Книга Женщина фюрера, или Как Ева Браун погубила Третий рейх - Ольга Грейгъ

Все более начинаешь верить, что в сознании Адольфа Гитлера – под мощным специальным воздействием технологий, разработанных в структуре партийной разведки – впечатывался необходимый образ мессии, который способен спасти и Германию, и другие народы от некоей иудео-большевистской власти. И особых усилий предпринимать ведь не надо: эта программа легко ложится на подготовленное сознание «патриота-фюрера», давно и охотно воспринимавшего угрозу немецкому народу со стороны jude – пришлого и крепко осевшего на земле Германии народа.

И это была та красная тряпка для коричневого быка, которая покажет путь для ударов вермахта – для ударного кулака и авангарда Красной армии Сталина. Под прикрытием лозунга «Бей jude, спасай человечество!» можно было идти в любую страну мира… И Адольф Гитлер выполнил поставленную задачу, ринулся оккупировать «капиталистические» страны, чтобы потом, неожиданно для многих, неожиданно для своего друга и учителя товарища Сталина, обратить свой взор на Восток.

– Германский народ, национал-социалисты! После тяжелых размышлений, когда я был вынужден молчать в течение долгих месяцев, наконец наступил момент, когда я могу говорить с полной откровенностью. Москва предательски нарушила условия, которые составляли предмет нашего договора о дружбе. Сейчас приблизительно 160 русских дивизий находятся на нашей границе… Теперь наступил час, когда нам необходимо выступить против иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра…

Было 6 часов утра, июнь 1941 года, когда Адольф Гитлер выступил по радио, чтобы рассказать о причинах, повлекших коварный удар войск вермахта по советскому приграничью. В этот ранний час ошеломляющее признание фюрера слушали многочисленные иностранные корреспонденты, приглашенные в министерство иностранных дел к Риббентропу на пресс-конференцию.

Глава 16. Когда правда становится вымыслом, а вымысел – правдой

И вновь мы забежали вперед, так что вернемся к нашему повествованию, приостановленному жаркой крымской дремотой, в тиши которой за закрытыми дверями дворцовых покоев вершилась никому не известная История.

Поток речи немецкого гостя был пылок и аргументирован; Гитлер спешил высказаться, рассказать свои тайные мысли лидеру, которому давно открыто симпатизировал, как могучей авторитарной личности. (К слову: личный переводчик фюрера оставил запись о том, «с каким восторгом, почти с восхищением Гитлер всегда говорил о Сталине»; да, – указывают многие историки, – Адольф Гитлер выказывал симпатию Сталину, считал его великим политиком и ни в грош не ставил Черчилля, де Голля и др.) Воспользовавшись короткой паузой, товарищ Сталин напомнил, что патриотизм – это дело похвальное, но при первом личном знакомстве не следует так горячо распространяться на подобные темы, особенно когда не знаешь как на самом деле мыслит собеседник. Гитлер внял совету, послушно кивнув, и тогда Сталин сказал, что всякий долг платежом красен.

«Мы вам обеспечили победу, и мы вам хотим предложить создать достаточно сильную армию. По возвращении в Германию вам нужно наладить отношения, которые, по нашему мнению, не так уж и плохи, с румынским правительством. А мы со своей стороны вам поможем. Вы ведь убедились в том, что мы не подводим… Румынская нефть станет вашей, что очень важно для ваших замыслов, которые мы поддерживаем. Но имейте в виду – главный враг не Франция, ближайшим врагом Германии будет Британия. А там посмотрим. …Вы понимаете, что если мы сумели вас привести к власти, то наши возможности в Германии неограниченны. Поэтому, коль речь зашла о долге, то… не могли бы вы дать согласие на то, чтобы мы способствовали развитию новых технологий в вашей стране?» – сделав паузу, Сталин ждал ответа.

Гость, мгновенно проанализировав и уяснив что к чему, отреагировал: «Мы согласны, румынская нефть окажет существенную помощь в развитии нашей экономики. И мы согласны с тем, что вы готовы поделиться с нами новыми технологиями. Но все это требует больших капиталовложений». – «Не беспокойтесь. Наши общие друзья вам помогут…»

Скрытый в полумраке поодаль от говоривших Митрополитов, синхронно переводивший их разговор, уловил перемену, произошедшую с гостем. Гитлер больше не горячился, не убеждал, а лишь внимал тихому, гипнотизирующе-спокойному, не терпящему никаких возражений голосу с характерным акцентом. Именно так эту встречу описал Олег Грейгъ, по его словам, получивший эти сведения от своего непосредственного босса – Митрополитова; думаю, он даже видел пленки из сверхсекретных архивов партийной разведки.

И вновь обращусь к свидетельству моего собеседника, чтоб ошарашить читателя странным и, по-моему, невероятным, даже фальшивым признанием. Ну что за напасть, – куда мне деться от участи некоего передаточного звена, от которой я, скажу честно, всеми силами стараюсь отделаться. Увы…

Этот разговор состоялся в первой половине 70-х годов, тогда О. Грейгъ служил в качестве референта под началом всесильного члена ЦК КПСС Митрополитова. Прошло несколько лет после окончания учебы в Военно-дипломатической академии и еще в нескольких специфических школах, в том числе и за границей. Причем ни военное, ни силовое ведомства к этим последним секретным школам никакого отношения не имели. В какой-то момент референт был отправлен на очередную встречу с определенным узким кругом лиц, среди которых оказалась хрупкая дама средних лет. Эта дама, скажем, Рогнеда Павловна, в прежние времена преподавала сценическое искусство (мастерство пластики) у курсантов академии, возможно, как и писал небезызвестный Виктор Суворов, скрытая за специальной ширмой (или световым экраном), дабы не видеть лиц сидящих перед ней молодых ребят, предназначенных партией и правительством в будущем «исполнять самые секретные задания Родины».

Безусловно, все имена в этом эпизоде вымышленные, а вот события, возможно, и нет. Разговор зашел о теме, которая могла оказаться небезынтересной и даже важной в предстоящей операции, подготавливаемой для референта его боссом. Разговор зашел о Третьем рейхе, Адольфе Гитлере и Еве Браун.

– Я знаю, что ты хочешь знать, – сказала Рогнеда Павловна, – тебя интересует тайна: что случилось после ночи любви, проведенной Евой в объятиях Сталина, когда она со своим возлюбленным тайно посетила Крым.

– Да, – подтвердил молодой человек. – Помнится, вы сказали, что это происходило в Магараче, и что она забеременела от нашего вождя…

– Так оно и было, – сказала актриса, словно не размыкая губ. И повторила сказанное чуть ранее: – Они встретились: Ева и товарищ Сталин, и провели бурную ночь. И она забеременела от нашего вождя, забеременела в первый и последний раз. Ее возлюбленный, оставаясь без нее на целую ночь, знал, с кем она… как знал после, чьего ребенка она носит под сердцем.

– Она родила? – допытывался собеседник.

– Конечно, Гитлер привез в Германию свою возлюбленную беременной, хотя они оба еще не знали об этом. Ева выносила ребенка и в срок родила девочку. Но она не стала матерью.

– Я правильно вас понял, она не…

– Совершенно верно. У нее отняли ребенка.