Книга Веслом по фьорду! - Андрей Белянин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не заглядывал в пах, — скорбно признались в ответ.
— Все мы суть единое целое, коллективный разум, — нравоучительно заявил высокий. — Моя подмышка, твой пах или его затылок — всё это только часть бессмертного космоса! Приказываю, Евстихий, тщательно проверь ближнего своего.
— Можно я скажу? — послышался другой тихий голос с кормы.
— Ты хочешь признаться социуму, разум Хныч? — Высокий растянулся в улыбке, — Мы принимаем друг друга такими, какие мы есть. Говори без стеснения. Мы рады тебе!
— Я хочу признаться в желании покинуть корабль.
Сотня глаз развернулась, чтобы посмотреть на самоубийцу, произнесшего эти слова.
— Э-э-э, — начал высокий, осторожно дотрагиваясь до уха. — Это как понимать?
— Хочу сойти, мой глубокоуважаемый гуру, чьё имя можно произносить вслух, лишь думая о свистящих соснах.
Лицо высокого окаменело.
— Епона-мать! — крикнул он. — Епона-мать! Слышишь, что говорит твой заблудший сын, чей разум отвернулся от космоса, желая вкусить земного греха? Где я допустил ошибку, Епона-мать?
Мать не ответила, ибо среди членов экипажа не значилась.
— Если вы не против, — сдержанно попросил Хныч, — я возьму с собой Евстихия.
— Да, — кивнул Евстихий, — я давно хочу много раз познать женщину, вкусить паров кальяна, как следует дерябнуть ужаса алкоголя и, в конце концов, умереть старым и здоровым в охренительном богатстве, под рыдания многочисленных детей, родственников и любовниц.
— А я бы хотел поесть пирожков, — в тему добавил разум Выдох.
— Вы все будете наказаны, — негнущимся тоном отсёк гуру. — Неблагодарные! Зачем вам женщина? Или здесь мало космической любви? Зачем кальян, ведь вокруг целебный воздух? Вы бессмертны, как Вселенная, и вдруг изъявляете желание уподобиться обычным людям?! Где вы этого дерьма нахватались? Я вас решительно не понимаю!
— А мы вас, — упрямо буркнул Евстихий. — Я не могу желать Хныча как женщину, потому что у него такая же борода, на которую можно привязать якорь и бросить в самом глубоком месте океана. К тому же у него нет груди четвёртого размера, а у женщин такая грудь есть, и вообще… у Хныча ноги волосатые и эти противные инграммы…
— А ещё женщины пекут наивкуснейшие пирожки, — подтвердил разум Выдох. — Пожалуй, я тоже хочу женщину. С пирожками!
— Олухи! У коллективного разума не может быть низменных желаний! — громогласно провозгласил высший разум. — Все мы следуем Пути, завещанному посланниками, даровавшими этот ковчег. Взгляните за борт и убедитесь — мы не одиноки. За нами вот уже три месяца преданно следует ганзейский когг. Что вы на это скажете?
Под бездонным небом Атлантики натянулся парус торгового судна Ганзы.
— А я скажу, что теперь он является вотчиной разума Лысого, — продолжал наставническим тоном главный среди разумов. — Знаете почему? Потому, что Лысый отказался от желаний. Потому что Лысый в поисках инграмм мог заглянуть не только под мышку, но и куда подальше. Потому что Лысый — человек космоса! Хвала Лысому!
— Хвала! — без особого энтузиазма подхватило большинство.
— Только, кроме того, у Лысого есть ганзейское вино… ему-то чего не жить… счастливчик… вовремя соскочил… везёт же… — прошелестело в рядах гребцов.
— Да, повезло! — Гуру решил перетряхнуть это пыльное одеяло. — Но задумайтесь, какая серьёзная ответственность легла на его плечи. Подумайте, чего ему будет стоить вбить в нетрезвые головы моряков и пассажиров основные идеи нашего учения?
— Что правда, то правда… трудная задача… я и сам не сразу поверил… и уже жалею… — заговорили на скамьях.
— Там, — гуру кивнул в сторону когга, — будет наше первое плавучее поселение. Вы только представьте! Мы разносим свет свистящих сосен по всему миру!
— Разрешите вопрос, — подал голос неугомонный Хныч. — Уважаемый гуру, ну вот опять вы говорите — поселение, а какое может быть поселение без женщин? Вы понимаете, к чему я веду? Может быть, есть смысл потерять пару дней, оставить Путь и причалить к тихой деревеньке, полной незамужних женщин…
Главный сморщился, как старый вилок капусты.
— Опять ты за своё!
— А за чьё?! Женщин-то нет…
— Дело говорит Хныч, — храбро поднялся Евстихий, — Я согласен дружить с космосом, если нам разрешат собрать побольше милых мордашек, чтобы всем хватило.
— Да! Больше женщин — больше пирожков, — логично подметил Выдох, — Давайте уже найдём их, и пусть пекут!
— Говорят, женщины отлично ищут инграммы, — поддержал кто-то осведомлённым тоном.
— И делают из них разные штуки, — кивнул другой авторитетный голос.
— Я хочу пирожки! — потребовал Выдох.
— Епона-мать! — Высокий разум воздел длинные руки к небу, похожему на огромную палитру, на которой причудливо смешалось два цвета — синий и белый, — Епона-мать, как мне с ними поступить? Наказывать всех сразу — глупо. А вдруг и на самом деле те, кого земляне называют женщинами, умеют искать инграммы, превосходя в этом искусстве даже разума Лысого?
На галере стало совсем тихо. Кто победит: разум коллективный или высокий? Коллективного больше, но высокий — главный, и за ним… космос, свистящие сосны и сама Епона-мать.
— Сосна с вами! — резко выдохнул гуру. — Ка-ро-че. Для поддержания тёплой обстановки добра и единения с космосом, удовлетворения некоторых потребностей, особенно для повышения качества поиска инграмм я разрешаю в порядке эксперимента взять на борт нескольких женщин. Но!
В этом месте всеобщее ликование, подкравшись к самому краю, застыло.
— Но, — продолжал, растягивая слова, высокий разум, — только в случае, если на пути возникнет материк или остров.
— Так ведь в поселении Лысого есть настоящие моряки! — не выдержал кто-то. — Они подскажут!
— Не трогайте Лысого, — приказным тоном возразил высокий разум, — Нас поведёт сама Епона-мать!
Социум испытывал сложные чувства. Вроде и победили, а вроде и проиграли. Кто её поймёт, эту Епону-мать… Сколько времени плавали, а берега с женщинами не видели ни разу.
— Подождём? — шепнул Евстихий Хнычу.
— Подождём нашу мать, — кивнул задумчивый Хныч.
Песня жирной норвежской селёдки.
Исполняется от первого лица,
под струнный аккомпанемент Вячеслава Добрынина.
Сначала слова адресованы селёдке-соратнице,
затем — викингу-рыбаку
Ну почему такая хрень всё время —
