого же не может быть!

— Oui, Мари. Только одну ночь. Послушай, милая, ты ему нравишься, по крайней мере, нравятся твои светлые волосы, твой вид невинности и чистоты.

— Невинности и… — Она не смогла повторить его слова и лишь открыла рот от такой издевки.

— Нет, — повторила она. — Нет, вы не сделаете этого. Я не вынесу этого, я же знаю.

— Послушай меня, — тихо произнес король, встряхнув ее за плечи. — Ты сделаешь это ради меня. Я отличил тебя, нежил и баловал. А ему я дал слово, так что ступай и не вздумай плакать, иначе, клянусь, я распишу твое поведение самыми мрачными красками перед твоим дорогим батюшкой… или позабочусь, чтобы его лишили нынешней должности.

Она тогда заглянула в глаза Франциску и лишь уповала на то, что крайнее отвращение, сквозившее в ее взгляде, спрячет неприкрытый страх, который Мария испытывала от его угрозы: рассказать отцу или причинить тому вред.

Теперь же эти воспоминания мелькали и кружились у нее в голове, совсем как два борца у ее ног. Француз одолевал своего могучего противника. Одно загорелое плечо англичанина почти уперлось в проведенную мелом границу круга.

Совершенно неожиданно, сама тому ужасаясь, Мария громко закричала, подбадривая Стаффорда. Вообще-то этот человек был ей неприятен, но как было бы чудесно видеть поражение самоуверенного Лотрека, а прежде всего — унижение гордого Франциска.

— Давай, Стафф, ты побьешь его! Вставай, вставай, ну, пожалуйста! — Она вопила точь-в-точь как простолюдинка, торговка рыбой на парижских улицах.

Оба соперника лежали почти у самых ее ног. Мария испытала непреодолимое желание пнуть Лотрека или столкнуть его с извивающегося тела Стаффорда.

— Стафф, Стафф, давай же! — завопила она снова, не замечая удивленных взглядов принцессы и своей сестры.

И вдруг Стаффорд с хриплым рычанием сделал невероятное усилие и сбросил с себя Лотрека. Затем он впился в плечи француза и всем весом прижал его к земле, а распорядитель открыл счет:

— Один…

Мария затаила дыхание. Позор Лотрека — это ее отмщение, хотя поделиться этим она не могла ни с кем.

— Два…

К сожалению, вышло так, что ее защитником, сам того не ведая, оказался этот сующий повсюду свой нос Вильям Стаффорд.

— Три… Слава королю Генриху и джентльмену его свиты мастеру Вильяму Стаффорду!

Толпа закричала и зааплодировала, а бойцы тяжело поднялись с земли и пожали друг другу руки. К вящему удовольствию Марии, Лотрек в своем измазанном светло-коричневом и белом казался похожим на одного из перепачканных травой работников, убиравших арену. Оба соперника поклонились королевской ложе, а Стаффорд, прежде чем уйти вслед за побежденным Лотреком, повернулся к дамам и отвесил низкий поклон принцессе Марии. На его потном загорелом лице ярко блестели глаза и белые зубы.

Франциск был заметно раздосадован, а Генрих дружелюбно хлопнул его по спине и напомнил, что французские молодцы за минувшую неделю выиграли немало поединков и на арене, и на турнирном поле. Однако же всем было ясно, что англичане, представители страны меньшей по населению и более бедной, не уступали французам по части атлетического искусства.

— Дорогой мой брат, — произнес громовым голосом король Генрих, не снимая руки с покрытого шелком плеча Франциска, — я пригласил бы вас на борцовскую схватку, по-дружески. Принимаете?

— Ах, нет, милый Генрих, — услышала Мария рядом с собой тихий голос принцессы, — это неразумно.

— Право же, я согласен, брат Генрих, — так же громко ответил Франциск, поклонившись и улыбнувшись восхищенным гостям на галерее. Как только они встали с мест и двинулись к арене, обе королевы протянули руки, пытаясь удержать мужей и упросить их вернуться назад, но дороги назад не было: свидетелями вызова были солнце и все присутствующие.

Бонниве как секундант своего государя помог ему снять дублет и рубашку, тогда как вся толпа заинтересованно глядела на могучего короля Франции, стоявшего перед всеми полураздетым. Герцог Суффолк поспешил помочь своему королю, его темные гладкие волосы составляли контраст с прической и бородой Генриха Тюдора, сиявшими на солнце.

— Оба великолепны, — слова Розы Дакр прозвучали слишком громко в наступившей тишине. Мария молча кивнула. Она надеялась, что никогда в жизни больше не увидит обнаженный торс Франциска. Рядом с этой прилизанной лисой король Генрих выглядел львом: его могучая грудь и руки поросли золотыми волосами.

Царственные противники осторожно переступили через полустертую меловую черту и одновременно поклонились своим взволнованным королевам. Из толпы не слышалось подбадривающих возгласов или громких советов. Казалось, всех, кто окружал арену, сковали колдовские чары. Тогда закричали, подбадривая своих государей, Бонниве и Суффолк, и вскоре толпа подняла настоящий рев. Многие придворные, слонявшиеся неподалеку, поспешили подойти, восторженная толпа разбухла, а принцесса Мария в тревоге заламывала руки.