Книга История целибата - Элизабет Эбботт

Ей надо внимательно смотреть на себя в зеркало, чтобы не было на лице ее ни малейшего пятнышка грязи… и все это ради того, чтобы сбить с пути истинного и соблазнить собой своих любовников – сегодняшних любовников, которые завтра ее покинут… Потому что она, сотворенная из праха и пыли, с неистовым рвением стремится угодить сатане[196].

Собравшиеся церковнослужители были растроганы до глубины души, когда Нонн продолжил свою проповедь, относившуюся к поведению Пелагии, и молил Господа о ее спасении.

Позже в самой большой церкви Антиохии Нонн так красноречиво и эмоционально совершал Божественную литургию, что задел за живое всех присутствовавших; те так рыдали, что пол в храме стал мокрым от их слез. Многие были поражены тем, что Господь побудил Пелагию прийти в храм, это казалось просто невозможным. Она впервые задумалась о том, насколько была грешна, и эта мысль повергла ее в ужас. Остальные верующие, тронутые охватившими ее чувствами, дивились тому, что епископу Нонну только что удалось наставить грешную прожигательницу жизни из их города на праведный путь.

После службы Пелагия послала двух своих слуг к епископу Нонну с письмом, в котором просила его об аудиенции. Он согласился, но при условии, что встреча будет происходить в присутствии других людей. Епископ предупредил ее, что был обычным мужчиной, поддающимся искушению. В церкви, выбранной местом аудиенции, на глазах других священнослужителей, которых Нонн попросил стать свидетелями их встречи, Пелагия бросилась ему в ноги и стала умолять крестить ее по христианскому обычаю.

Я блудница, мерзкий камень, о который многие спотыкались и были осуждены на вечные муки. Я сатанинская, порочная ловушка, установленная дьяволом, в которую он поймал многих людей и уничтожил их. Я алчная хищница… коварная волчица… трясина бездонная[197], –

стонала она, распростершись на грязном полу. У всех присутствовавших, кроме Нонна, это драматическое зрелище вызвало слезы на глазах, но он настаивал на том, чтобы Пелагия соблюдала церковный закон, требовавший, чтобы блудница пригласила на обряд крещения людей, которые были согласны стать ее крестными родителями.

Несдержанной и порывистой Пелагии перечить было непросто. «Тебе придется отвечать за меня пред Господом, если не станешь меня крестить прямо сейчас, – крикнула она, добавив при этом такую грубую брань, какая была свойственна разве что погонщикам верблюдов: – Ты станешь изгоем у своего святого алтаря и отречешься от своего Бога, если сегодня же не сделаешь меня невестой Христовой»[198].

Ей удалось уговорить Нонна, и вскоре для проведения церемонии прибыл епископ антиохийский. Шлюха, известная в народе под именем Марганито – так сирийцы называли жемчуг, которым она была в изобилии украшена, – была крещена как Пелагия, именем, данным ей при рождении. Как только все сели за стол, чтобы отпраздновать торжественное событие, в дверь постучал дьявол и стал громогласно обвинять Нонна в том, что тот умыкает его добычу. Чтобы отвергнуть претензии сатаны, Нонн сказал Пелагии, чтобы та намазалась елеем. Она так и сделала, и нечистый, как и следовало ожидать, сгинул. За восемь дней обряда крещения он часто появлялся вновь, предлагал ей драгоценности и богатства, чтобы она вернулась к нему на службу, и стонал, досадуя на то, что она от него ушла. В ответ Пелагия перебрала все свои вещи и передала их Нонну – своему учителю и духовному наставнику. Мирские блага уже не имели для нее значения. Вновь обретя целомудрие, она теперь готовила себя к тому, чтобы стать невестой Христовой, и ничто не могло ее от этого удержать.

На восьмой день вместо того, чтобы сменить белое крестильное платье на одеяние, которое обычно носили христианки, Пелагия надела на изнеженное тело власяницу, прикрыла ее накидкой и плащом епископа Нонна и скрылась в ночной тьме. Преображение ее было завершено. Меньше чем за две недели она отреклась от дьявола и своей греховной профессии. Она вернула себе имя, данное при рождении, целомудрие, поменяла разврат на духовность, шелковые наряды на грубую власяницу. В облике мужчины, одинокая, она ушла в раскинувшийся перед ней огромный мир.

Пелагия взяла себе имя Пела́гий и стала выдавать себя за евнуха и монаха, вскоре получившего известность как праведник. Она жила в келье на Масличной горе – как исхудавший, истощенный, с ввалившимися глазами аскет, чья красота увяла от поста и покаяния. В качестве евнуха Пела́гия Пелагия вышла за пределы своего пола и дала обет безбрачия как средства духовного очищения. Пользовавшаяся большим успехом блудница стала широко известным подвижником, неуязвимым даже для козней дьявола. Лишь спустя несколько лет, когда она скончалась и ее стали обряжать для похорон, пораженные монахи узнали, что евнух Пелагий был женщиной. Пелагия, позже причисленная к лику святых, стала одной из нескольких праведных женщин, принимавших мужское обличье, безбрачие которых позволило им жить духовной жизнью праведников.

Другим изменившим вид и обратившимся в монахов женщинам везло меньше. Приключения Марины[199]начались после смерти матери, когда ее горевавший отец Евгений ушел в монастырь и тем самым лишил ее близких людей. Но недавно ставший монахом отец очень беспокоился о судьбе маленькой дочери и в конце концов решил обо всем рассказать настоятелю, в рассказе своем изменив лишь одну деталь – дочь Марину поменяв на сына Марина. Так Марина стала жить в монастыре со своим отцом как маленький мальчик.

Шли годы. Евгений скончался, а Марина оставалась в монастыре. Одна из ее обязанностей состояла в том, чтобы ездить за припасами в гавань, где ей приходилось проводить ночь. Как-то раз беременная женщина указала на Марина как на соблазнившего ее мужчину. Марин отрицал обвинения, но отказывался предъявить неопровержимые доказательства своей невиновности, а именно тот факт, что он был женщиной.

Монахи изгнали Марину из монастыря. После этого в течение пяти лет она с младенцем «сыном», забота о котором лежала на ее плечах, просила подаяние у монастырских ворот и умоляла монахов вновь принять ее в монастырь. В конце концов настоятель уступил просьбам монахов и вновь распахнул перед Мариной и ребенком ворота обители. Но тяжкие испытания, выпавшие на ее долю, не прошли даром. Вскоре она скончалась, и, как случалось с другими ее сестрами, переодетыми монахами, тот факт, что она была женщиной, выяснился при подготовке к похоронам. Настоятель, с холодным безразличием наблюдавший за ее страданиями, горячо раскаивался, чувствуя свою вину. В женщину, оклеветавшую ее, вселилась нечистая сила, от которой та смогла избавиться лишь тогда, когда призналась, что оклеветала Марину.

Более романтичная судьба выпала на долю Афанасии Антиохийской и ее мужа Андроника после того, как их двое детей умерли в один день. Потерявшая детей женщина непрестанно их оплакивала, пока ей не было ниспослано видение о том, что ее малыши счастливо играют на небесах. Это оказало на Афанасию сильнейшее воздействие. Они с Андроником долго обсуждали, что бы это могло означать, и решили, что им был дан знак отказаться от земных благ. Они вместе оставили свой дом и направились в Египет служить Даниилу, уже снискавшему известность за совершенные им чудеса, а позже ставшему святым.