Книга Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев

Подростки в шлемах и со щитами становятся в круг. На всех шерстяные плащи, крашеные зеленые рубахи и цветные обмотки – детям из незнатных семей сюда ходу нет.

Ратмир из Гардарики, названный в честь своего деда из рода Железных Волков, – приемный сын Браги Сигурдсона, хозяина самого крупного хутора округи. Сокрушитель Скальдов владеет изрядным поместьем и несколькими фермами. Впрочем, все хозяйство держит в железной руке Брюнхильд Суровая, высокая статная женщина с благородной сединой и неимоверно большой грудью, которую Браги называл Медовой Горой и Ложем Храброго.

Скальд привез Брюнхильд в свой двор Брагитофтир[38]из Гардарики, встретив ее, когда Суровая еще была юной Нежданой, дочкой словенского князя Радомира. Неждану за глаза называли Медведицей – крупная с рождения, она с детства избегала насмешливых девчоночьих компаний, зато любила бросать копья, рубить мечом и стрелять из лука.

Сверстницы над ней смеялись, взрослые сторонились, боясь подхватить проклятие от ошибки природы, а когда вдруг, как на дрожжах, стала расти грудь, за которую так и норовили ущипнуть самые смелые, Неждана и вовсе замкнулась. Скакала на коне в поля и там до седьмого пота упражнялась в верховой езде и стрельбе.

Когда дева созрела, нашлось немало желающих породниться со знатной семьей, пусть даже и с помощью пугливой и стыдливой Медведицы. Равнодушно глядя сквозь женихов, она предлагала им сразиться врукопашную и немногим отважившимся попытать счастья ломала кости и мечты о богатстве.

Все изменилось, когда ко двору Радомира прибыл небогатый молодой Браги с небольшой еще тогда дружиной. Увидев воинственную и неслыханно грудастую деву, он впервые в жизни потерял дар речи, а она не могла оторвать глаз от его раскрашенной и разряженной в пух и прах персоны. Когда они вышли на задний двор бороться, скальд рухнул на колени перед Нежданой и прочитал балладу, которую сочинил о ней за одну ночь.

Стоя перед высоченной, неуклюжей, стеснительной девушкой, Браги, будто в бреду, с горящими глазами выкрикивал строки о том, как она похожа на великолепную валькирию Брунгильду, чья красота сверкает в веках ярче ее доспехов, а сила и рост делают равной богиням.

Залившаяся краской дева от стеснения не нашла ничего лучшего, как швырнуть в поэта подвернувшейся под руку колодой. Тут-то, если бы не ловкость поднаторевшего в битвах скальда, и настал бы конец их истории, но тяжелая вещь просвистела мимо.

Браги тут же заявил, что красавица метила ему в голову, но разбила сердце. Обомлев от вероятности чуть было не свершившегося убийства своего единственного, дева залилась слезами и, подхватив блаженно прильнувшего к ее груди скальда, вынесла его с поля битвы на руках.

Неждана переименовала себя в Брюнхильд, вышла замуж: за скальда и отправилась с ним туда, где права женщины были почти равны мужским, а одна из самых известных северянок, Лагерта Дева Щита, сражалась вместе с мужем Рагнаром плечом к плечу, пожиная вместо насмешек великую славу.

Дел у Браги было достаточно: весной множество семян ждали сева, чем он всегда очень тщательно занимался сам. Ярл любил говорить, что земля, как женщина, любит рожать от сильного мужчины.

Покончив с посевными хлопотами, он отправлялся на «весеннюю прогулку»: в походы в Шотландию или Ирландию, возвращался домой после середины лета. Как и подобает рачительному хозяину, дожидался, когда работники соберут урожай. Наполнив амбары, Браги с сыновьями отправлялся на «осеннюю прогулку», которая продолжалась до конца первого месяца зимы. Брюнхильд с их единственной дочерью Сигне оставались следить за хозяйством. Ратмира, который просился в каждый поход, Браги осаживал: «Пока в Зеленые Крысы не примут, разговора не будет».

Дважды Ратмир к ним приходил, и дважды его крошил дубинкой до потери сознания этот троллий сын Бьерн.

– Агх! – выдыхает он при ударе. Все мимо – Сокрушитель Скальдов наконец-то снизошел до того, чтобы позаниматься с приемышем на досуге.

Страх выходит из тела вместе с кровью. Горячка боя гасит боль, азарт превращается в невидимые крылья.

«Следующий!» – кричит Вагн. Как в лихорадке, сквозь пелену из шума от ударов сердца раздается далекий глухой грохот – это приветствует избитого новичка новый боец, широкий, низкорослый парень, выходящий из круга и бьющий дубинкой по своему щиту.

«Больше не могу, не могу, не могу» – прыгает в голове, в глазах от ударов дубинкой о шлем вспыхивают голубые искры. От боли в подбитом колене чуть пошатнулся.

«Бей его по ногам в ответ! Ему тоже будет больно!» – говорит судья, с интересом наблюдая за избиением. Ратмир падает на колени. «Готов!» – кричит враг, торжественно поднимая для удара палку и с визгом опрокидывается на землю, получив по лодыжке от, казалось бы, уже побежденного противника. Ратмир одним рывком поднимает горящее от ушибов и царапин тело, слизывая кровь с разбитых губ. Боец тоже пытается подняться, но со стоном падает навзничь.

«Следующий!» – выкрикивает судья. В щит гремит третий боец. «ААААААА!!!» – орет, выпучив глаза от страха, Ратмир и бросается на него, будто в последний бой, отбрасывая ставшие неподъемными от усталости щит и дубинку. Тот явно не ожидал натиска полумертвого от ран новичка. Неуверенно делает шаг назад – и, взмахнув руками, падает от свирепого натиска грязного, окровавленного берсерка.

«Ты! – Перебитый в трех местах палец Вагна Старого указывает на копошащегося на земле бойца братства. – Всегда помни, что нерешительность в бою равна поражению. А ты, – палец указывает на барахтающегося рядом новичка. – Ты – ленивая, слабая, неумелая задница. Но ты принят!»

Парни выходят из круга, протягивают руки новенькому, осторожно похлопывают по избитым плечам и помогают встать на ноги. С трудом улыбаясь смятыми в кровавые лепешки губами, Ратмир принимает поздравления, понимая, что этот день – один из самых счастливых в его жизни.

Даже Вагн усмехнется и кивнет. От этой неслыханной чести у Ратмира снова подгибаются колени – он слышал о своем новом учителе, что тот входил в братство йомсвикингов[39]живших в землях вендов[40]в крепости Йомсбург.

Вступающие в братство должны были быть воинами исключительной выносливости и доблести, между восемнадцатью и пятьюдесятью годами. И лишь однажды возрастной закон был нарушен – когда в крепость пришел двенадцатилетний паренек. Его звали Вагн Окессон. «Я не буду лгать тебе, мне двенадцать зим», – сказал мальчишка. Предводитель йомсвикингов Палнатоки ответил: «Ты не подходишь по нашим законам – ты значительно моложе, чем любой человек, принятый в нашу дружину…» Тогда Вагн вызвал на бой могучего Сигвальди и опрокинул его на землю за десять ударов сердца. «Я думаю, мы примем Вагна и его людей, даже если он и моложе, чем предполагают наши законы. По моему мнению, из него выйдет великий воин», – сказал Палнатоки.