Книга Горячий лед - Фридрих Незнанский

— Ну, чего? — спросил Гордеев. — Уже что-нибудь нашли?

— Ищем, ищем…

По квартире ходили люди в форме, заглядывали во все углы. На диване скромно сидели двое понятых — женщина лет сорока и мужчина примерно такого же возраста, ближайшие соседи.

— Ты с ними уже говорила? — спросил Гордеев.

— Да. Женщина говорит, что не слишком хорошо знает Соболева, всегда думала, что он хороший, порядочный человек, а тут — на тебе, человека убил. А мужчина вообще какой-то индифферентный, ему, похоже, на все плевать.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, — сказал Гордеев.

— Спасибо. А ты какой-то странный…

— Почему?

— Не знаю… Сначала был злой, а сейчас спокойный. Сбиваешься на комплименты, а о деле почти ничего не спрашиваешь.

— Ну, ты же сказала, что поднимешь мне настроение своей сногсшибательной красотой. Видно, так и вышло. А что, есть в деле что-нибудь существенное, чего я еще не знаю?

— Ну… Например, Соболева куда-то делась. В соседней комнате сидит их домработница. Она утверждает, что не знает, куда та пропала. И что нет ее уже, кажется, дня два или три.

— Ну, пойдем ее вместе поспрашиваем.

— Пойдем.

В соседней комнате сидела домработница Соболева. Пожилая, опрятная женщина, ее руки были сложены на коленях, она умиротворенно смотрела на Гордеева с Леной. При одном взгляде на нее Гордеев понял, что она ничего не знает и спрашивать у нее что бы то ни было совершенно бесполезно. Однако Юрий опять, как и при первой встрече с ней, отметил очень неприятную черту. У нее было какое-то безразличное выражение глаз. Обычно старушки в ее возрасте, подумалось Гордееву, принимают самое живое участие во всем, что происходит вокруг них, а уж если такое событие, как обыск, так и подавно! Впрочем, какое дело было Гордееву до выражения ее лица?

— Тамара Дмитриевна, — обратилась к ней Лена. — Это адвокат Гордеев. Он хочет задать вам несколько вопросов.

Старушка только кивнула.

— Здравствуйте, Тамара Дмитриевна, вы меня узнаете?

— Конечно, вы привезли Михаила Васильевича из тюрьмы.

— Да. А вот скажите, как давно Ирины Соболевой нет дома?

— Я, честно сказать, не припомню. Но три дня уж точно нет. Однако я же не спрашиваю хозяев, где они и куда пойдут. Мое дело приходить к девяти утра, хлопотать по хозяйству. Иногда на ночь оставаться.

— Все ясно. Значит, вы не знаете, где она?

— Нет. Откуда мне знать? Она ушла и мне не докладывала.

— Скажите, а вы слышали когда-нибудь, чтобы Соболев угрожал Колодному расправой? — вдруг спросил Гордеев.

Старушка скривила удивленную гримасу:

— Я и Колодного-то этого не знаю…

— Ну так, может быть, он как-то пришел в дурном настроении, ругался на кого-то, угрожал кому-то?

— Нет, такого я не слышала. Если такое и было, то без меня.

Гордеев задал домработнице еще несколько вопросов, на которые она также не дала вразумительного ответа. Тогда он подошел к Лене и сказал:

— Лен, ну чего она там сидит? Понятые есть. А она без надобности. Отпусти ее домой, что ли.

Лена пожала плечами:

— Ладно. Пусть уходит.

Тут с кухни позвали Лену. Она побежала туда. Гордеев пошел за ней.

Один из оперативников слезал со стула. В руках у него был пакет со странным содержимым внутри. Там лежало нечто красно-коричневого, совсем непривлекательного цвета. Оперативник — симпатичный молодой мужчина со смуглым лицом и темными усиками почему-то сразу внушил Гордееву какое-то недоверие. Он протянул пакет Лене.

— Что это? — спросила она, с отвращением глядя на эти сушеные куски неизвестно чего и отдергивая от него руки. — Где нашел?

— Это? В самом-самом дальнем ящичке наверху, — оперативник указал на верхний ящик.

— Юра, это Роман, — представила их Лена.

Парень слегка кивнул, но руки не подал. Гордеев неприязненно посмотрел на него.

— Ну, давай, Ром, рассказывай, что это такое, ты же у нас эксперт во всех вопросах!

— А это, Леночка, похоже на сушеные мухоморы.

— Да ты что?! Зачем, интересно, Соболеву, сушеные мухоморы?

Гордеев в это время как будто находился в каком-то забытьи. Слова о мухоморах долетали до него откуда-то издалека. Он с презрительным видом смотрел на Романа.

— Я не знаю точно, зачем, но то, что это отрава, я тебе могу сказать на сто процентов. Добавляешь такие мухоморчики в еду какому-нибудь неугодному хлыщу… У тебя, Леночка, есть какие-нибудь неугодные хлыщи, которые тебе жить мешают? — он приобнял Лену за плечи.

Гордееву этот Роман явно не нравился. «Ревную?» — ловил себя на мысли Гордеев.

— Да полно! — смеясь, ответила Лена.

— Ну, вот! — продолжал Роман. — Добавляешь такие мухоморчики в еду этому хлыщу, а дней этак через двадцать он ноги протягивает. Ну, если организм сильный, месячишко-другой продержаться сможет. Но не больше.

— Правда?! — вдруг очнулся Гордеев. — Вы уверены, что это точно мухоморы?

— Да, — недоуменно посмотрел на него Роман. — Конечно, на экспертизу все равно надо отправить… Но я почти на сто процентов уверен, что это именно мухоморы.

— Юра, в чем дело? Что такое?!

— Соболева травили. мухоморами! Я вспомнил только сейчас об этом! Понимаешь, врачи в больнице сказали, что у него в организме найден какой-то яд. А когда я спросил, что это за яд, врач ответил, что такое вещество — гиосциамин — содержится, в частности, в мухоморах!

— С ума сойти! — протянул Роман. — Просто сериал какой-то.

Гордеев с Леной вышли в коридор.

— Вот и еще одна разгадка! Или загадка? Но кто травил его? Юра, вот ты как себе это видишь? — спросила Лена.

— Все сходится на его жене. Смотри, она засадила его за решетку, а до этого травила этими чертовыми мухоморами. А теперь и сама смоталась…

— Да, но это же странно…

— Что именно?

— Если она хотела его отравить, зачем она засадила его в тюрьму, там-то его ведь никто не стал бы кормить мухоморами?

— Может, просто не рассчитала? Женщина все-таки…

— Что значит «женщина все-таки»? Что, по-твоему, все женщины такие глупые?

— Лена, не заводись! Хорошо, не все. Ты умная. А она нет!

— То есть хочешь сказать, что в любом случае ты умнее ее, раз так уверен в том, что это придумала она… А если где-то не сошлось, так, значит, она — дура, упустила, просчиталась. А может, все наоборот?..

— Хорошо. Вы нашли какие-нибудь документы, ценные бумаги?