Книга Самвел - Раффи

Но теперь возникло другое препятствие. Мушег через два дня должен покинуть замок. Если он возьмет с собой семью, то этим явно обнаружит свои намерения, которые до времени надо было скрывать. Кроме того, на нем лежала забота о защите семейств его дядей и двоюродных братьев, которых он не отделял от своей семьи.

Он снова обратился к жене за советом.

– У нас существует обычай, – сказала жена, немного подумав, – ежегодно посещать всенародные празднества в Шахапиване. Часто мы выезжали заранее, на несколько месяцев до начала праздника. Там находился стан царя, там бывал и он сам. В ожидании праздника мы наслаждались красотой цветочных гор.

Это паломничество – удобный повод для нашего отъезда! Ты, Мушег, можешь ехать, как решил, через два дня, а мы последуем за тобой через неделю.

– Прекрасная мысль! – с радостью сказал Мушег. – Священные места Шахапивана недалеко от крепости Артагерс, а наш стан будет находиться как раз в этом месте.

– Аю… аю… – послышался из передней голосок маленького Мушега. Муж и жена замолчали.

Няня внесла ребенка, сказав, что мальчик никак не хочет уснуть на дворе. Мать взяла его на руки. Маленький человечек, являвшийся главным предметом размышлений родителей, мешал им прийти к какому-нибудь выводу.

Сатеник дала понять няне, чтоб та ушла.

Ребенок переполз из рук матери к отцу. Он встал на толстенькие ножки и, протянув ручки к отцу, стал играть его бородой.

– Священный Шахапиван, – повторил Мушег, – это самое удобное место, и как хорошо, что ты напомнила о нем, дорогая Сатеник. Правда, ты уже больше не встретишь там нашего несчастного царя, но найдешь нашу еще более несчастную царицу. Твое присутствие утешит ее. Там теперь все царское войско. И войска царицы должны оттуда пойти на соединение с нашими силами, сосредоточенными в крепости Артагерс. Значит – решено!

Отец еще не закончил своих слов, как маленький Мушег дважды чихнул, и этим благим предзнаменованием закрепил решение своих родителей.

XVIII. Юный Артавазд

Уже сгустился вечерний сумрак, а Самвел, поехавший провожать Саака и Месропа, все еще не возвращался. Старик Арбак одиноко ждал его в приемной палате. Снаружи у дверей стоял юный Иусик. Оба они начали терять терпение: князь чересчур запаздывал.

Старик несколько раз вставал, поправлял фитиль в медном светильнике, усиливал свет, затем убавлял, и наконец, не зная куда себя деть, от скуки стал считать копья и оружие, расставленные по углам. Хотя он уже сто раз их считал, это занятие ему не надоедало.

Иусик иногда входил, говорил старику какой-нибудь вздор, поддразнивал его и снова уходил. А князя все не было.

Вошел опять Иусик, остановился перед стариком и, подбоченясь, спросил его с хитрой усмешкой:

– Знаешь, Арбак, что я сейчас видел на дворе?

– Что же ты видел, чертенок? – спросил старик, устремляя суровый взгляд на хитроватое лицо юноши.

– Вижу, кто-то несколько раз прошел мимо замка… Я притаился у стены. Человек не заметил меня и, покружившись, ушел. Он все бродил около нашего замка и все время озирался. Иногда он подкрадывался к окошку и подслушивал, а чтобы его не заметили, уходил и возвращался. Я выждал, пока он уйдет, притащил здоровенный сук и положил на то место, на которое он становился, когда поглядывал в окно. Смотрю, он опять подкрадывается! Смотрю, запнулся ногой об сук и шлепнулся башкой о камни. Не знаю: голову он себе расшиб или нос, но только заохал и заковылял восвояси!

– Узнал ты его?

– Как не узнать старого черта? Это Багос, евнух княгини.

– Этого негодяя давно следовало бы прикончить… убить, как собаку! – сердито пробурчал старик.

– Он вполне вознагражден! – ответил юноша, выходя из комнаты.

Арбак остался один. Он был опечален. Полвека был он в этом доме свидетелем дурных и хороших дел, радовался его счастью, горевал над его бедами, но никогда еще его сердце не наполнялось такою горечью, как в эти последние дни. Ему не совсем было ясно, что творилось кругом, но чутье подсказывало ему, что творится что-то недоброе. Соглядатаи матери осаждают жилище сына, сын что-то затевает втайне от матери, по ночам неизвестные люди тайком проникают в замок, шушукаются, исчезают… Что все это означает?

Старик не первый раз задавал себе этот вопрос, но бесхитростная душа его не находила ответа.

Так сидел он в раздумье, насупившись, когда в приемной раздался топот тяжелых шагов, распахнулась дверь и в комнату вошел Самвел. Оруженосцы, шедшие за ним, стали по обе стороны двери.

– Добрый вечер, дорогой Арбак, – весело сказал Самвел, подойдя к старику и положив руку ему на плечо. – Давно меня ждешь?

Веселое настроение молодого князя несколько рассеяло грусть старика. Подняв отяжелевшую голову, он спросил:

– Почему ты так запоздал?

– Не легко расстаться с дорогими, близкими сердцу друзьями, почтенный Арбак. Ели, пили, обнимались, попрощались было, а потом опять сели, опять попрощались – так день-то незаметно и пролетел, и солнце закатилось.

Повелительным жестом Самвел приказал оруженосцам удалиться. Они, поклонившись, ушли.

Вошел Иусик и встал у дверей.

– Ну, что, Арбак, был ты у моей матери? – спросил Самвел, устало растягиваясь на диване.

– Был два раза, – ответил старик.

– Нет, три, – поправил его Иусик.

– Да, прости господи, три раза… – сказал старик, бросая недовольный взгляд на юношу. – Один раз утром, один раз в полдень…

– И один раз вечером, – докончил за него, смеясь, Самвел.

– Да, и один раз вечером, – повторил старик, не понимая, чем вызван смех Самвела.

Самвел, слегка возбужденный выпитым вином, был в шутливом настроении. Обычно он никогда не подшучивал над стариком, так как очень уважал своего воспитателя. Заметив, что огорчил старика, он перестал смеяться и очень серьезно спросил:

– Значит, ты был у моей матери? Расскажи же, как она готовится к моему отъезду? Завтра утром я непременно должен выехать, непременно…

– Княгиня тоже хочет, чтобы ты выехал завтра утром.

Арбак поднялся со своего места, подошел к Самвелу и сел возле него на ковре, чтобы легче было разговаривать.

– К твоему отъезду, по велению твоей матери, все готово. Сопровождать тебя будут пятьдесят юношей в серебряной вооружении, все на конях одинаковой серой масти. Двадцать буланых мулов повезут палатки, провиант и одежду. В княжескую колесницу запрягут двух белых мулов; позади поведут двадцать коней буланой масти. Княгиня сама выбирала из собственного хранилища драгоценную сбрую для этих коней. Кроме пятидесяти молодых телохранителей, с тобой отправятся семь оруженосцев, семь сокольничих, семь псарей и два повара. Вина, всевозможные напитки и разные сладости, как полагается, уложены в особых ларцах. Забыл сказать, что среди пятидесяти телохранителей будет один, который понесет княжеское знамя, и отряд литаврщиков и трубачей.