Книга Скелеты в шкафу. Драматичная эволюция человека - Иэн Таттерсаль

Ископаемые черепа гоминидов из восточной части озера Туркана. По часовой стрелке, начиная с левого верхнего: KNM-ER 732, определен как принадлежащий самке Paranthropus boisei; KNM-ER 406, самец Р. boisei; KNM-ER 1470, поначалу считался принадлежащим Homo habilis, сейчас чаще относится к Kenyanthropus rudolfensis (кениантропу); KNM-ER 3733, сначала определен как «ранний Homo erectus», сейчас чаще приписывается Homo ergaster («человеку работающему»). В масштабе. Рисунок Дона Макгрэнэгана

Обнаруженные в следующем году в восточной части Турканы останки гоминидов включали нижнюю челюсть возрастом 1,4 миллиона лет (ЕЯ 992), которая, главным образом из-за скромных с точки зрения стоматологии размеров, напомнила многим работавшим на Туркане ученым Homo erectus из Восточной Азии, хотя было объявлено лишь то, что челюсть принадлежит Homo. В 1975 году зоологи Колин Грувз и Вратислав Мажак признали такую челюсть стандартной для нового вида, Homo ergaster («человек работающий», назван так из-за множества каменных орудий, найденных вместе с останками). Это предсказуемо вызвало гнев Ричарда Лики и его коллег, которые с негодованием отвергли как новое название, так и авторитет двух предложивших его нарушителей. Но смелое новаторское предложение Грувза и Мажака как минимум открыло путь тем, кто считал, что между останками гоминидов в бассейне Турканы существуют различия.

Во время полевого сезона 1972 года появилась настоящая сенсация: ER 1470, сотни мелких фрагментов черепа гоминида, расположенные ниже туфа KBS (и, следовательно, являющиеся более старыми), который Лики по-прежнему считал слоем возрастом от 2,6 до 2,9 миллиона лет. При реконструкции череп оказался удивительно объемным — 800 миллилитров. Впоследствии эта оценка была понижена до 750 миллилитров, но и это было значительно больше, чем ожидаемый объем черепа оригинального Homo habilis из Олдувая, найденного Луисом Лики. Было сложно предположить, как лицо располагалось на поверхности черепа. Но после реконструкции оказалось, что оно было достаточно плоским, а в широком рту были, очевидно, размещены крупные зубы.

Эти черты делали ER 1470 крайне необычным, но, к несчастью, фрагментарное состояние останков означало нехватку множества анатомических деталей, что затрудняло и затрудняет до сих пор его интерпретацию. Ричард отнес новый образец к роду Homo в основном из-за большого мозга, но, полагая, что останки старше 2,6 миллиона лет, он отказывался причислять их к тому же виду, что и обнаруженного отцом Homo habilis из Олдувая. Как обычно, он обозначал его как «Homo sp.». Как ни парадоксально, именно образец 1470 в конечном счете убедил многих палеонтологов, что Homo habilis действительно был отдельным видом.

Тем временем находки продолжали литься рекой. В 1973 году были найдены еще два черепа. ER1805 — достаточно фрагментарный и по сей день вызывающий споры среди ученых. Просто устроенный ER 1813 сохранился достаточно хорошо; и хотя изначально Ричард Лики сравнивал его с южноафриканским Australopithecus africanus, объем мозга которого был не более 500 миллилитров, почти как и у новой находки, Кларк Хоуэлл высказал мнение, что на самом деле это самка Homo habilis. Многие согласились с этим определением, хотя их принятие показывает, насколько удобно иметь «мусорный» таксон, к которому можно относить любые странные останки. Как и следовало ожидать, Ричарду не нравился такой ход вещей; в итоге он использовал сходство между образцом 1813 и некоторыми материалами из слоя II в Олдувайском ущелье, чтобы доказать, что ни один, ни другие не относились к Homo habilis. В то же самое время он обнаружил, что вынужден согласиться с гипотезой о возрасте туфа KBS. Эта уступка поставила 1470 в один возрастной диапазон с образцами Homo habilis из слоя I в Олдувае, что повышало вероятность их принадлежности к одному виду. Таким образом, несмотря на разношерстную природу ископаемых в этой группе, Homo habilis смог наконец стать полноценным видом.

Но у Восточной Турканы были припасены еще сюрпризы. Во время полевого сезона 1974-1975 годов на свет появился ВР 3733, череп в возрасте 1,78 миллиона лет (хотя на тот момент он относился ко времени между 1,3 и 1,6 миллиона лет назад), не похожий ни на что, обнаруженное в Кении до тех пор. Вместе со своим коллегой, анатомом Аланом Уокером, Ричард Лики сделал вывод, что череп принадлежал Homo erectus. Они отметили особое сходство с китайскими гоминидами из Чжоукоудяня и подчеркнули, что это открытие нанесло завершающий удар по еще кое-как державшейся гипотезе единого вида. Однако, хотя Лики и Уокер получали явное удовольствие, заявляя о кончине старой нелинейной модели и о необходимости разработать новую схему эволюции человечества, они отказывались сами этим заниматься. Объем мозга нового черепа составлял 848 миллилитров — довольно немного для Homo erectus, но в пределах допустимого. Если не учитывать общие пропорции, у него отсутствовали многие отличительные черты китайских образцов, с которыми его сравнивали. Вскоре после этого был найден фрагментарно сохранившийся череп возрастом 1,6 миллиона лет (ВР 3883), также отнесенный к виду Homo erectus. Мало того, что он тоже не имел многих анатомических характеристик восточноазиатского гоминида, но еще и не был похож на 3733. При всей степени отличий его нельзя было посчитать некой аномалией, так как одновременно с ним был найден фрагмент черепа ВР 3732, чуть поменьше и чуть постарше, но в остальном почти идентичный ему.

Младшая лига

Ричард Лики руководил археологическими исследованиями в Восточной Туркане по заказу ученого из Южной Африки Глинна Айзека, присоединившегося к проекту в 1970 году, а до этого долгое время работал с Мэри Лики в Олдувае. Айзек разделял ее интерес не только к каменным инструментам, которые создавали ранние гоминиды, но также к природе местностей, где эти инструменты обнаруживались. Как правило, в Олдувае каменные орудия были рассредоточены по берегам озера вперемешку с мусором, образованным в процессе их производства, и множеством костей животных. Мэри верила, что подобным местам отдавалось предпочтение и именно сюда гоминиды систематически приносили тела животных для разделки. В результате она называла их поселениями.

Ситуация в Восточной Туркане выглядела аналогичной, и Айзек быстро разработал модель раннего поведения гоминидов, которая рассматривала эти «кемпинги» как ключевые точки в образе жизни, включавшем охоту и собирательство на прилегающей территории. Подобная жизнь предполагала также разделку добытых туш животных и использование инструментов, созданных из каменных пород, не всегда доступных в непосредственной близости. Айзек считал, что это породило бы потребность в централизованной системе обмена добытыми продуктами питания. Дальнейшим предположением было то, что существовало некоторое разделение труда между женщинами и мужчинами: женщины, обремененные заботами о потомстве, ограничивались собирательством в небольшом радиусе от места проживания, в то время как мужчины передвигались более активно в поисках трупов животных и возможностей для охоты. Социальные явления такого рода предположительно указывали на впечатляющий уровень развития ранних обществ гоминидов, а оно было невозможно без сложных систем коммуникации, сотрудничества и развития замысловатых взаимосвязей между индивидами. Бипедализм, социальное взаимодействие и даже некая зачаточная форма языка увязывались в один впечатляющий образ. Подобная картина очень красиво иллюстрировала популярное на тот момент представление о «человеке-охотнике», а также делала реконструкцию истории гоминидов предметом исследования бихевиоризма путем проецирования образа Homo sapiens в прошлое.