Книга Падшие из ада - Илья Шумей

Один из них подошел к дальней двери кладовки и уже через минуту я вышел в зал к страждущим с двумя ведрами чистой прохладной воды в руках.

* * *

– Я покажу вам.

Сидящий за простым офисным столом Волочин говорил спокойно и неторопливо, лениво роняя слова. Ему не требовалось повышать тон или скатываться до пафосного надрыва – сложившаяся ситуация гарантировала, что слушать его будут с предельным вниманием, ловя каждую его фразу так же жадно, как иссушенная зноем земля ловит первые дождевые капли.

– Я покажу вам.

Любой прогресс направлен на то, чтобы облегчить человеку жизнь, упростить решение повседневных задач, расширить его горизонты. Но вот если он начинает собой Человека подменять – жди беды. Мы и так уже опасно зависим от собственных изобретений и технологий, однако в последнее время процесс зашел уже слишком далеко. Сегодня научные прорывы вторглись в такие области, где любое неосмотрительное решение способно повлечь за собой крайне тяжкие последствия.

Слепо полагаясь на услужливые машины и всевозможных электронных помощников, люди и так обленились сверх всякой меры, но они не остановились на достигнутом, передав на внешнее управление свою волю. Чем дальше, тем сильней деградируют и атрофируются их личности, превращаясь постепенно в бесформенный кисель.

Когда-то Человечество вполне обходилось без тех технологий, что имеются у нас сейчас, обходилось без машин и без компьютеров. Но никогда и никому не удавалось выжить без души.

Новообретенная зависимость все глубже затягивает мир в свои смертоносные объятья. Если вовремя не опомниться и не остановиться, то финал предсказать несложно. Расслабленное и аморфное Человечество будет сметено любым, даже незначительным катаклизмом, любой мало-мальской природной или техногенной катастрофой.

И, коли мы не желаем подобной участи, то что-то менять необходимо уже сегодня, сейчас. Чем раньше начать лечение, тем больше шансов на его успешный исход. Еще не поздно остановиться и отступить от края пропасти, над которой уже занесена наша нога. Кто-то должен открыть людям глаза. Они должны увидеть, в какую бездну ведут их новомодные веяния, какая смертельная угроза нависла над всем нашим родом.

Я покажу вам.

Картинка мигнула, сменившись записью с камеры видеонаблюдения, на которой какой-то человек сначала крушил табуретом витрину торгового автомата, а после принялся выгребать ассортимент из его развороченного нутра. Следующая запись демонстрировала здоровенного мужика, буквально за шиворот выбрасывавшего за порог чем-то не угодивших ему людей. Один из посетителей попытался что-то ему возразить, но немедленно схлопотал мощнейший удар в челюсть, от которого пролетел метра три и врезался в группу женщин и детей в полотенцах и купальниках. Еще одна смена кадра – и на экране развернулась самая настоящая битва у входа в продуктовый магазин, где в дело шло все, что подворачивалось под руку, от бутылок с растительным маслом до целых стеллажей с приправами…

Камера вновь переключилась, показывая очередную сцену насилия и хаоса, а за кадром продолжал вещать бесстрастный голос Волочина.

– Все, что вы видите на экране, происходит в данный момент в жилом комплексе «Айсберг», который три дня назад был нами блокирован и полностью отключен от энергоснабжения и всех коммуникаций. Да-да, это тот самый «Айсберг», что в рекламных материалах именовался не иначе, как «Обретенный Эдем». Центр закрытого кантона, обитель избранных, полностью избавленная от любого криминала, воплощенная мечта о комфортной и безопасной жизни. Кусочек рукотворного рая.

И посмотрите, во что превратились его жильцы, выдернутые из привычной среды обитания. Как только речь зашла о выживании, вся их лицемерная вежливость, вся их фальшивая законопослушность, их напускная культурность осыпались как шелуха. В ситуации, где обычные люди мобилизуются и стараются, объединив усилия, совместно искать путь к спасению, они распались на тысячи эгоистичных индивидуумов, заботящихся исключительно о собственном благе. Все их психокоррекционные установки рассеялись словно дым, обнажив самые глубинные пороки, скрытые до поры под наложенными извне искусственными ограничениями. Некогда «идеальное» общество на наших с вами глазах превращается в обезумевшее стадо, совершенно неспособное себя контролировать и громящее все вокруг.

И подобная участь грозит любому человеку, прошедшему процедуру пикировки, поскольку он отдал заботу о воспитании своей силы воли на откуп приходящим нянькам, а построение храма своей души – наемным архитекторам. Оставшись без их поддержки он неизбежно падет на самое дно, где нет представлений ни о законе, ни о морали, ни о нравственности.

А потому смотрите внимательно, смотрите, от какой судьбы я пытаюсь всех вас уберечь. «Айсберг» станет уроком, назиданием для всех. Уроком жестоким, но необходимым. Уроком, который всем вам придется выучить назубок. Так что смотрите внимательно, все только начинается.

Для тех же, кто попытается нам помешать, я подготовил небольшое персональное послание.

Камера выхватила из темноты фигуру девушки, одна рука которой была прикована наручниками к трубе, а другой она заслонялась от бьющего в глаза яркого света. Громыхнул выстрел, и она вскрикнула, схватившись за раненое бедро и на короткое мгновение открыв свое лицо…

Экран погас.

Жалобный хруст пластика выдернул Александра Саттара из оцепенения. Он разжал кулак, и на ковер упали обломки пульта, оставившие на ладони глубокие красные следы. Устало проведя морщинистыми руками по лицу, словно счищая с него липкую паутину, он наткнулся на приклеенный за ухом квадратик «Стимпласта» и раздраженным рывком оторвал его и отбросил в сторону. Сейчас ему требовался не гомеопатический пластырь, а что-нибудь более сильнодействующее. Что-нибудь, исчисляемое в килотоннах тротилового эквивалента.

Александр жестом подозвал к себе робосекретаря.

– Организуй созыв Совета Лиги. В полном составе. И срочно, – он задумался, вспоминая, не забыл ли чего, – и еще мне, похоже, понадобится новый пульт от проектора.

* * *

Пробуждение в чужой постели часто сопровождается коротким периодом замешательства, пока не сообразишь, где ты находишься, и как здесь очутился. Случаются и особо тяжкие случаи, когда ты обнаруживаешь, к примеру, что валяешься прямо в одежде поперек кровати, или же спиной ощущаешь, что под одеялом ты не один и боишься обернуться.

Я же, счастливо избежав подобной участи, моментально вспомнил, как накануне мы еще долго наводили порядок с обеспечением жильцов питьевой водой, а после, благоразумно решив не продолжать свой путь на ночь глядя, спустились на один этаж вниз, где уже начинались гостиничные уровни, и выбрали себе пустующий номер, в котором и заночевали.

Но накувыркались мы вчера знатно! Мужчины таскали ведрами воду, женщины разливали ее в принесенную посуду – бутылки, кастрюли и чайники. Киру я вооружил бумагой и фломастерами, и она всем спускавшимся к нам жильцам вручала объявления о том, что на 250-м, «янтарном» этаже можно получить питьевую воду. Требовалось развесить их во всех квартирных холлах, чтобы хоть как-то облегчить людям жизнь. Как только соответствующая весть разлетелась по зданию, народ к нашему водопою хлынул просто рекой, а потому к вечеру я уже еле передвигал ноги от усталости.