Книга Королева Виктория - Екатерина Коути

Короля Луи-Филиппа недаром называли «королем-лавочником»: во всех его резиденциях царила буржуазная семейственность. Сын герцога Луи-Филиппа-Жозефа Орлеанского, известного под именем Филипп Эгалите, он с молодости тяготел к ценностям среднего класса. Вслед за отцом он принял Великую французскую революцию и отказался от титулов, отважно сражался на стороне якобинцев.

Новый режим его не пощадил. После антиправительственного заговора, в котором принял участие его начальник генерал Дюмурье, Луи-Филиппу пришлось бежать из Франции. Некоторое время он прожил в Швейцарии, преподавая в школе для мальчиков. Но после того как от любвеобильного француза забеременела школьная повариха, доверять ему детские души стало опасно.

Луи-Филипп объездил всю Европу, где только до него не могли дотянуться якобинцы, пересек Атлантику и продолжил знакомство с Новым Светом. Конец 1799 года он встречал в Канаде. В то же самое время там служил герцог Кентский, будущий отец Виктории. Видя, что француз нищенствует, принц расщедрился и дал ему взаймы 200 фунтов. Денег хватило, чтобы покинуть Новую Скотию и добраться до Англии, где Луи-Филиппу предстояло провести последующие 15 лет.

Королева Виктория, по крупицам собиравшая сведения об отце, была рада встретить его должника, который так тепло отзывался о щедротах. Мало кто мог искренне помянуть герцога Кентского добрым словом.

После Реставрации французской монархии Людовик XVIII восстановил военное звание Луи-Филиппа и вернул ему конфискованные земли, вследствие чего герцог быстро разбогател. Отличный дипломат, он нашел общий язык с буржуазией, ставшей его опорой во время революции 1830 года, вознесшей его на престол.

Девизом нового царствования стали слова Enrichissez-vous – «Обогащайтесь!». В отличие от своих предшественников, король вел себя, как заправский буржуа. Тучный господин с головой до смешного напоминавшей грушу, он любил в одиночку прогуливаться по улицам, неся под мышкой зонтик. Пышные церемонии при дворе устраивались только на Новый год, в остальное же время знать предпочитала держаться подальше от «короля-лавочника».

Ко времени визита английской королевы Луи-Филипп утратил былую популярность даже среди буржуазии. Неприязнь народа к своему правителю уже не ограничивалась демонстративным поеданием груш. С 1830 года на Луи-Филиппа было совершено 5 покушений. Один из заговорщиков, корсиканец Фиески, соорудил «адскую машину», примитивный пулемет из 24 стволов, из которого расстрелял королевскую свиту, но не задел самого монарха.

Травля коллеги вызывала сочувствие у королевы Виктории. Она и сама становилась мишенью для сумасшедших и наглых юнцов, но эти случаи были единичными, тогда как за Луи-Филиппом шла систематическая охота.

Бунтари проявили великодушие и не стали донимать английскую гостью. Ее визит во Францию обошелся без эксцессов. Пять дней Виктория и Альберт провели в нормандском дворце Э, строительство которого было начато в конце XVI века герцогом Генрихом Гизом, а завершено век спустя мадам де Монпансье.

В летней резиденции французских королей Викторию окружал домашний уют. Погода тоже не подкачала: гостям накрывали на стол в саду, а потчевали их выписанным из Англии сыром и пивом, чтобы они не заскучали по привычной еде. Заботу, проявлявшуюся даже в мелочах, невозможно было не оценить. Пока интроверт Альберт плескался в море, Виктория прогуливалась по парку с королевой Марией-Амалией, которая держалась с ней ласково и просто, как с родной дочерью.

Вместе с королевской четой во Францию отбыл министр иностранных дел лорд Абердин, назначивший встречу своему французскому коллеге Франсуа Гизо. Разговор им предстоял не из веселых. Очевидно было, что «король-гражданин» едва удерживает бразды правления трясущихся от возраста руках и потребуется всего лишь один тычок, чтобы свалить его с трона. Положение ухудшилось с гибелью наследного принца, который, как заметил Александр Дюма, был единственной преградой между монархией и республикой. Абердину нужно было тщательно продумать, как выстраивать дипломатические отношения с Францией. Он готовился к худшему исходу – еще одной революции.

В это же самое время принц Альберт прощупывал почву в шато д'Э. Принц тоже воспользовался случаем заняться политикой, пусть и на любительском уровне. В Испании подрастала юная королева Изабелла, у которой имелась сестра-инфанта, и обеих девочек Луи-Филипп давно уже присмотрел для своих сыновей. Через этот брак Франция утвердила бы власть над политически слабой Испанией, что было невыгодно для Англии как таковой и для Альберта в частности. Он давно присмотрел инфанте другого жениха, одного из своих кузенов. Под давлением Альберта Луи-Филипп дал обещание не сватать инфанту за сына, но клятва выветрилась у него из памяти, стоило только гостям покинуть Францию.

По мнению королевы, поездка удалась, но ее спутница леди Каннинг отличалась большей разборчивостью. Придворная дама придирчиво смотрела по сторонам, находя то там, то тут признаки дурного вкуса. Карета, на которой Викторию везли в Э, показалась ей «помесью шарабана времен Людовика XIV и рыночной телегой из Хэмптон-Корта». Дорога во дворец состояла из рытвин и колдобин – не то что в Англии. За ужином она поморщилась, заметив на скатерти хлебные крошки: неужели нельзя было перестелить? А вечером страдала от пронзительных звуков французского рожка, которые при всем желании трудно было счесть мелодичными. Истинная дочь Альбиона, леди Каннинг не сомневалась, что дикари начинаются за Ла-Маншем, и поездка лишь подтвердила ее мнение.

От критиканки-фрейлины доставалось и самой королеве. Разве можно ехать во Францию, законодательницу мод, и при этом одеваться так затрапезно? Той же осенью Виктория посетила Брюссель, где в пансионе мсье Эже учила французский Шарлотта Бронте. Будущей писательнице она показалась «невысокой, крепенькой, оживленной, очень скромно одетой и державшейся без особых претензий». В Бельгии королева провела шесть дней и успела посетить Брюгге, Гент, Брюссель и Антверпен, путешествуя в коляске вместе с дядей Леопольдом.

Следущий визит за границу пришлось ждать целый год, поскольку в 1844 году королева приходила в себя после родов и долго сражалась с послеродовой депрессией. В том же году скончался отец Альберта, герцог Эрнст Саксен-Кобургский. В последние годы жизни он мало общался с сыном. Отец рассчитывал, что Альберт, осев на доходном месте, поделится деньгами с родней, но принц отказался слать деньги за границу, ведь англичане такое расточительство ему бы не простили. Несмотря на размолвку с отцом, Альберт горько оплакивал его смерть. Впервые за четыре года он отпросился домой – и в одиночку, без жены. Настал черед Виктории лить слезы. «Я никогда не расставалась с ним даже на одну ночь, и мысль о расставании страшит меня», – признавалась Виктория дяде Леопольду.

* * *

Опасаясь, что королева подпадет под влияние французов, в Англию заторопился император Николай I. Россия, как и Франция, готовилась застолбить турецкие владения вокруг Черного моря, а борьбе за новые территории союз с Англией сыграл бы немаловажную роль.

Николай прибыл в Англию 1 июня 1844 года, в один день с королем Фридрихом Саксонским, и быстро затмил скучноватого немецкого гостя. Несмотря на беременность, Виктория рада была повсюду сопровождать русского императора. Вместе с Николаем она побывала в опере и на скачках в Аскоте, устроила для него военный парад в Виндзоре и потчевала на роскошных обедах в Букингемском дворце.