Книга Любовь и другие катастрофы - Джеймс Лорен

– Ты уверен, что не хочешь дослушать выпуск? – спросила она, надеясь, что ее голос звучит обворожительно хрипло, а не так, словно она простудилась, объевшись мороженого.

Мэтт оторвал губы от ее ключиц и поднял глаза.

– Да, пожалуй, – ответил он так серьезно, что она поверила ему.

Перегнувшись через Кейт, он прибавил громкость и лег на спину, скрестив руки под головой. Кейт возмущенно пихнула его в бок.

– Ага, я выиграл, – не выдержал он и засмеялся.

– Думаю, мы оба выиграли, – примирительно сказала она. – Мы оба самые крутые, твердо тебе говорю.

– Тебе нравится слово «твердый»?

– Не только слово, сказала монашка, – ввернула Кейт.

Мэтт покачал головой:

– И этой женщине я отдал свое сердце…

– Ты такой классный, Мэтт, – вздохнула она, когда он поцеловал ее в шею.

– Классный? Так ты решила меня назвать? Серьезно? Как романтично.

– Ты просто отпад, чувак. Ладно, давай не будем отвлекаться. У нас мало времени, и надо провести его с пользой.

Глава 20

Документы/в7/Временной-пейзаж-2019/Μ С-160

Крым, 1854

Кейти шла из госпиталя в другой конец лагеря, выполняя поручение доктора, когда заметила Мэтью.

– Мэтью, – выдохнула она.

С тех пор как он узнал о том, что она работает на лорда Сомерсета, они не виделись. Кейти ухаживала за больными солдатами. Крупных стычек с русскими пока не было, поэтому не было и раненых. Но все равно возни было много, и Кейти уставала. К тому же она очень плохо спала. Каждую ночь ей снилось одно и то же – будто Мэтью умирает, и она ничего не может сделать. Она просыпалась в холодном поту и не могла больше сомкнуть глаз. Сколько она ни говорила себе, что это всего лишь сон, он казался ей мрачным предзнаменованием. При воспоминании о том, как она вглядывается в его мертвое лицо, боль была невыносимой.

Но сейчас, когда Мэтью был перед ней живой и здоровый, слова не шли с языка. Она пыталась вспомнить заранее заготовленные фразы, которые столько раз повторяла про себя, представляя их встречу, но в голове было совершенно пусто. Однако она понимала, что молчать нельзя: в любую минуту могло начаться масштабное сражение, и она, возможно, видит его в последний раз. Это был ее единственный шанс все ему объяснить.

– Прошу тебя, позволь мне…

– Кит Рассел, – прервал ее чей-то голос.

Кейти обернулась и увидела лошадь, пристально изучавшую клочок пожухлой травы. Она подняла глаза и чуть не вскрикнула, узнав всадника.

Лорд Сомерсет… И в самый неподходящий момент.

Она переступила с ноги на ногу, переводя взгляд с хозяина на Мэтью, который до сих пор не произнес ни слова.

– Он все знает, – наконец выпалила Кейти.

– Вот как! – Лорд Сомерсет выглядел разочарованным. – Это объясняет, почему в ваших статьях так много ненужных и опасных данных, несмотря на присутствие Кита. Как давно вы узнали? – обратился он к Мэтью.

– Несколько дней назад, – с горечью ответил тот. – Не могу поверить, Кит, что ты все это время шпионил за мной.

– Несколько дней? – переспросил лорд Сомерсет. – Но в таком случае… Кит, должен сказать, что я разочарован в тебе. Выходит, ты не оказал должного давления на мистера Гэллоуэя, прежде чем он узнал, кому ты верен на самом деле. Разве вы не вместе работали над статьями? Или мистер Гэллоуэй тебе не доверял?

– По правде сказать, сэр, у меня была возможность изменить статьи, – Кейти вздернула подбородок, – но я решил ей не пользоваться.

Сомерсет вопросительно склонил голову:

– Можно узнать – почему?

– Увидев, что солдатам не хватает самого необходимого, увидев, в каком состоянии находится госпиталь, я решил, что, несмотря на ваше недовольство, необходимо принять меры.

– Я послал тебя сюда, чтобы наши данные не попали к русским. А вдруг они теперь готовы к сражению лучше нас? По твоей вине мы можем проиграть войну!

– Возможно, вы правы, сэр. Но я верю, что мистер Гэллоуэй знает, что делает. Он смел и благороден, и его статьи повлекли за собой несколько важных реформ. Наши женщины добровольно едут на фронт работать медсестрами – возможно, вы слышали о Флоренс Найтин-гейл. Началось строительство железной дороги, по которой можно будет поставлять провизию и оружие, и все благодаря статьям Мэтью Гэллоуэя. От его работы больше пользы, чем риска. Мне жаль, что я разочаровал вас, сэр, но я не изменю свой выбор и останусь верным Мэтью Гэллоуэю.

Лорд Сомерсет, казалось, был в ярости.

– Что ж. В таком случае, я больше не нуждаюсь в твоих услугах, ты уволен. – Он дернул лошадь за поводья и ускакал прочь.

Кейти было все равно. Когда она осмелилась взглянуть на Мэтью, то обнаружила, что в обращенном к ней взгляде застыло странное выражение робкой надежды. Однако примирения не произошло: Мэтью повернулся и ушел. Теперь он все знает, подумала Кейти. Она сделала все, что было в ее силах, чтобы он простил ее. Выбор за ним.

Карлайл, Англия, 1745

Кэтрин и Мэтью сидели, завернувшись под одеяло, и наблюдали за якобитами, которые уже второй день рыли окопы в поле. Маленькие фигурки, едва заметные издалека, без устали махали лопатами. Стрелять по ним из пушек было бесполезно – ядра передовых позиций врага не доставали.

Ополченцев, особенно молодых, охватила паника. Они до хрипоты спорили о том, стоит ли им сдаться. Кэтрин и Мэтью слышать такое было дико. В крепости они проводили большую часть времени, готовые вступить в бой в любой момент. Правда, в споры ополченцев они не вступали. Быть вместе и в горе и в радости – вот что для них было самое главное.

Занятые собой, они пропустили момент, когда кто-то из ополченцев предложил написать петицию полковнику Дюранду. Петиция была составлена, передать ее вызвался худой рыжеусый парень. Он с опаской подошел к Дюранду, наблюдавшему за повстанцами через подзорную трубу, и молча протянул исписанный неровными строчками лист. Лицо Дюранда, пока он читал, все больше темнело.

Документы/v1/Временной-пейзаж-1745/МС-7

– Что это значит?! – в гневе воскликнул полковник. Рыжеусый ополченец, запинаясь, ответил:

– Сэр, мы слишком устали, чтобы держать оборону Мы ждали, что придет армия Его Величества, но этого не произошло. Мы собираемся сдаться.

– Нет! – твердо ответил Дюранд.

Ополченец оглянулся на своих товарищей, которые стояли в стороне и напряженно прислушивались к их разговору.