Книга Ключ от Королевства - Марина и Сергей Дяченко

Оберон поднял свой посох. На секунду лицо его застыло.

— Вот оно, — сказал он шёпотом. — Вот.

И добавил ещё что-то — совсем неслышно.

— Назад? — спросил Ланс, невозмутимо разглядывая остаток среднего пальца на правой руке.

— Оглянись, — оскалился Оберон.

Ланс красивым плавным движением перевёл посох за спину. Мигнул. Слабо усмехнулся:

— Ловушка. Нам остаётся только…

Оберон вдруг взял его за воротник и притянул к себе. Я испугалась: просто не поняла, что происходит.

Это был длинный и страшный момент. Ланс и король смотрели друг на друга в упор.

— …Только уйти через тоннель, — невозмутимо закончил Ланс.

Гарольд шумно сопел у меня над ухом.

Оберон разжал пальцы. Старший маг отодвинулся как ни в чём не бывало, потёр шею:

— Разве у нас есть выбор, государь?

Оберон сдвинул брови. Лицо его сделалось суровым и надменным, почти злым.

— Гарольд, Лена, вы что, не слышали приказаний?!

Мы кинулись к каравану. Везде были ругательства, стоны, плач, смех, ржание перепуганных лошадей; к моему великому счастью, раненых было немного. Кого-то ударило опрокинувшейся повозкой, кого-то лягнула лошадь, кто-то потерял сознание, когда его завалило песком. Судорожно вспоминая учебник биологии и наставления Оберона, я приводила в чувство, расширяла сосуды, затягивала раны, снимала отеки и очищала забитые песком трахеи. Я одна работала, как небольшой госпиталь, и, честное слово, могла гордиться собой: десяток высококлассных врачей не способен на чудо, подвластное одному магу дороги. И в этой суете, в крике, в нервном напряжении у меня не было времени думать ни о словах Ланса, ни о решении короля.

— Королевство! — Голос Оберона накрыл нас, как волной. Разом оборвался галдёж, даже лошади замолчали. — Пришло время проявить всё наше мужество. Напал враг, мы не сможем дать бой, но мы уйдём из-под удара. Карета останется здесь, и повозки тоже. Перегружайте продовольствие на лошадей. Всё, что можно бросить, должно быть брошено. Комендант, начинайте перегрузку. У нас есть пятнадцать минут.

Кто-то из принцесс заплакал в голос.

Оберон подскакал ко мне.

— Лена… Иди сюда.

Он всё ещё казался спокойным, но я чувствовала, как тяжело и страшно ему в этот момент.

— Слушай… мы сейчас рискуем. Очень. Мы должны силой магии пробить тоннель в песке и держать его, чтобы не обвалился. И пройти под землёй несколько десятков километров… Оживи! — Он протянул надо мной ладонь.

— Мы пройдём, ваше величество, — сказала я, чуть задыхаясь. — Что мне надо делать?

Темнота.

Песок под ногами. Тонны слежавшегося песка над головой. Такое ощущение, что тащишь на спине невероятный груз; иногда от этой тяжести валишься на четвереньки, но всё равно встаёшь и идёшь дальше. Тоннель в земле открыли ровно такой, чтобы могла пробраться лошадь; животные шли, пригибая шеи, тихие, отрешённые, какие-то «механические» — чтобы затащить их сюда, Оберон наложил на них заклинание, что-то вроде магического наркоза.

А людей никто наркозу не подвергал. Мы идём вереницей, держась друг за друга, — Оберон впереди, он пробивает тоннель. Ланс позади — он держит просевшие своды, норовящие накрыть хвост процессии. А мы с Гарольдом идём в середине каравана, и ощущение такое, что держишь всё небо на своих плечах.

Гарольд кашляет. Потолок сразу становится ниже; кто-то испуганно вскрикивает. Я напрягаюсь так, что начинают носиться перед глазами светящиеся «ракеты». Стонет песок (или мне кажется?). Свод поднимается чуть выше, я уже не касаюсь его навершием посоха…

Хорошо, что я маленького роста. Не надо идти, согнувшись в три погибели, как Гарольд. Навершие моего посоха бледно светится зелёным и красным; от этого света темнота становится ещё гуще, ещё черней. На ночное зрение не хватает сил. Не на что смотреть, ничего не надо видеть — надо ползти, как червяк, по узенькому тоннелю, грозящему вот-вот завалиться, и держать его, удерживать, реветь от натуги — но держать…

Нечем дышать.

Никогда больше не войду в лифт. Никогда не спущусь в подвал с низким потолком. Дайте мне пространства, дайте воздуха, неужели я больше не увижу солнце?

Нарастает усталость. Всё сильнее хочется бросить посох и упасть, а там пусть хоть что, пусть тонны песка накроют меня — я согласна, лишь бы отдохнуть, отдохнуть… Потолок проседает. Рядом хрипит, поднимая его, Гарольд.

— Ленка… ты… песню… какую-нибудь… знаешь?

Какую там песню — грудь сдавило так, будто моя песчаная могила уже накрыла меня. Тем не менее я выдавливаю из последних сил:

— «Наверх вы… товарищи… все по местам… последний парад наступает! Врагу не сдаётся наш гордый „Варяг“. Пощады никто не желает!

Невпопад, но довольно громко подпевает Гарольд.

И на мгновенье становится легче.

Небо. Без облаков. Странный сиреневатый оттенок.

Я лежу на спине. Вернее, я полусижу, навалившись спиной на что-то мягкое. Белая рука с длинными пальцами ложится мне на плечо, и я понимаю, что рядом со мной — Оберон.

Другой рукой он обнимает Гарольда. Тот закатил глаза под лоб и блаженно улыбается. Под носом и на подбородке у него запеклась кровь, свежая струйка бежит из уголка рта. Оберон протягивает над ним руку, шепчет:

— Оживи…

Гарольд продолжает улыбаться.

На четвереньках подходит Ланс. Тянет за собой посох. Неровная дорожка на светлом и гладком песке. Ланс падает лицом вниз; Оберон протягивает руку над ним:

— Оживи…

Ланс поднимает голову.

Оберон валится навзничь. В бороде короля — кровь и песок.

Он без сознания.

Глава 17 Бродячее время

Мы шли теперь по равнине, чуть волнистой, светлой. Брели, увязая в песке, лошади. Оберон шёл впереди, вёл под уздцы Фиалка; на моём Сером были навьючены мешки и бурдюки, он перешёл в распоряжение коменданта.

Я шагала рядом с Обероном, несла посох в опущенной правой руке. Навершие посверкивало зелёным и красным.

А вокруг ходил ветер. Из песка торчали зубцы разрушенных башен, обломки шпилей и стен. Наверное, здесь была когда-то страна — могучая страна; не знаю, что с ней произошло. Ничего не осталось. Всё поглотил песок.

— Ваше величество… что с ними случилось?

— Их погубило время, Лена. Самый безжалостный убийца, вандал и разрушитель.

Оберон чуть заметно прихрамывал.

— Почему вы не радуетесь? Мы ведь смогли… Мы прорвались…

Он улыбнулся:

— Не могу тратить сил на радость. Когда мы выйдем на зелёную равнину, где под сенью молодого леса будет место для нашего замка… Мы молодцы с тобой, Лена. А Гарольд и Ланс — вообще чудо. Мы не потеряли ни одного из наших людей. Хорошо бы всем теперь хватило воды…