Книга Они пришли с войны - Сергей Самаров

Продукты в деревенском домике я переложил в холодильник. Но в пакете у меня вместе с продуктами лежало еще кое-что из техники и инструмент. Я почему-то был уверен, что мне обязательно понадобятся или кусачки, или даже сильные ножницы для металла. Конечно, хорошо было бы привезти с собой пневмоножницы, которые любую решетку перекусят, но к ним еще нужен компрессор. Я побоялся, что моя мелкая машина тяжелый компрессор не дотащит, да и компрессор мне взять было негде. Но сильные ножницы специально для арматурных работ я все же захватил.

Однако до начала требовалось еще пристроить машину. Дорога шла дальше. Дальше должно находиться еще одно дачное товарищество. Наверное, и там охрана ведется казаками. Но мне так далеко не надо. Слева было место с густыми зарослями ивняка. Через заросли шла дорога. Я раскрыл предоставленную капитаном Радимовой карту, подсветил себе фонариком и внимательно рассмотрел план местности. И нашел, на мой взгляд, подходящее место, которое, кажется, уже проехал. Пришлось развернуться, радуясь верткости маленькой машины, и вернуться метров на пятьдесят. Да, раньше там была дорога. Сейчас дорога заросла кустами – по ней давно никто не ездил. Но я проехал смело, подминая кусты под защиту картера. Впереди была большая, вытянутая параллельно забору лужа, заросшая тиной. Если лужа отмечена на карте, значит, она здесь располагается стабильно. В лужу я не заехал, но нашел место, где даже развернулся, чтобы иметь возможность в случае необходимости сразу, как вернусь к машине, уехать. И только после этого вытащил из пакета за пассажирским сиденьем прибор «Призрак-М»[9]. Размерами немногим менее кирпича, весом почти как кирпич, «Призрак-М» все же казался мне более удобным, чем другие аналогичные приборы, в первую очередь тем, что заменял собой очки ночного видения, которые я носить не любил, и даже дальномер, который в разведке бывает необходим. Сейчас, впрочем, мне дальномер был не нужен. Мне не было необходимости наносить на карту объекты для минометного обстрела. Хотелось надеяться, что и меня «поливать» минами никто не будет. Тем более кататься на танке по моей голове. Насколько я помню, у ФСО нет на вооружении танков, и вся их тяжелая техника сводится к бронетранспортерам. Да и то, скорее всего, не в местных условиях охраны базы отдыха Законодательного собрания области. Из оружия я взял с собой свой наградной пистолет, пару светошумовых гранат, малую саперную лопатку и нож, причем не армейского образца. Просто увидел когда-то в охотничьем магазине. Сильно понравилась наборная рукоять из бересты. И купил, надеясь, что когда-то сгодится не только для нарезания колбасы и свежих помидоров с огурцами. Мой «камуфлированный» костюм хотя и не имел погон, все же был армейского образца. И потому снаряжен так, как снаряжаются разведчики для многодневных рейсов по территории, занятой противником. Не полностью, конечно, но что-то из боевого опыта я применил. Так, в брючный ремень я вставил два полотна от ножовки по металлу. Если вдруг случится такое, что понадобится что-то перепилить, будет чем пилить, просто обмотав часть полотна рукавом. В брючные швы у меня были вплетены куски сталистой проволоки от обыкновенного троса, каких куча валяется в каждом гараже. При необходимости эта проволока может стать мощным оружием – плеткой с закрепленным утяжелением на конце или просто удавкой, в качестве рукоятки которой можно использовать два простых гвоздя. Гвозди эти вставлены в просверленные отверстия моих каблуков. Один из них заточен под отвертку, второй – под режущее оружие. Гвозди вставлены еще год назад. Шляпки давно забились грязью и стали невидимы. И, конечно, в клапаны карманов обязательно заправлены половинки безопасных лезвий для бритья. Их в этом месте невозможно прощупать. Но, зажатые между пальцами, эти лезвия превращаются в страшное оружие, одним легким движением распарывающее противнику горло. Но один из клапанов кармана на груди был задран вертикально вверх. Мой смартфон не помещался в кармане целиком. Часть выставлялась наружу, как у полковника Быковского. Но Быковский имитировал видеозапись, а я планировал сделать ее. Если, конечно, позволит освещение. Если освещения не будет, то снимать будет бесполезно. Но я тешил себя надеждой, что в гараже должен гореть дежурный свет. Обычно в армейских гаражах так и бывает.

В боевой обстановке я носил на предплечьях еще и наборы метательных ножей – по три на каждом предплечье, поскольку метать ножи могу как с правой руки, так и с левой. Конечно, метательный нож – это не то оружие, которое дает стопроцентную гарантию поражения даже при силовом попадании. Нож при метании не уходит глубоко в тело, если только не попадешь в горло или в глаз. Попадать в горло я умел. Но в этот раз метательных ножей у меня не оказалось. Пришлось обходиться без них. И я не намеревался оставлять после своего визита трупы. Тем более, что в данной ситуации это были бы трупы ни в чем не повинных людей, просто делающих свою работу старательно и с совестью. Старательно и с совестью должен выполнить свою работу и я, потому что кроме меня никто ее сделать не сможет. А от результата этой работы зависит многое.

Однако время шло, и пора было приступать к действию. Мне в эту ночь предстояло еще навестить и гараж Законодательного собрания области. Значит, следовало торопиться. Хотя «торопиться» – вовсе не значит, что я должен действовать необдуманно.

Я собрался уже покинуть машину и приступить к делу, когда сработала боевая привычка. Я приучен всегда смотреть, куда ступает моя нога, чтобы под обувью ничего не треснуло, не щелкнуло и не разбудило тишину. Так все было и в этот раз. Я посмотрел сквозь стекло дверцы, уже открывая ее, и, несмотря на темноту, усиленную сумраком нескольких стоящих поблизости расцветающих ив, увидел, как под дверцей что-то шевелится. И при этом без труда идентифицировал чью-то ползущую задницу. Но дверца уже открылась в этот момент. Даже почти распахнулась. И если бы человек пожелал встать, он спиной, прикрытой бронежилетом, мог бы просто своротить мне дверцу. Что, вообще-то, требует больших физических сил. Конечно, можно было бы дверцу захлопнуть, включить двигатель и уехать прямо по тем кустам, по которым я сюда приехал. Но тогда человек вскочил бы беспрепятственно. И что бы я на его месте сделал? Я бы ударил прикладом автомата, а то и стволом прямо в лобовое стекло машины. Причем ударил бы так, чтобы автомат и стекло пробил, и водителя, запертого между сиденьем и рулем, достал. Почему же этот противник не мог решиться сделать так же?

Я не мыслил таким образом, не просчитывал ситуацию. Она просчиталась в голове автоматически, с выделением готового вывода о правильных действиях. Я сразу понял, что этому ползуну нельзя позволить встать во весь рост, то есть нельзя закрывать дверцу. И потому, оставив ее полностью распахнутой и во избежание ее сильного повреждения, я шагнул вперед и не наступил, а спрыгнул с ударом каблуком по коленным сухожилиям ползуна. Удар был не слабым и резким. И, как я представлял, очень болезненным. «Ползун» попытался все же встать на четвереньки, неуклюже подобрав ногу и повернувшись ко мне задом, поскольку лежа развернуться он, в силу своего неумения это делать, не смог. Но этим он сам себя жестко «запер» между землей и дверцей. А «запертый» человек, недвижный, не в состоянии сопротивляться. Но ему самому следовало думать, когда полз, в какое положение он попадет. А я, соображая между тем, где я «прокололся», если меня здесь дожидались, дал ползуну сзади увесистый пинок подъемом стопы в пах. Он сразу перестал ломать своей спиной дверцу машины, свалился на бок и зажался, хотя не завизжал кастрированным поросенком, но, наверное, очень хотел завизжать именно так. Между тем я вспомнил, что во время беседы с капитаном Саней мне показалось, что в одной из машин, стоящих рядом с домом, на пассажирском сиденье на мгновение засветился огонек сигареты. Тогда я подумал, что это мог быть отблеск фары идущей вдалеке машины, и не проконтролировал ситуацию полностью. Но это, видимо, был мой натуральный «прокол»…