Книга Принц на белом коне - Памела Робертс

– О Стефи, – обхватив ее за шею обеими руками и снова всхлипывая, пробормотала Милли. – Я так тебе... что бы со мной было, если бы не ты... Поверить не могу... то есть...

– Ладно, не будем больше об этом. Но я хочу еще кое о чем с тобой поговорить. Ты ответишь мне честно?

– Конечно, Стефи, после того что ты для меня...

– Вот и отлично. Тебе заплатили за то, чтобы ты проголосовала определенным образом на процессе, верно?

Милли высморкалась, вытерла слезы и потрясла головой.

– Нет... пообещали только.

– Как ты должна голосовать?

– Невиновен. Они сказали, что если все будут за то, чтобы осудить того типа, то моя задача – подвесить жюри. По-моему, я правильно запомнила. Ну, в смысле...

– Я знаю, что это значит. Процесс признают недействительным и через какое-то время назначат другой. Слушай, Милли, ты не брала никаких денег, правда ведь?

– Нет... они только пообещали, но я...

– Ты, почитай, только что выбралась сухой из целого океана дерьма, Миллисент Тэтлер. И обязана этим мне. Теперь я требую расплаты.

– Все, что скажешь. Только с деньгами у меня сейчас неважно...

– Не болтай чуши. Я хочу, чтобы ты поклялась мне, что будешь голосовать так и только так, как подскажет тебе совесть. И если решишь, что тот тип действительно невиновен, то не возьмешь за свой голос ни единого цента. Клянешься?

– Клянусь, Стефи, конечно. Ты... ты просто чудо. И почему только ты все это делаешь для меня?

– Потому что ты хорошая девушка, Милли. Но, уж прости меня, дурочка и не всегда понимаешь, что творится вокруг. А я не хочу, чтобы твою жизнь изломали всякие подонки. Ну ладно, давай-ка еще нальем и скрепим наш уговор, идет?

Дни шли за днями, процесс двигался своим чередом, и Саманта наблюдала за битвой юристов. Прокурор представил двоих свидетелей, которые своими глазами видели, как белый «ламборджини» сбил женщину и унесся прочь. Оба помнили часть номера. Одних этих показаний, казалось, достаточно, чтобы отправить постоянно улыбающегося самоуверенного Уэстлэнда в тюрьму, но прославленный адвокат не зря считался лучшим во всем штате. На перекрестных допросах ему удалось дискредитировать как их, так и большинство экспертов, предъявленных обвинением.

Да, если на кого-то из членов жюри надавили успешнее, чем на нее, то, похоже, мерзавцу удастся ускользнуть от заслуженного наказания. А в том, что он виноват, у нее лично не было ни малейшего сомнения.

Сердце Саманты сжималось при мысли о том, каким мучительным испытанием это должно быть для ее возлюбленного. Рассказ Уильяма Ирвина о том, как погибла его жена, мать Рея, постоянно звучал в ее мозгу, причиняя боль. Но что же делать, что делать?!

Вечерами Саманта расхаживала по дому, пытаясь найти решение. И однажды ее осенило! Да это же так просто! Дядя губернатор – вот кто как сильное, так и слабое звено в защите Уэстлэнда. Она кинулась в библиотеку, открыла ноутбук и принялась лихорадочно писать. На составление письма ушел весь вечер, но ей хотелось, чтобы каждое слово било в цель, и потому она шлифовала его до состояния совершенства. А когда осталась довольна полученным результатом, распечатала документ в двенадцати экземплярах, подписала, запечатала в конверты и с нетерпением стала ждать следующего утра.

– Мне необходимо срочно повидать мистера Стэнтона, – заявила она секретарю, бодрым шагом войдя в знакомое по предыдущему визиту здание. – Нет, у меня нет предварительной договоренности. Но дело крайне важное. Можно сказать, жизни и смерти.

Тот пожал плечами, указал ей на кресло и приступил к телефонным переговорам.

– Пройдите, офис одиннадцать, – в конце концов возвестил он без улыбки.

Видно было, что подобные визиты в адвокатской конторе не одобряются, но Саманте было все равно.

Впрочем, мистер Стэнтон, у которого она в порыве отчаяния оформляла завещание, встретил ее более чем радушно. Однако поставленная ею задача заставила его нахмуриться.

– Насколько помню, мисс Брукс, я в прошлый визит уже спрашивал, не угрожает ли вам опасность. И вы заверили меня, что нет. Однако сегодняшнее поручение свидетельствует об обратном.

– Мистер Стэнтон, давайте назовем это мерой разумной предосторожности, – заявила Саманта.

– Не знаю, понимаете ли вы, мисс Брукс, но по закону все, что вы мне расскажете, не подлежит разглашению мною ни при каких обстоятельствах. Поэтому вы можете спокойно изложить правду, а я дам вам наилучший совет.

Она вздохнула и поведала ему о попытках давления на членов жюри присяжных.

– Я хочу таким образом добиться того, чтобы решение было вынесено свободно, без постороннего давления. Когда мы приступим к голосованию, я зачитаю письмо и расскажу, что губернатор поставлен в известность о том, что, если кто-нибудь из нас или наших близких по чистой случайности хотя бы ногу сломает, то копии будут доставлены в десяток крупнейших газет штата и в штаб республиканской партии.

– Если это он осуществляет давление, то безусловно. А если нет?

– А если нет, то у него достаточно времени и средств, чтобы разыскать того, кто стоит за всей этой возней. Завтра вечером у него встреча с избирателями в Сан-Диего, там я и вручу ему письмо. Как вам такой план?

Адвокат посидел, сложив пальцы рук, пожевал губами, несколько раз хмыкнул, потом сказал:

– А что, пожалуй, у вас получится, мисс Брукс. Только, смотрите, не проговоритесь, где оставили письма на хранение. Устроить налет на контору...

– Я же не дура, мистер Стэнтон. Естественно!

Они обговорили кое-какие подробности, Саманта выписала очередной чек и уже направилась к выходу, как вдруг вспомнила.

– Да, и еще одно. Возможно, в моей жизни произойдут некие перемены, тогда мне бы хотелось внести изменения в завещание.

– Без проблем, – улыбнулся адвокат. – Только в следующий раз все же не забудьте записаться на прием.

План Саманты удался на сто процентов. Когда юристы закончили свою битву, судья Лондберг произнес напутственную речь и жюри удалилось на совещание. При первом голосовании они разделились поровну – шесть «виновен», шесть «невиновен». После непродолжительной дискуссии они попробовали еще раз, и теперь уверенных в невиновности Уэстлэнда осталось пять. Рей произнес пылкую речь, взывая к совести и чувству сострадания к оставшимся сиротами детям, а также напирая на то, что закон должен быть одинаков для всех.

– Мы не можем дать виновному уйти от наказания лишь потому, что тот купается в деньгах. Это неправильно, несправедливо и глубоко безнравственно, – прочувствованно закончил он.

После таких слов десять присяжных заявили, что убеждены в вине Уэстлэнда.

Кто знает, сколько бы времени они продолжали дебаты, если бы Саманта не выступила со своим заявлением.