Книга Черная кошка, зеркало и пустое ведро - Татьяна Луганцева

– Горе-то какое! Какая потеря для театра! Невосполнимая!

– Какая потеря? – не поняла Лаура, но приняла Броню в объятия. Трудно было оттолкнуть плачущего человека.

– Костик! Наш Костик! – трясся Бронислав Витальевич.

– Да с ним же все хорошо! Он выкарабкается! – попыталась успокоить его Лаура.

– Он умер! Умер! – плакал Бронислав Витальевич, а у Лауры от полученной информации земля ушла из-под ног.

Она медленно осела на больничный кожаный диванчик. В это время к ним вышел врач.

– Как же так? – недоумевала Лаура. – Все же было хорошо!

– Так бывает… – развел руками врач. – Кризис… и сердце все-таки не выдержало перенесенного шока. Ничего нельзя было сделать, оно просто остановилось, и все. Здесь я собрал вещи Константина, заберите.

И врач поставил перед обомлевшей Лаурой целлофановый пакет.

– Я сообщу родственникам, – вызвался режиссер.

– Хорошо… Если будут какие вопросы, всегда готов, – ответил врач, не глядя им в глаза, и поспешно удалился.

Находиться рядом с родственниками и знакомыми умершего пациента было не просто. И хотя это было частью его работы, привыкнуть к этому до конца он не смог.

– Даже не верится… – выдохнула Лаура.

– Я сам не верю, этот кошмар никогда не закончится! – ответил ей Броня. – Я, пожалуй, пойду? Мне что-то нехорошо… А надо еще набраться силы духа для разговора с родственниками Костика.

– Конечно! Держись, – вяло кивнула ему Лаура и, прихватив пакет, двинулась по просторному больничному коридору на выход.

Она была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как один человек, увидев ее, просто остолбенел. И лишь когда Лаура прошла мимо него словно привидение, он ее окликнул:

– Госпожа Антонова?

Лаура медленно обернулась и не сразу узнала в встревоженном мужчине следователя.

– Дмитрий Владимирович?

– Что вы здесь делаете? – задал ей вопрос следователь.

– Друга навещала, – вяло ответила Лаура.

– Думали, он будет рад вас видеть?! Он всю дорогу матерился и проклинал вас на чем белый свет стоит. Да и странные у вас друзья. Они всегда у вас машины воруют? – спросил следователь.

– О чем вы? Он ничего не воровал, – ответила Лаура.

– То-то его разорвало и выкинуло через лобовое стекло! – развел руками Дмитрий Владимирович.

– Я не знаю… сердечный приступ. Вам сказали, что сердце разорвалось? – спросила Лаура, качнув пакетом.

– Вы ему еще и мандаринки несете? – удивился следователь. – Хотя ему нужны витамины. Когда еще их увидит… Ведь у него реальный шанс попасть в тюрьму.

– За что? – не поняла Лаура.

– Говорю же, за угон автомобиля и порчу имущества в крупных размерах. Кроме того, есть свидетели, которые слышали, как он вам угрожал. А в тюрьме ему будет очень хорошо с травмой мошонки. Фальцетом бы не заговорил…

Лаура внимательно слушала следователя и еще более внимательно его рассматривала. Она точно знала, что в обычных больницах нет отделений психиатрии. Такие больные всегда изолированы в специализированных клиниках. А Дмитрий Владимирович сейчас напоминал ей пациента именно психиатрического отделения.

– А сейчас что, сажают в тюрьму посмертно? – осторожно спросила Лаура.

– Что за бред?

– Так почему вы говорите, что хотите посадить Костю? Он же умер!

– Кто умер? Жив-здоров! Нет, ну не совсем здоров, конечно! Ожоги промежности, ушиб головы, кровоподтеки, а так ничего…

У Лауры забрезжила маленькая надежда, что Костя жив, что Бронислав и доктор что-то перепутали.

– Так Костя жив?! – радостно воскликнула она.

– Какой Костя? – раздраженно произнес следователь. – Мне этот гражданин представился Геннадием.

– Что?! – взвилась Лаура. – Геннадий?! Он здесь?!

– Так вы не к нему приходили? – настала очередь удивляться Дмитрию Владимировичу.

– А где он?

– Кто?

– Урод этот! Гена!

– Так в ожоговом, пятая палата… Стойте! Антонова! Не смейте! Стойте, говорю! Куда?!

Но Лауру уже было не остановить! При упоминании имени бывшего любовника кровь сразу же ударила ей в голову. Она летела в палату как гончая, взявшая след.

Перед входом в палату стоял полицейский. Он попытался преградить Лауре путь, но она все же ворвалась внутрь. И сразу же увидела своего «любимого» всего в бинтах и с испуганным взглядом. Его рука за запястье была пристегнута к кровати наручниками.

– Вот ты где! Доигрался! – И Лаура метнула в Геннадия пакетом. – Что ты про меня наболтал следователю?

Дмитрий Владимирович уже вбежал вслед за разгоряченной Лаурой в палату и попытался ее утихомирить:

– Успокойтесь! Что вы на него набросились? Он свое получит!

– А что он сделал? Хотелось бы знать подробности! – Глаза Лауры горели яростным огнем.

Следователь покосился на нее: если Лаура готова убить этого бедолагу просто так, может, ей и не стоит знать, что он сделал?

– Уберите эту сумасшедшую от меня! Всё из-за нее! – шепеляво проговорил Гена и испуганно втянул голову в плечи. – Это она заминировала свою машину, чтобы я взорвался в ней!

– Какую машину? – хлопая ресницами, Лаура повернулась к Дмитрию Владимировичу.

– Ваш белый «БМВ» взлетел на воздух вместе с этим чудилой! Он чудом уцелел, потому что машина его выкинула через лобовое стекло.

– Она его выплюнула! – зло прошипела Лаура. – Так он что, хотел угнать машину? – наконец-то дошло до нее.

– Это была бы моя компенсация за отношения с такой ведьмой, – сказал Геннадий.

– Ах ты ублюдок! – кипела Лаура.

– К тому же он обвиняется в попытке убийства, – сказал следователь.

– Какого убийства? – замерла Лаура.

– Вашего… Он пытался заминировать ваш автомобиль, чтобы вас убить, но что-то пошло не так, и Геннадий подорвался сам, – с охотой рассказал Дмитрий Владимирович.

– Моя машина?! Господи! Что с ней?! – воскликнула Лаура.

– Она… как бы это помягче сказать? – почесал затылок следователь. – Восстановлению не подлежит.

– Это же подарок! Какой ужас!

– Тебя больше волнует машина или то, что стало со мной? – подал голос Гена.

– Твое состояние меня точно не волнует, – отмахнулась от него Лаура, пребывая в ужасе от того, что не успела вернуть этот дорогущий подарок Юрию.

– Я ничего не делал! Я ничего не минировал! Лаура, ну скажи же им, что я не террорист! – Геннадий прыгал на кровати, явно чувствуя себя неудобно, будучи прикованным.