Книга Дэлл - Вероника Мелан

А нож тяжелый, военный.

Интересно, им когда-нибудь убивали?

* * *

Дэлл пребывал в глубокой задумчивости.

Шорох глянцевой страницы — очередная фотография обнаженной красотки на мотоцикле, из одежды лишь тонкий лоскут поверх округлой, налитой груди и полоска трусиков — тонкая, словно нить.

И никакой реакции. Ни на волосы, ни на призывный взгляд, ни на просвечивающие сквозь ткань темные соски.

Новая страница — новое фото… Белокурая, рыжая, шатенка. Приоткрытые губы, сексуальные позы, все прелести для обозрения, и никакого отклика ни в штанах, ни в голове.

Странно все это. Ведь если вернулось, то вернулось, не так ли? Значит, не так.

Одриард отложил журнал и закрыл глаза.

Перед мысленным взором вновь возникла аккуратная небольшая грудь и тонкий порез, заклеенный пластырем. Розовые соски… такие аппетитные, напрягшиеся от прикосновения холодного воздуха… Что за наваждение, что за наркотик проникал в кровь, стоило представить именно эту картинку?

Тело напряглось. Возбуждение возникало сначала в голове и тут же передавалось в пах. Как йо-йо на веревочке, который тянула вверх ее озорная улыбка, порой такая беззащитная. И это выражение в глазах: «Я сильная. Ты ведь не увидишь, что на самом деле слабая?»

Дэлл потер лоб.

Гостиную заливал солнечный свет. Тихий, мирный, пустой дом, где этим утром была она, пила на кухне кофе, расспрашивала про Нордейл, с удовольствием жевала ветчину. Грустила, когда он сказал, что пора собираться.

Вспомнилось тепло ее кожи под его руками при пробуждении, ее прижатая к его бердам попка. Совсем не плоская, как оказалось… совсем.

Дэлл терялся в собственных ощущениях и никак не мог решить, что же делать дальше. Что позволить себе чувствовать. Предательская мысль прокрадывалась через все барьеры, возведенные рационализмом — он должен ее взять… Он хотел ее взять. Настоять на близости. Испить, насладиться, доказать, удостовериться. Наконец дать себе почувствовать триумф от вернувшейся полноценности.

Но будет ли это правильным? Не разрежет ли нежные слои кожи при расставании?

Да, он уйдет, они оба знали об этом с самого начала. Но стоит ли отказываться от близости, пусть даже временной, которой хотел не он один — хотели оба? Тот взгляд из-под прикрытых век в баре, губы совсем рядом с его лицом, дразнящий запах духов — женский, мягкий, по-своему требовательный. То, как Меган ласкала взглядом его фигуру, не оставляло сомнений в ее желаниях, которые она тем не менее старалась тщательно скрывать.

Вот только флюиды не скрыть. Когда воздух потрескивает от напряжения, стоит двоим приблизиться на расстояние метра, это всегда говорит об одном и том же…

Дэлл сцепил руки, опустил голову и посмотрел прямо перед собой. Несмотря на то, что его взгляд можно было охарактеризовать как спокойный, ровный, даже с примесью прохладцы, в голове с ревом вращались шестеренки.

Да, он должен ее взять. Так или иначе, раньше или позже… И, похоже, лучше раньше.

Все. Поезд понесло с горы. Не удержать.

Где эта рыжая чертовка?

Он поднялся с кресла.

Со страницы журнала, распахнув накрашенные ярко-красным губы, молча взывала к утехам застывшая на стоге сена красотка.

Дэлл оставил ее позади.

Накинул на плечи куртку и ушел, не обернувшись.

Глава 9

— Не трясись, за тобой не придут.

— Не придут? Откуда тебе знать?!

— Кому еще, как не мне?

Спокойный ироничный взгляд…

— Так ты… Ты к этому причастен?! Это все из-за тебя? Из-за тебя я потеряла работу?!

— Работу ты потеряла из-за себя. И если бы не я, ты была бы уже там же, где и твои коллеги. Вот и все мое вмешательство. Так или иначе, тебе давно следовало ее сменить, не находишь?

Теперь трясло не от страха, а от злости.

— Всегда добиваешься поставленных целей, не так ли?

Дэлл улыбнулся шире, однако тепла в глазах не прибавилось.

— Не всегда, лапочка. Но чаще всего да.

Лапочка!?

Что-то изменилось в нем еще этим утром, когда он мурлыкал на кухне, накрывая завтрак. А теперь он стоял посреди моей каморки, напугав до смерти стуком в дверь без предварительного звонка, и улыбался. Улыбался так, будто в него вселился демон — зверь, в чьей голове сформировался хитроумный план, о котором мне предстояло узнать лишь тогда, когда тот окажется приведен в исполнение.

Здоровый холодно сверкающий глазами мужик со зловещей обманчиво-ласковой улыбкой на губах — это не снеговик с гирляндой под новый год за окном. С чего такая смена настроения? Уверенность, агрессия, вызов, но пока еще выжидательная позиция… бой начнется позже.

— Может, мне тебе в ноги упасть? — Бешено стучащее сердце все не желало униматься. Думала, они пришли… Конец. — Избавил бедную девочку от плохой работы и плохих ребят, и настало время отмахиваться от летящих в твою персону цветов?

— Ну, от всех плохих ребят не избавил — один, по крайней мере, еще остался.

Себя имеет в виду. Иронизирует. Хам!

— И чем мне теперь за квартиру платить? На что жить? Продукты покупать?

О, да! Он предусмотрел и это — ощущение исполняемого плана усилилось — ленивое движение, и на кухонный стол упала тугая пачка купюр, перетянутая лентой.

— Вот на это.

Мне бы поблагодарить, ручку облобызать, вот только не получалось — логика хлопнула дверью, оставив вместо себя беснующийся комок иррациональной ярости.

— Ах, да, конечно… — Прошептала я с оскалом, похожим на его собственный. Я — кукла, марионетка, не иначе. Все мои шаги можно предсказать, все реакции просчитать, доводы сломить еще до того, как они родятся. Он приехал сюда, зная весь сценарий наперед — каждый жест, каждое слово — и от подобной проницательности делалось муторно, и адекватное поведение перекрывали волны злости. Кулаки непроизвольно сжались — бой, так бой. — Да я их в унитаз спущу, на снежинки порежу, буду жечь по одной и заклинания читать…

Казалось, от елейной улыбки, прилипшей к моему лицу, треснет кожа.

— Да хоть потопчись сверху, мне плевать. Но испортишь — и будешь дурой.

Почти такая же елейная улыбка напротив и прищуренный холодный взгляд, мол, давай, поперечь мне — выстави себя еще большей идиоткой, покажи свою дурную гордость.

Я сдулась. Обреченно усмехнулась и покачала головой, не в силах поверить, как легко и играючи один человек может повернуть жизнь другого в нужном ему направлении. О, да, нужен великолепный ум и упорство, но субъект, стоящий напротив, казалось, состоял исключительно из этих качеств.