Книга Быть жертвой. Природа сексуального насилия - Юрий Антонян

Парафилии, являясь самостоятельным видом патологии, могут выступать изолированно и потому существовать у лиц в целом здоровых психически, Показательно в этом смысле следующее наблюдение.

Ж., 32 лет, обвинялся в убийствах и изнасилованиях.

В дошкольном возрасте ему нравилось раздевать девочек и рассматривать их половые органы. В 9 лет пытался совершить половой акт со своей сверстницей на кладбище. В 13 лет совершил половой акт с собакой, тогда же совершил впервые половой акт с пьяной женщиной. Онанировал с 12 лет, вначале редко, а с 13 лет до армии по 3–4 раза в день. Учился слабо, интереса к учебе не проявлял. Учителя жаловались на его дисциплину, в то же время со сверстниками никогда не дрался, был общительным, хотя близких друзей не имел. Отличался хорошей памятью, быстро освоил игру на баяне, гитаре, легко мог подобрать любую мелодию. Однако рос ленивым, безынициативным, книг практически не читал. Родители охарактеризовали его трусливым, лживым, склонным к вымыслам. Даже будучи уличенным во лжи, он от всего отказывался, смотрел в глаза и клялся, что этого не делал. Уже тогда проявлял жестокость – мог руками разорвать кошку. В подростковом возрасте ходил к моргу, где подглядывал за трупами женщин, испытывал при этом сильное половое влечение. Регулярная половая жизнь с 15 лет с девушкой на год младше, с частотой 2–3 раза в неделю, в дальнейшем намеревался на ней жениться. Окончил ГПТУ. В возрасте 18 лет с соучастниками совершил кражу мотоцикла, за что был осужден условно. С 19 лет служил в армии. Периодически вступал в случайные половые связи, раз в день мастурбировал. Периоды полового воздержания переносил тяжело – становился нервным, возникали головные боли, головокружения, «появлялась темнота в глазах». Глубоко переживал замужество любимой девушки. После возвращения из армии работал, был общителен, однако эпизодически груб и несдержан.

Женился в 23 года. Производил на жену впечатление веселого, общительного человека, хорошо играл на гитаре, спиртное употреблял редко. Однако был лжив, способен «смотреть в глаза и врать в три короба», никогда не признавался в неблаговидных поступках, «обманывал даже в деталях, если было невозможно соврать в главном», был холоден и безразличен по отношению к беременной жене и новорожденной дочери. Жена считала, что у него «повышенная сексуальная потребность», видела у него порнографические фотографии. При расторжении брака через год совместной жизни жена указывала, что Ж. устраивал дома скандалы, оскорблял ее, изменял, не участвовал в воспитании ребенка. До и после развода он поддерживал интимные отношения с Я., которая отмечала длительность его полового акта, усиление влечения при виде менструации. Последний факт подтверждала и другая женщина, с которой Ж. был близок. Иногда стремился причинить боль во время полового акта. Однажды во время поездки на машине внезапно ударил свою знакомую, затем «сам испугался», оказывал помощь, оправдываясь, говорил, что не хотел ее изнасиловать и ударил нечаянно. Вторично женился в 25 лет и имеет двоих детей. Однако через пять лет и этот брак распался по инициативе жены в связи с его супружеской неверностью. За это время поведение Ж. трижды привлекало внимание сотрудников милиции, причем дважды – в связи с нанесением жене легких телесных повреждений. В ее заявлении о расторжении брака вновь содержались обвинения в неверности, злоупотреблении спиртными напитками, безучастном, равнодушном отношении к детям. Она также обращала внимание на его повышенную сексуальную возбудимость, он предлагал ей совершать половые акты в непривычной для нее, неестественной форме. Подчеркивала его лживость. Сексуальная распущенность, сальность и скабрезность рассказываемых им анекдотов, нескромность, лицемерие в быту, хитрость, трусость и вместе с тем жестокость, хвастливость, цинизм и эгоизм подмечали и другие. Так, одному из знакомых Ж. во время поездки в машине, показывая то на одну, то на другую женщину, говорил, что это проститутки, демонстрировал порнографические фотографии. Проходя по поселку, рассматривал маленьких девочек, отпуская при этом циничные замечания. Часто распускал слухи об интимной близости с теми женщинами, которые ему в ней отказывали. Сотрудница Ж. описывала случай, когда он избивал ее сестру, внимательно наблюдая, как она корчится от боли, с заметным удовольствием причинял ей страдания, запугивал ее. Специально подкрадываясь к ней в лесу, приставлял ракетницу к животу с показным намерением выстрелить, придавливал буфером машины живот, хохоча при виде страха. На станции перестрелял всех щенят, ради развлечения стрелял в собак. Несмотря на внешне видимую ярость, мгновенно успокаивался при виде сильного соперника, мужчины, причем тут же переводил все в шутку. По поселку нередко ездил в состоянии алкогольного опьянения.

Будучи привлеченным в качестве подозреваемого в убийстве 10-летней девочки, Ж. первоначально отвергал обвинение, а затем последовательно описал содеянное. Пояснял, что специально заманил девочку в фургон, чтобы ее изнасиловать, нанес удар. Когда она упала, потащил на лавку. Полностью раздев, включил обогрев, так как решил не торопиться, стал совершать половой акт. Она дергалась, и он несколько раз бил ее кувалдой по голове, при этом она рукой поцарапала ему грудь. Обнаружив кал жертвы, прервал половой акт, не завершив его семяизвержением. В дальнейшем оставил тело в машине, но, проехав несколько километров, услышал посторонний звук и, когда подошел к двери фургона, то обнаружил, что дверь открыта, а девочки нет. Обозлился, так как собирался изнасиловать ее еще раз. Схватив ружье, догнал ее и застрелил почти в упор, потом оттащил труп в сторону, присыпал его снегом. Несколько раз затем возвращался к трупу с намерением снова изнасиловать, но не сделал этого, так как руками чувствовал кал. В ходе следствия Ж. дал признательные показания по фактам изнасилования и убийства еще семи девочек. При совершении преступлений наносил жертвам многочисленные телесные повреждения, стремился продлить агонию, испытывал «особо сильное волнение и удовлетворение» при наблюдении за агонией жертвы и истечением крови. Объяснял, что при этом у него даже возникала мысль «вырезать влагалище и унести на память». Говорил, что во всех случаях после содеянного состояние его было тревожным, испытывал страх перед разоблачением, старался контролировать себя, чтобы ничем не выдать, старался ни у кого ни о чем не расспрашивать. Не скрывал фиксированности на сексуальных вопросах, постоянно думал о женщинах, представлял различные эротические сцены, мысленно раздевал проходящих мимо женщин. При описании убийств пояснял, что понимал ужасный смысл совершаемого им, однако «как кто-то за руку тянет, всего трясет изнутри, не хочешь делать, но не в силах остановиться». Приводил примеры предшествующих преступлениям конфликтов с женой, когда был возбужден, злобен, «зол на всех женщин». Не отрицал полового акта с трупом одной из девочек. Настаивал на том, что после убийства несколько раз возвращался к трупу, испытывал сильное сексуальное желание, хотел повторно совершить с ним половой акт; стоя на дороге, не знал куда идти – к машине или к трупу. Был склонен к примитивным формам психологической защиты (вытеснение, фантазирование). Заявлял, что воспринимает содеянное «как-то отстраненно, будто это происходило не с ним».

При экспериментально-психологическом исследовании были выявлены характерные для личности Ж. выраженная эгоцентрическая позиция, отсутствие подчиняемости и внушаемости при способности приспосабливаться к внешним требованиям. Высокий уровень притязаний, стремление к престижу сочетались с неуверенностью в себе, нерешительностью, тревожностью, ранимостью, эмоциональной неустойчивостью. Выявлялась трудность интеллектуального контроля эмоциональных проявлений наряду с ригидностью суждений и оценок, упрямством, упорством в достижении целей, снижением чувства вины. Характерной была поверхностная общительность наряду с интравертированностью, стремлением не раскрывать себя в контактах, трудностью близкого общения. Ощущение недоброжелательности окружающих сочеталось с собственной враждебностью по отношению к ним, мстительностью, злопамятностью. В экспериментальные задания проецировалось ощущение отверженности со стороны эмоционально значимого партнера и связанные с этим агрессивные тенденции, реализация которых, в свою очередь, вызывала чувство страха. Отмечались защитные реакции по типу замещения, переключения.