Книга Молитва для адмирала - Виктор Семёнов

Скрипник прервался на секунду, вспоминая, а Матвей поднялся, нервно обошел вокруг стола, вернулся и снова сел.

– Одно и то же, – повторил Борис.

– И что это?

– Даже не знаю, как это определить в более-менее приличной форме…

– Боря! – удивленно взглянул на собеседника Матвей. – Оглянись. Мы торчим на самом севере Карелии, у Белого моря, на моей даче, бухие который день. Забудь уже о приличиях. Не в филармонии, друг мой.

– Это да. Ну и хорошо… Наиболее приличное выражение, которое подходит, – это «меряются письками». Руководство фирм меряется письками с конкурентами, с властями, если прижмут, и с заказчиками, если наглеют. Сотрудники – друг с другом. Подставляют. Жалуются. Прикалываются. Наверх лезут…

– И чего? При чем здесь это?

– Так это микромир, Матвеюшка. А теперь камера медленно отъезжает, позволяя зрителю наблюдать все более и более крупный план. И что мы видим? Вместо предприятия – целая страна. А там что? То же самое: руководитель и сотрудники. Камера отъезжает еще чуть-чуть – что видим? Другие страны – конкуренты нашего предприятия на рынке земного шара. И? Кругом одно и то же. Руководство меряется письками с конкурентами, сотрудники – друг с другом. Подставляют друг друга, жалуются, прикалываются. Наверх лезут. Смекнул?

Матвей молча смотрел на Скрипника, а тот все оглядывал небо, ища темные грозовые тучи. Затем продолжил:

– У кого масштаб мышления поменьше – руководят предприятиями. У кого побольше – странами. И все как один меряются письками, только каждый в своей лиге. Иногда, правда, кто-то пытается вылезти из низших лиг наверх и показать, что у них тоже все выпирает наружу – и терпеть нет мочи. А иногда и наоборот.

Матвей все молчал, насупившись, а потом рассмеялся, глядя на серьезное лицо Бориса Аркадьевича:

– А у тебя талант комика. Знал об этом?

Борис без тени улыбки поднял бровь. Матвей продолжил, видя, что реакции пока нет:

– Ты очень смешно рассказываешь, а вид при этом у тебя очень серьезный. Продолжай в том же духе – составишь конкуренцию Семену Альтову.

– Не выдумывай. Семен Альтов – вне конкуренции. – Скрипник перевел дух после своего выступления. – Меня и коллеги, и даже Ленка считают человеком без чувства юмора. И я думаю, они правы.

– Ну-ну! – рассмеялся Матвей. – Ладно, хорошо. Хорошая версия. И ты считаешь, что взаимная агрессия, уколы, войны – все это из-за желания доказать, что у кого-то это место длиннее?

– И длиннее, дядя Мотя, и крепче. Но это лишь одна причина. Есть еще и вторая. Тоже важная. Поиск адреналина. Приключений на пятые точки. Так ведь просто мериться – скучно. Снял портки от Томми Хилфигера, достал циркуль – и все. Дело в шляпе. Скучно. А распихать по всему миру С-300? Вот тут адреналин и попрет. Причем и у тех, кто ставит, и у тех, на кого их направляют. У всех. А в офисе как ребята адреналин получают? В выходные кто-нибудь с тарзанки прыгнет – и нормально. На неделю запас есть. Опять же здесь вопрос масштаба, Матвей Аскольдович.

– Хорошо. Хорошо. А сделать-то что-нибудь можно? Есть предложения?

– Да нет. – Скрипник грустно улыбнулся. – Никаких конкретных предложений, хотя…

– Чего? – зацепился за это Матвей. Посмотрев на стремительно пустеющую кружку, грустно добавил: – Пиво кончилось. Кто побежит?

– Давай остановимся, дядя Моть… Поспим чуток. А вечерком в баньку. С квасом.

Тот в недоумении воззрился на собутыльника:

– Ты точно русский? Паспорт есть с собой?

– Есть. Русский. Не хочу просто больше…

– Ну ладно, – не стал уговаривать его Матвей. – Ты не закончил. Я прервал тебя своим пивом, старый дурень… Есть идеи?

– Не совсем. Есть ощущения какие-то. На уровне таких полудогадок.

– Ну не томи, а… А то я сейчас первый спать пойду. Сам будешь баню себе топить! – Матвей еще что-то буркнул, но очень неразборчиво. Борис же продолжал, не обращая внимания на ворчание соседа:

– Мысли мои, когда я думаю про это, крутятся все время почему-то вокруг Ленки моей. Художницы. Которая сейчас в вашей больничке лежит без сознания.

– Боря, я помню, кто такая твоя Ленка, можешь все ее регалии каждый раз не упоминать… – Дикция Матвея становилась хуже прямо пропорционально исчезновению пива из кружки.

– Да. Она, понимаешь, рисует сюжеты свои, ей в это время вообще ни до чего дела нет. Днем Ленка ходит в офис, как многие люди, но она там по-другому себя ведет. У нас я не видел такого отношения к коллегам. С уважением, спокойно… Они дизайном интерьеров занимаются. А домой летит на крыльях, особенно если работа незаконченной стоит… Надо мной, правда, любит приколоться… Но тут я чаще всего сам подставляюсь. Я к чему это… Мне кажется, если бы все походили на мою Ленку, то обстановка на планете была бы более спокойной, что ли. Она ни с кем не стала бы мериться ничем.

– А она согласилась бы?

– С чем? – не понял Борис.

– Стать политиком.

Борис глубоко задумался.

– Да нет, конечно.

– Ну вот, – улыбнулся Матвей, – вот тебе и ответ.

Он встал из-за стола, потянулся.

– Ну что, ты спать?

– Да, – ответил Скрипник. – Подремлю пару часиков.

– Я тогда баньку к четырем сделаю…

– Давай. Если не встану, так ты меня растолкай, ладно?

Борис медленно поднялся и пошел к дому. Его телефон, так и не получивший свою порцию зарядки, остался лежать на столе. Матвей взял его в руки и стал рассматривать со всех сторон. Проворчал:

– Ох уж эти питерские пижоны. Таскаются с телевизорами по лесам…

Положил телефон на место и направился к бане.

* * *

Аблокатов через час вернулся в кабинет Дмитриевского, опасливо заглянул внутрь и, увидев, что шеф на месте, ловко вошел.

– Быстро ты, – удивился Денис, внимательно разглядывая его бледное лицо. Правый глаз Кости чуть-чуть подергивался от напряжения.

– Сам в шоке. Приехали через двадцать минут после звонка. За сорок минут оформили заявление. То ли у них такой сервис теперь – все для клиента, то ли работы нет. А ты чего здесь надумал?

Дмитриевский продолжал пытливо вглядываться в лицо Аблокатова, отвечая молчанием на вопрос; тот же, привыкший к такому поведению шефа, особенно в кризисные минуты, терпеливо ждал реакции. И она последовала минуты через две, когда Костя уже уселся на черный диванчик.

– Смотри какие мысли. Портфель ты себе выбрал хорошенький. Дорогой. Молодец. В городе всего два бутика торгуют этой маркой. Я не думаю, что товар разлетается, как горячие пирожки у метро, по сто штук за день.

Дмитриевский протянул Косте фотографию Марианны, распечатанную на цветном принтере. Тот взял ее и скривился, как будто увидел что-то очень неприятное.