Книга Богиня пустыни - Кай Майер

— Достаточно, Лукреция! — перебила ее Сендрин, заметив, что более чувствительная Салома стала бледнее мела.

То, что Салома ничего обо всем этом не знала, также указывало на то, что Лукреция все просто придумала. Или же — и это казалось Сендрин еще более вероятным — один из слуг рассказал ей об этом. Мадлен запретила до окончания сражений вести разговоры с туземцами помимо простых распоряжений; поэтому ничего удивительного, что Лукреция в качестве козла отпущения выбрала Адриана.

— Где бы мог Адриан услышать о таких вещах? — спросила Сендрин. — Твой брат глухой. Лукреция, ты забыла об этом?

Девочка упрямо задрала подбородок.

— Он по-прежнему ездит в Виндхук, несмотря на восстание.

— Это правда? — Сендрин надеялась, что близнецы не заметят озабоченности в ее голосе.

Они с Адрианом больше не разговаривали наедине со дня сожжения рождественской елки. Она избегала его, и ей было ясно, что он, пожалуй, это хорошо понимает.

— Адриан посещает в Виндхуке своих друзей, — проговорила Салома. — Мама запрещает ему, но он продолжает это делать.

— Наверно, ему так же скучно, как и нам, — добавила Лукреция. — С тех пор как здесь побывали солдаты, больше ничего не происходит.

Сендрин заставила себя улыбнуться.

— Значит, вам скучно. Ну хорошо, я думаю, мы сможем помочь этому. Берите свои тетради по математике и…

— Фрейлейн Мук! — перебила ее Лукреция.

— Да?

Девочки украдкой обменялись взглядами. Салома пожала плечами, но Лукреция после короткого промедления решительно задрала подбородок.

— Мы бы хотели вам кое-что показать, — сказала она Сендрин.

— И что же это?

— Это… тайна, — запинаясь, ответила Салома. Почему каждый в этом доме был так помешан на тайнах?

— Хорошо, — неохотно сказала Сендрин. — Я полагаю, она потерпит до послеобеденного времени?

— М-м-м, — проворчала Лукреция, качая головой. — Тогда будет слишком поздно, — она еще раз посмотрела на сестру, как будто требуя поддержки. — Мы должны показать вам это теперь. Прямо сейчас.

Салома кивнула, но она не выглядела столь же убежденной, как Лукреция, в том, что они делают.

— Иначе можно опоздать.

Сендрин подняла бровь.

— Вы же знаете, что я не люблю, когда прерывается занятие.

— Тогда вы никогда не узнаете о том, что мы хотели вам показать, — парировала Лукреция, преувеличенно равнодушно пожимая плечами, и открыла свою тетрадь.

— И ты думаешь, что я об этом потом пожалею? — спросила Сендрин, подавляя улыбку.

— Абсолютно верно.

Сендрин вздохнула.

— Ну хорошо. Если вы так в этом уверены…

Близнецы, ликуя, повскакивали со своих стульев.

— Вы можете принести это сюда? — осведомилась Сендрин, предвидя, однако, отрицательный ответ.

Девочки захохотали.

— Конечно, нет.

— Итак, где это?

— На улице.

— В саду? — спросила она с сомнением. После того как начались беспорядки, она избегала выходить с детьми на улицу.

Лукреция кивнула, но сестра дала ей пинка.

— Ну… приблизительно, — колеблясь, проговорила Салома.

Сендрин покорилась своей участи и вышла вслед за сестрами из комнаты. Девочки шептались между собой, пока бежали по коридору впереди нее. Время от времени они украдкой оборачивались. Салома держала себя не так уверенно. У Лукреции, по-видимому, был какой-то план.

Они вышли через главный портал на улицу, быстро пересекли двор и свернули за южное крыло. Сендрин все сильнее опасалась, что это не было хорошей идеей — поддаться на предложение близнецов, по крайней мере сейчас, когда снаружи бродят шайки гереро, убивающие и грабящие людей.

В южной части сада, среди рядов засохших кустов, она остановила девочек.

— Мы не должны были так далеко уходить от дома, — сказала она.

— Но это важно, — настойчиво проговорила Лукреция.

Сендрин начала сердиться.

— Я боюсь, что вам пора доверить мне вашу тайну, если действительно хотите продолжать путь.

— Но тогда это будет не тайна, — разочарованно заметила Лукреция, — вы сами так говорили.

— Здесь слишком опасно.

— Совсем нет, — возразила Салома, пытаясь говорить как взрослая. — Мама выставила патрули, которые следят за порядком на виноградниках.

— Но вы же не планируете покидать сад?

— Ах, пожалуйста, фрейлейн Мук! Это сюрприз, правда, — умоляла Лукреция, а Салома задумчиво добавила: — Мы сможем потом обсудить это на занятии.

Сендрин приложила ладонь тыльной стороной ко лбу и посмотрела через сад на наружную стену поместья. Там был узкий боковой вход, охраняемый двумя санами. Рядом с ними к стене были прислонены старые охотничьи ружья. Мужчины сидели, скрестив ноги, и молча смотрели в небо. Когда Сендрин проследила за их взглядом, она не смогла ничего обнаружить. Вероятно, это была птица.

Лукреция и Салома уже умчались вперед, прямо к воротам. Сендрин сдержала готовое вырваться проклятие и поспешила за ними. Она нагнала девочек только возле сторожей.

— Прекрасно, — проговорила она и ухватила обеих за плечи. — Куда вы собираетесь?

Близнецы посмотрели друг на друга, как будто определяя, кто будет отвечать, затем Салома пояснила:

— Наверх, на гребень холма. Оттуда можно увидеть деревню.

— А что такого в деревне?

— Это как раз и есть сюрприз!

Теперь она по крайней мере знала, куда собрались дети. Она обратилась к одному из санов, которые прекратили наблюдать за небом и пристально смотрели на них.

— Сколько мужчин патрулируют снаружи? — спросила она.

— Много, фрейлейн, — ответил сан. — Много мужчин с ружьями.

— Опасно выходить туда? — Она сама не знала, почему она задала этот вопрос санам, — им-то, разумеется, не угрожала никакая опасность. Вероятно, она просто искала кого-то, на которого могла бы возложить ответственность.

— Неопасно, фрейлейн, — ответил тот. — Здесь все спокойно. Дети в безопасности. Не надо бояться.

— Видите? — вырвалось у Лукреции. — Теперь вы убедились?

Салома схватила Сендрин за руку.

— Нам необязательно покидать долину. Мы можем с холма посмотреть на деревню и поля. Это так интересно, правда!

Сендрин боялась, что Мадлен отправит ее следующим же кораблем обратно в Европу, если когда-нибудь узнает, что Сендрин с девочками покидала поместье. Но она хотела доставить близнецам это удовольствие. Они с самого начала проявляли по отношению к ней безграничную симпатию, и, если для них эта прогулка действительно так много значила, она не хотела портить им настроение.