Книга Убийство в Ворсхотене - Владимир Корнилов

— Постарайся убедить редактора. У вас эксклюзив, у вас сенсация. Почему бы вам ею не воспользоваться?

— Да, но что я скажу об источнике информации?

— Да ничего не говори. Получил по мейлу с анонимного ящика, сразу оценил ситуацию, навел справки — выдал горячий репортаж. Захотят — пусть ищут отправителя. Не найдут.

Молодой журналист некоторое время посидел молча, пытаясь оценить свою ситуацию. На его лице читались мука, горечь, страх, но при этом любопытство и чутье сенсации, автором которой он мог бы стать. Владимир, с одной стороны, понимал трагедию своего собеседника: еще бы, тот из английского «полумилорда» Джеймса Бонда превратился в агента ненавидимых им русских. Но, с другой стороны, Лазареву предстояло проделать еще большой путь в Бельгию и затягивать разговор с Виссером никак не входило в его планы. Поэтому он достал наличные, всем видом показывая, что собирается идти к барной стойке расплачиваться за их «завтрак».

— Я в редакции посмотрю видео. Если возникнут какие-то вопросы, вам звонить на этот же телефон? — не глядя на собеседника, поинтересовался Виссер.

— Нет, мне точно звонить никуда не надо. Как и упоминать о моем существовании и об этой встрече. Вот номер своей мобилки мне запишите на салфеточке. Придете в редакцию, посмотрите видео, оцените ситуацию. Да, можете еще упомянуть (со ссылкой на анонимный источник, разумеется), что база в последние дни переведена на закрытый режим и что ее несколько раз посещал военный атташе украинского посольства Егоров, — на этих словах Виссер с заметным любопытством взглянул на Лазарева. — Дальше сами делайте звонки, можете поинтересоваться о ситуации в Минобороне, у Егорова, у командира части. Можете сами туда, на эту базу, заскочить, если хотите. А я с удовольствием почитаю ваш завтрашний сенсационный материал.

— Если я это сделаю, вы отстанете от меня и больше я вас не увижу, — то ли спросил, то ли потребовал Виссер.

— Это еще с чего? — Лазарев удивленно вскинул брови. — Вы наш агент, мы вам платим, у нас есть секретная информация, которую вы продали иностранному государству. Статья 98а, помните? Так что давайте без глупостей и ультиматумов. Тем более что я вас сейчас накормил сенсацией, за которую вам Пулитцеровская премия положена — это вы мне за нее обязаны, а не я вам. Формат нашего дальнейшего сотрудничества обсудите с Майки. Повторюсь: обо мне забудьте. Если где пересечемся, я для вас все такой же голландский бизнесмен, «бывший Кагэбэшник».

Последние слова Владимир говорил, уже отходя от столика, через плечо, махая напоследок салфеткой с мобильным номером журналиста. Пока он расплачивался с «гренадершей» в баре, Виссер все еще сидел в углу темного зала, не поднимая глаз. «Ты бы и сам поторопился, — подумал Лазарев. — А то ведь первая полоса, наверное, уже обсуждается в редакции».

Выйдя на залитый солнцем Плац, Лазарев долго привыкал к дневному свету. Столики на площади уже начинали заполняться не только туристами, но и местными, что означало приближение ланча. Надо было серьезно торопиться.

Разведчик чуть было машинально не свернул направо, в сторону Ноордайнде — его дом был буквально за углом, в пяти минутах ходьбы отсюда. Еще не хватало случайно попасться наблюдателям, которые, скорее всего, полагают, что их объект все еще спит без задних ног, не подавая признаков жизни. Лазарев вывернул на Баутенхоф и затем боковыми улочками двинулся в сторону сквера, в котором он оставил свое авто.

Стоило ли волноваться по поводу Виссера? Конечно, риск был. Но, досконально изучив психологический портрет своего агента, Лазарев был уверен в том, что журналист, при всей своей русофобии, не будет подставлять самого себя и свою карьеру под удар. Невзирая на наличие в его характере доли авантюрности и юношеской наивности, Виссер был рассудительным карьеристом, заботившимся о собственной репутации в журналистских кругах, в которых он пытался закрепиться и нарастить свой авторитет.

Проходя через тенистую аллею Ланге Воор хаут, Лазарев, к своему удивлению, увидел гигантскую скульптуру Зинедина Зидана, а вдали огромный розово-белый торт, возле которых с удовольствием фотографировались толпы зевак. «Вроде бы еще вчера этих скульптур тут не было, — отметил про себя Лазарев. — Надо будет Диму сюда сводить». Подумать только, еще несколько недель назад на этой аллее, где обычно выставлялись сезонные выставки скульпторов, стояли гигантские работы Зураба Церетели, представленные в рамках Голландско-российского года дружбы. Сейчас, после «Боинга» и раздутой в связи с ним истерией, об этой дружбе все моментально забыли…

По дороге Лазарев на минутку присел на лавочку возле канала Маурицкаде. Как бы завязывая шнурки, он убедился в том, что нет хвоста, и незаметно вытащил сим-карту из телефона, с которого недавно звонил Виссеру. Легкий толчок ногой с завязанными шнурками — и телефон, как камешек, булькнул в воду. Чуть поодаль, уже с моста, в канал полетела и карточка.

Дойдя до автомобиля «под плакучей ивой», Владимир быстренько проверил на бумажной карте и без того неплохо знакомый ему маршрут до Брюгге и двинулся в путь, чуть было снова не забыв о том, что едет не на «автомате», а на «механике».

В принципе путешествие прошло без особых приключений, если не считать незапланированных дорожных работ в районе Антверпена. Пришлось сделать небольшой крюк, из-за которого Лазарев добрался до Брюгге не через два часа, как планировал, а через два с половиной. В принципе времени до назначенной встречи у брюссельского Писающего мальчика оставалось еще пре достаточно.

Без проблем Лазарев нашел и большую свободную парковку фактически в центре города — под обширной площадью с массой остановок автобусов. Сравнительно недавно он возил в этот городок Таню с Димой, поэтому искать ничего не пришлось. Направившись по узким брусчатым улочкам в сторону Госпиталя святого Иоанна, Лазарев через 10 минут оказался на живописной Каталинастраат, буквально усеянной различными сувенирными лавочками и бистро, предлагавшими нехитрую снедь по цене мишленовских ресторанов.

Сувенирная лавка Тамерлана располагалась в покосившемся от ветхости красном кирпичном доме, между роскошным антикварным магазином и отелем. «Майки, свитера, шоколад, магниты, сумки» — красовалась на витрине вывеска на английском и русском языках. Здесь же висело объявление «Организация экскурсий по Брюгге на русском языке». Протиснувшись в магазинчик между майками и магнитиками, Владимир обнаружил, что хозяин в дальнем конца лавки ублажал русскую супружескую пару, пытаясь втюхать ей гипсовую статую местной Мадонны по цене, недалекой от оригинала.

— Ай, дарагой, зачем ты такой вещь гаваришь? — причитал Тамерлан. — Это самый низкий цен, другой такой цен в Брюгге не найдешь.

Лазарев усмехнулся, вспомнив, как прекрасно говорит по-русски владелец этой лавки. Разведчик, сделав вид, что рассматривает полки с магнитиками, незаметно перевернул табличку входной двери на «Закрыто», и стал дожидаться, пока русская пара завершит торговлю. Спустя пару минут довольная пара проследовала с завернутой в бумагу Мадонной мимо Владимира. На лице туристов читался триумф по поводу одержанной победы — еще бы, они сбили несколько сот евро!