Книга После бала - Энтон Дисклофани

– Мы немного перестарались, но как ты думаешь, разве не для этого нужны дети? Чтобы стараться?

Я посмотрела на Томми, стоявшего вплотную ко мне. То, как близко сыну нужно было находиться возле меня, в равной мере поражало и расстраивало. Я пыталась отучить Томми от этой привычки, но иногда было слишком сложно отказать ему в столь простой вещи. Вместо того чтобы поднять его на руки, я взяла его за руку и повела к игрушечной кухне, где играла Тина. У меня не было и надежды, что они будут играть вместе, но я взяла с собой кубики, чтобы Томми увлеченно складывал их, пока Тина будет играть на крохотной кухне. Чтобы неопытному глазу казалось, что мальчик и девочка весело играют вместе.

Мы обсуждали младшую сестру Дарлин, Эди, которая улетает в Майами ради ринопластики.

– Бедняжка, – сказала Сиэла, – ей это необходимо.

Мы обсуждали соседей Сиэлы, женщину по имени Бьютон, которая недавно застукала мужа с домработницей.

– Классика, – подмигивая, сказала Сиэла.

Мы обсуждали новый дом, который строят в северной части Ривер-Оукс. Он будет занимать около двух тысяч квадратных метров.

– Чудовищное сооружение, – сказала я, – хотя я не отказалась бы пожить там.

Мы не обсуждали Джоан. Эта тема была под запретом, особенно теперь, когда на прошлой неделе Сиэла осуждала ее. У каждой из нас была своя пограничная черта: Сиэла, например, не переносит сплетен о своем отце, ну а Джоан – это мой предел.

– Как Рэй? – спросила Сиэла. – Джей Поттер говорит, что он уверенно идет к должности директора. – Она улыбнулась, чтобы я не подумала, что она завидует. Наши мужья работали на «Шелл», но в разных отделах.

– Да, – незамедлительно ответила я, – он любит свою работу.

Меня удивило, как много Сиэла знает. Я ценила то, что Рэй много работает, но предпочитала не вдаваться в подробности. Я знала, что он работает на арендованных нефтяных участках для «Шелл»; я знала, что у него очень загруженные четверги, потому что по четвергам его компания заключает сделки, в эти дни Рэй поздно возвращается домой. В эти вечера ко мне приезжала Джоан или я с Томми ходила к ней.

Сиэла кивнула, и я поняла, что не отказалась бы от бокала вина или коктейля, хотя было и слишком рано для этого. «Кровавую Мэри» или «Мимозу», если бы мы были в ресторане, но это было не так. Нужно ехать домой. Томми совсем не обидел Тину своим отсутствием интереса; они тихонько играли: Тина успокаивала куклу, которую жарила на игрушечной сковороде, а Томми складывал кубики.

Я хотела уйти до того, как Сиэла скажет что-то о Томми или, еще хуже, это сделает Тина. «Этот мальчик странный, мамуля!» – указывая на Томми, сказал один карапуз, когда я забирала его из садика в один из вторников. Мама шикнула на сына и посмотрела на меня с сочувствием – худшее, что она могла сделать. Я пыталась не подавать виду.

– Ты знаешь Сида Старка? – спросила я.

Даже если Сиэлу что-то очень интересовало, она умела надеть маску и не показать ни единой эмоции.

– Ах, – наконец сказала она и прижала палец к губам. – Ах, Джоан.

Она видела меня насквозь, как одну из тех аквариумных рыбок в ресторане в центре, которых так любил Томми.

– У них нет костей, – любила говорить я, – и очень маленькие мозги.

Я была благодарна Сиэле. Она не озвучивает то, о чем мы обе думали: то, что цель моего визита к подруге, к которой я раньше не проявляла особого интереса, вдруг стала абсолютно очевидной. Я не могла вспомнить, когда я последний раз была у Сиэлы дома, – просто так, не на вечеринке, без алкоголя и девочек.

– Не хочу тебя разочаровывать, – сказала она, – но я ничего не знаю о Сиде Старке. Кроме того, что он встречается с Джоан. Впрочем, его имя мне нравится. Хоть что-то хорошее.

– Ох. – Я вытерла влажные ладони – я нервничала – о юбку.

– Не все мы, – продолжила она, – живем одной лишь личной жизнью Джоан. – Ее тон был радостным, но слова ранили. – Прости, я не хотела быть такой стервой. Кажется, ты переживаешь. В смысле, ты всегда переживаешь о Джоан. Например, в прошлую пятницу в «Нефти». – Она колко взглянула на меня.

Это правда. Я всегда переживала о Джоан. Но мне не стало легче оттого, что Сиэла ничего не знает о Сиде, как должно было бы быть. Я лишь стала переживать еще больше.

– Я не знаю, – сказала я. – Кажется, он хорошо к ней относится.

Сиэла засмеялась:

– Я понятия не имею, что он за мужчина, но, естественно, он хорошо к ней относится. С чего бы ему плохо к ней относиться? У нее есть то, что ему нужно.

– И что же ему нужно от Джоан? – спросила я.

Томми осторожно подошел ко мне с кубиком в руке. Я, радуясь, что он рядом, прижала его к себе.

– А ты как думаешь, Сесе? – В ее голосе слышалась редкая нотка сомнения.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – сказала я. Мои щеки пылали. Никто не использовал Джоан – с чего Сиэла это взяла?

Сиэла обернулась, чтобы проверить, чем занимается Тина; блеск загорелой кожи, недвижимый шлем белокурых волос. Можно было увидеть ее маленькие бриллиантовые сережки сквозь волосы. По размеру и количеству бриллиантов можно было легко определить наше финансовое состояние, заработок наших мужей. Были ли они размером с арахис или грецкий орех? Браслет? Ожерелье? Как низко оно свисает между наших грудей? Я ощущала собственные уши. На мне были солнцевидные гранаты, почти что бижутерия.

Иногда постоянное соревнование друг с другом утомляло. Дистанция была длинной и сложной. Сиэла снова обернулась ко мне.

– У Джоан есть кое-что, чего все мы хотим, правда? Разве не в этом ее изюминка? Она заставляет хотеть стать ею. Или хотя бы просто быть рядом с ней, – добавила она.

– Никакой изюминки, – сказала я. – Она просто Джоан.

– Ты на самом деле считаешь ее такой невинной?

– Да, считаю! – сказала я. – Я…

Сиэла подняла руку, маленькие золотые часики сползли по руке.

– Я не хотела тебя обидеть. Я просто хочу сказать, что несложно понять, почему любой мужчина не прочь встречаться с такой женщиной, как Джоан. Недолго. С ней весело, не так ли? И она ничего не будет требовать. – Она подняла брови. – Мы все хотим быть свободной, как Джоан! Свободной, как птица. Я едва помню себя до Тины. Даже не могу себе представить, каково это – встречаться с кем-то. Не могу себе представить другую жизнь. – И она очертила рукой комнату, ужасную роспись с принцессами, маленькую Тину, которая складывала кубики Томми в печку; Томми, который сидел у меня на коленях, держа руку во рту.

– А ты можешь? – спросила она.

Проблема была в том, что я могла. Я могла себе представить чужую жизнь. Я не хотела становиться Джоан, но было бы ложью сказать, что ее жизнь не прекрасна, не идеальна – в разных ее аспектах.

По пути домой я остановилась у кофейни и купила мороженое. Мы сели у прилавка.