Книга Крузо - Лутц Зайлер

Выручка маленькой, но прибыльной мануфактуры поступала исключительно в «кассу сезов» и шла главным образом на финансирование напитков в вечера распределения; касса находилась на попечении Крузо. Регулярное распределение пилигримов по подпольным квартирам, бесспорно высшая ступень и главное дело организации, походило на праздник, где всего должно быть в достатке. Мысль, что как раз на одном из таких праздничных вечеров он декламировал Тракля, мучила Эда. Конечно, он работал хорошо, справлялся с дневным адом из кастрюль и посуды, однако не выполнял ни гласных, ни негласных условий полноценного членства в «Отшельнике».

Тем не менее Крузо выбрал его.

Размещение всех потерпевших крушение было, несомненно, задачей трудной, по сути неразрешимой. Крузо, выступавший в роли квартирмейстера, направлял их в квартиры под крышей и в квартиры под открытым небом, то бишь в особые, так сказать, «освященные места» у подножия морен. Но первенствовали тут комнаты сезов – порядочное количество спальных мест, разбросанных по всему острову. Остальная широко разветвленная система временных ночлегов отличалась многообразием, которое не переставало удивлять Эда. Это было выражение стратегического таланта, прямо-таки военной способности, позволявшей Крузо рассматривать свои тайные укрытия как систему опорных пунктов и на этой основе выстраивать всю логистику. Во время патрульных обходов Крузо показывал Эду подпольные квартиры и посвящал его в их особенности.

Конюшни давнего сельскохозяйственного кооператива «Дружба народов», в последнее время народного имения «Умманц», у подножия Дорнбуша; вместимость – 10–12 потерпевших крушение.

Ослиные стойла режиссера Вальтера Фельзенштайна, пониже его виллы, маленькая, но весьма прочная постройка с настилом наверху и тремя спальными местами этажом выше ослов.

Башня (молодежная комната Крузо на территории Радиологического института); вместимость – 5–7 потерпевших крушение.

Катера рыбаков Шлукка, Шликера, Колльвица, Крюгера, Гау и Аугштайна, грузовые баржи «Иоганна» и «Надежда» в гаванях Клостера и Фитте; совокупная вместимость – 10–15 потерпевших крушение.

Большой дощатый сарай семейства Вайднер в Грибене, поделенный на разные закутки – для велосипедов, тачек и старой телеги, которая может служить топчаном; вместимость до 8 потерпевших крушение.

Секретный кирпичный барак за давним господским домом, повыше Шведского берега, окруженный вконец захиревшим, замусоренным леском; от гавани туда вела узкая тропка с лестницами, потом нужно было сойти с тропки и одолеть участок густых зарослей. Сперва перед тобой вырастал ржавый скелет огромной машины, не то старого зерноуборочного комбайна, не то деревообрабатывающего агрегата, дальше слева находилось убежище; этот кирпичный барак считался централью сезов и, по словам Крузо, использовался для различных целей, о которых он говорил лишь намеком; вместимость – 10 потерпевших крушение, в крайнем случае даже больше.

Кровать писателя Герхарта Гауптмана; тут нужно перелезть через забор на задворках участка и пригнувшись пробежать по небольшому склону вниз, к дому, где определенное окно всегда только прикрыто. Об этом заботился сез, который присматривал за музеем, он же утром приводил кровать писателя в музейное, выставочное состояние; вместимость – 2 (худых) потерпевших крушение.

Крошечный кирпичный домишко у дороги за домом Гауптмана; он принадлежал биостанции и был настолько мал, что даже сесть негде, «подходит для двух ночующих, если они станут, прислонясь друг к другу спиной», «в общем, куда ни шло», как твердо заявил Крузо, перехватив недоверчивый взгляд Эда.

Летний кинопавильон в кинороще, если сам киномеханик не приводил туда нелегалов.

Инвентарный сарай у спортивной площадки Фитте, всего в двухстах метрах от «Карусели», давнего круглого дома Асты Нильсен. Вместимость – 4 потерпевших крушение.

Каменная пещера у дороги между Клостером и Фитте, прочное, труднодоступное, но очень надежное убежище, в глубине нагромождения гранитных глыб за так называемым променадом, то бишь за укрепленной камнями и залитой гудроном дюны. Вместимость – 3 потерпевших крушение.

Деревянная лачуга могильщика, приют, популярный среди потерпевших крушение. На двери приколочена табличка с надписью «Служебное помещение». У входа – перевернутая тачка без колеса, лом, ящик с инструментами каменщика, свежесмазанная кельма, долота, пикообразное и плоское, «…давняя утварь / Отцов. / Душу она надрывает пришельцу чужому…» – внезапно отозвались Эдовы запасы. До самой гранитной скалы Герхарта Гауптмана тянулись узкие могилы с потемневшими от непогоды, покосившимися от ветра надгробиями. На них до сих пор висели травинки от последнего сенокоса, так что выглядели они как бы волосатыми, словно маленькое стадо больных животных. Мимоходом Крузо тронул один из волосатых камней. Только позднее, когда Эд еще раз вернулся на кладбище, ему удалось разобрать остатки надписи: «…с 1800 года покоится здесь и живет в вышних сферах НАМЕСТНИК ЭТОГО ОСТРОВА». Клостерский могильщик один из немногих сезов имел годовой договор. Лачуга его располагалась на самом краю кладбища, неподалеку от могилы неизвестного моряка, затерявшейся среди побуревших хвойных деревьев. За маленьким светлым камнем со стальными буквами Крузо прятал ключ от лачуги. «Для потерпевших крушение не грех хотя бы раз преклонить колени в этом месте, Эд, пусть даже лишь затем, чтобы достать ключ». Вместимость – 3–4 потерпевших крушение.

Старая трансформаторная в лесу между маяком и «Отшельником»; она походила на сторожку или на будку таможенника у входа в тыловой район Дорнбуша, где находились родники, окруженные старыми ивами и камышом; Эду это место сразу пришлось по душе. У задней стены трансформаторной высилась поленница, под ней прятали ключ, которым, приложив некоторые усилия, можно было отпереть здоровенный навесной замок. Ночевать в трансформаторной слишком опасно, говорил Крузо, поэтому ее использовали как своего рода архив, склад брезента, одеял и спальников, необходимых для ночевки под открытым небом. Одно из таких мест располагалось буквально в двух шагах. «Ночевать здесь – это мечта, тебе надо хоть разок попробовать», – проворчал Крузо, будто вокруг уже царила темнота. В самом деле расположение этого ночлега казалось просто фантастическим – с одной стороны, прямо напротив маяка, с другой же, с видом на залив и огни Рюгена. Ты лежал, как бы схоронившись в ложбинке, которой от казармы вообще не видно.

Так называемая ламповая мастерская; окруженный высоченным камышом клинкерный барак во дворе смотрителя маяка, под огромными, неумолчно шелестящими каштанами, неподалеку от береговой кручи, всего двумя сотнями метров ниже маяка. Сперва плетень, который легко преодолеть, потом дверь, которая снималась с петель. В мастерской смотритель маяка хранил запасные лампы, огромные электрические лампы размером с детскую голову, с угольными нитями толщиной в палец, а кроме того, множество списанных отражателей, «но потерпевшему крушение лучше в них не смотреться», разве только если «остров успел проникнуть достаточно глубоко…».

– Отпуск от беды, – едва слышно прошептал Эд, но Крузо понял.