Книга Скрытая Жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры... - Роберт Напп

Численность и происхождение рабов

Демографические сведения о рабах помогают понять, как формировалось их мировоззрение. В сельском хозяйстве Римской империи рабский труд не был преобладающим, но широко использовался в крупных землевладениях, преимущественно в Италии и на Сицилии; кроме того, большое количество невольников работало в городских хозяйствах. Хотя в различных регионах ситуация разнилась, в целом по империи из семи домохозяйств только одно имело рабов, причем большинство из них принадлежало аристократии и использовалось не на сельскохозяйственных работах и в торговле, а трудилось в домах своих хозяев. Множество семей не могло позволить себе иметь рабов или сделать их труд экономически выгодным. Как указал Аристотель, «поскольку у бедняков нет рабов, они вынуждены использовать труд своих жен и детей для тех работ, которые обычно выполняют рабы» (Политика, 5.1323А). Предположительно рабы составляли около 15 % от общего количества населения всей империи, а во многих местах – еще меньше. Это важно помнить, рассматривая положение рабов в античном обществе. Численность и значимость их труда варьировались в зависимости от места проживания. Зачастую их существование было ужасным, но в некоторых местах рабы имели меньше запретов, меньше угнетались и меньше бедствовали, чем, например, в городах, где общество не могло обходиться без их большого количества.

Важно знать, что внешне и по языку невольники практически не отличались от свободнорожденных. Рабов с другим цветом кожи и чертами лица имелось немного, хотя попадались те, кого привезли из Африки, и германцы, для которых были характерны высокий рост и светлые волосы. Их внешность, речь, а также одежда, такая же, как у простых людей одинаковой с ними профессии или занятия, не позволяли отличить рабов от остального населения – если у них не было особого клейма или стрижки. Поэтому они, а еще больше вольноотпущенники легко и естественно общались в одной среде, и если раб убегал от хозяина, то найти его оказывалось почти невозможно. Отсутствие физических и поведенческих различий позволяло рабам жить так же, как нижние слои общества. Подобное не допускалось ни в одном из рабовладельческих обществ, существовавших в истории.

Люди попадали в рабство различными путями. Основное количество невольников представляли собой захваченные в плен жители покоренных стран в процессе захватнических войн республики, но к эпохе Августа крупных войн почти не велось. Еще одним источником являлись потомки рабов. Дети рабов росли в рабстве. Свободнорожденные зачастую отказывались от нежелательного ребенка, и любой человек мог принять в свою семью и вырастить такого младенца; по римским законам, такой найденыш считался свободнорожденным, однако на самом деле если он рос в семье раба, то практически было невозможно доказать его «свободное» происхождение. Следовательно, численность рабов постоянно пополнялась и за счет таких найденышей.

Четвертым основным, хотя не менее существенным источником стало обращение в рабство взрослых людей. Это могли быть захваченные на войне пленники, но чаще жертвы разбойников и пиратов, которые похищали путников и других беззащитных людей, нападая на небольшие города и поселения в сельской местности. Августин Тианский свидетельствует об ужасе их внезапных набегов на свободное население отдаленных поселений как внутри, так и за границами империи: «Так велико в африканской провинции количество тех, кого попросту называют „рабами“, что они практически оставляют провинцию безлюдной, уводя людей, чтобы продать их за морем, – и почти все они являются свободными людьми. Ибо очень мало из них проданы родителями – и они продаются не в ученичество на 25 лет, как разрешается римским законом, а как настоящие рабы. Работорговцы лишь в редких случаях покупают рабов у их хозяев. Кроме того, из-за этого множества рабов толпа предателей и похитителей людей настолько вышла из-под контроля, что целыми ордами в устрашающей одежде воинов или варваров с дикими воплями они совершают набеги на отдаленные сельские поселения и силой угоняют людей, которых потом продают работорговцам» (Письмо, 10).

Раб стоит на возвышении во время торгов. Рядом – глашатай и покупатель. Надгробный памятник из Капуи. Музей Кампании, Капуя, Италия. Фото Г. Фиттшена любезно предоставлено Немецким археологическим институтом в Риме

Одним из таких несчастных был Гай Тадий, о чем говорится в его эпитафии: «Посвящается Гаю Тадию Северу, сыну Гая, похищенному разбойниками в возрасте 35 лет; и его сыну Прокулу, 6 лет от роду. Этот памятник своему мужу и сыну поставила Лимбрикия Примигения, вольноотпущенница Луция. О, это сыну надлежит ставить памятник своей матери!» (ILS 8506).

Продажа раба на торгах. Слева от него стоит аукционист, а толстый покупатель осматривает раба, повернув его к себе спиной. Скульптурный рельеф из Арлона, Франция, ныне утерянный. Фото Э. Эсперандье, «Большое собрание барельефов Римской Галлии» (изд-во Paris Impr. nationale, 1907) V. С. 226

Законы Корнелия (Суллы) запрещали продавать граждан в рабство, но работорговцы не задавали вопросы продавцам. Похищенные и проданные в рабство люди могли обратиться к магистрату с «просьбой о восстановлении свободы», но редко кому удавалось этого добиться в судебном порядке. Кроме того, отец, обладавший полной властью над своими детьми, мог продать их в рабство, чтобы расплатиться с долгом или спасти семью от голода. Несмотря на то что римские законы этого не одобряли, понятно, что и римские граждане, и жители провинций на протяжении изучаемого периода продавали своих детей в рабство; упоминание об этом в приведенной выше цитате Августина – лишь одно подтверждение. И хотя по закону человека нельзя было продать в рабство за долги, сам он мог стать рабом, заключив «договор», по которому отказывался от своих прав свободного гражданина в обмен на деньги, которыми он расплачивался за долг. «Многие свободные люди продавали себя в рабство, в результате чего становились „рабами по договору“ иной раз на очень тяжелых, а зачастую совершенно невыносимых условиях» (Дион Хрисостом. Речь, 15.2). То есть свободнорожденные люди по своей воле становились рабами. И наконец, продавались в рабство простолюдины, осужденные за особо тяжкие преступления. Мы не можем назвать процентное соотношение невольников, ставших таковыми по вышеназванным причинам, но понятно, что каждая из них оказывала влияние на психологическое состояние человека, ставшего рабом. Ребенок, выросший в рабстве, вполне имел иные взгляды на жизнь, чем порабощенный взрослый человек, рожденный свободным гражданином. Такой человек должен был острее чувствовать несправедливость своей судьбы, тогда как добровольно продавшийся в рабство, скорее всего, понимал, на что идет.