Книга Светлая и Темный - Ольга Гусейнова

— Сэбиан, ты что делаешь?! — хотела возмутиться, а прозвучало, кажется, растерянно.

— Наслаждаюсь тем, что имею… и так, как пока можно… — шепнул он, оторвавшись от влажного соска, обдав его дыханием и вызвав толпу возбужденных мурашек.

— Но ты же собирался… — хотела напомнить ему о решении отложить нашу брачную ночь на потом.

— Детка. — Муж неохотно оторвался от моей груди, насмешливо посмотрел мне в глаза и просветил: — Близостью можно наслаждаться по-разному. И отказывать себе я не намерен.

— Я считаю, что…

Мужчина, которому было не до того, что я там считаю, закрыл мне рот новым поцелуем. А затем, когда я снова ловила воздух ртом, хрипло приказал, взяв мою руку и притянув вниз:

— Потрогай меня… там…

Он быстро задрал подол платья и накрыл свою словно каменную на ощупь плоть моей ладонью. Помог обхватить пальцами и начал двигать рукой… Застонал от удовольствия… Я опять встрепенулась — услышат же! — ошарашенная происходящим, слишком быстрым переходом к интиму, а больше всего — собственной реакцией. Мне понравились ласки, в сущности, почти незнакомого иномирца. Очень!

Тем временем мою ладонь чуткий руководитель, в общем-то, не встретив сильного сопротивления, даже наоборот, двигал вверх-вниз.

— Таким способом мог бы и сам себя «порадовать», — зашипела я, пытаясь остановить мужа. — А здесь, сейчас, можно сказать, прямо на дороге, вокруг лю… драканы посторонние, Ноэль, а ты…

— Нет, — глухо оборвал меня Сэбиан. — Самому — себя не уважать. Это драки да людишки таким непотребством в одиночестве занимаются. А любой уважающий себя дракан найдет женщину.

Я чувствовала себя персонажем какого-то сюра. Лежу черт знает где, удовлетворяю дракана и веду беседы на тему этичности секса в полевых условиях. Сэбиан убрал руку с моей ладони, вероятно «доверив» самостоятельно держать его мужественность. А может, самой решать, прекратить или продолжить? Сам же с удвоенным старанием выписывал на моей груди языком и пальцами немыслимые узоры, массируя, любуясь и теребя ставшие болезненно чувствительными вершинки…

Не в силах сдержать нараставшее желание, я простонала:

— Просто тебя… она прокляла, вот ты и загорелся теперь… — и почему-то испугалась.

Керо наклонился к моему лицу и насмешливо-презрительно выдохнул:

— Глупая наивная Сафира! — И начал покусывать и облизывать мои губы. — Проклятие — это легкий насморк для темного мага вроде меня. Снять его не было проблемой!

Я ощущала рельеф его плоти, прижатой к бедрам, жар, исходивший от сильного мужского тела, заразилась его страстью и прониклась магией царившей вокруг ночи. Выгибаясь под его чуткими умелыми руками, все-таки запротестовала:

— Ну тогда почему нельзя подождать до… дома?

— А зачем отказывать себе в удовольствии, когда имеешь на него право? — искренне удивился Сэбиан.

— Например, чтобы узнать друг друга лучше? — ехидно спросила я. — Привыкнуть и…

— А чем этот способ хуже других? Чтобы узнать друг друга? — бесстыдно поинтересовался он. — Или тебе противна мысль быть женой дракана? — Он хмуро уставился на меня. Потом с подозрением спросил: — Или ты решила добраться до Хемвиля и отказаться не только от первого брака, но и от нашего тоже?

Продолжать дальше наши отнюдь не невинные игры я не считала возможным. Приподнялась на локте, как он. Мы сцепились взглядами, и я, тяжело вздохнув, зашептала, чтобы другие не услышали нашу первую семейную ссору:

— Милорд, не давите на меня своей властью! И не насаждайте чувство вины. Ясно?

— Не совсем… — Он демонстративно приподнял бровь.

Я так же выразительно закатила глаза и укорила:

— Ты же знаешь, что я, по сути, не Сафира, но сейчас фиг знает в чем меня обвинил и ждешь продолжения интима?

— Что такое фиг? — мрачно переспросил он.

Сунула ему под нос соответствующую конфигурацию из трех пальцев и неожиданно для нас обоих улыбнулась:

— Вот это фига, которая все про всех знает!

Кажется, дракан, по-русски говоря, просек, в чем дело, кивнул, тоже усмехнувшись, оценив забавную ситуацию. Затем с сожалением окинул мой расхристанный вид, улегся на бок и притянул меня к себе, как ни в чем не бывало пообещав:

— Завтра продолжим!

Накрыл нас одеялом и собственнически устроил ладонь у меня на груди. Так мы и заснули.

* * *

Сон выпустил из своих цепких лапок, но глаза я открывать не спешила. Сначала сладко нежилась в окутывающем меня тепле, затем настороженно прислушивалась к окружающим звукам.

Высунув нос из-под шкуры-одеяла, огляделась: в палатке никого не оказалось. Решив полежать, раз не торопят с подъемом, да и не рассвело еще толком, потянулась и уставилась в потолок. За полотняным тентом кипела жизнь проснувшегося лагеря: ржали лошади, переговаривались лю… хм-м-м… нелюди; из-за полога тянуло дымком костра и аппетитным мясным запахом еды.

Пора бы вставать и выбираться отсюда, но не хочется. И не столько от того, что мне лениво, сколько из-за моих надоедливых спутников — смущения и неловкости. Как смотреть окружающим в глаза? Вернее, этого я делать точно не отважусь — как выдержать их взгляды и не краснеть, а вести себя непринужденно, когда каждый в курсе, что мы тут с Керо не в шахматы играли после отбоя? И вообще — спали вместе. Хотя мне двадцать шесть лет исполнилось… там. Непривычно, неудобно находиться на виду, когда личная жизнь выставлена напоказ. Меня и прежде считали закомплексованной книжной барышней, а здесь вовсе не известно, как себя вести «на людях», особенно — с мужем. Опыт Сафиры в данном случае не подмога. В Хемвиле такие нравы процветали, что обращаться к памяти предшественницы равносильно суровому испытанию.

Я тяжело вздохнула, мягкая теплая шкура чуть съехала, задев мою обнаженную грудь, напомнив о первой ночи, проведенной с мужчиной. Странно, мы знакомы всего ничего, но спать в его объятиях было так спокойно… комфортно и… неожиданно приятно. Может, магический обряд повлиял? Каким-то образом сблизил? Вероятно, благодаря эмоциям и чувствам темного, который поселился у меня под кожей и помогает быстрее принять мужа, понять, что опасности лично для меня он не представляет. Сложно сказать наверняка.

Невольно вспомнилось ощущение, которое я испытала, когда Сэбиан прижал меня к себе перед сном, по-хозяйски положив руку на грудь или поглаживая бедро… Или когда я, повернувшись лицом, уперлась ладошкой в его чуть шершавую грудь… Я тогда сквозь дрему провела по ней вверх, до самых ключиц и шеи, ведь во сне и в темноте знакомиться с телом мужа проще, чем наяву, под его сумрачным взглядом.

Снова тяжело вздохнула: надо вставать. Под одеялом от жизни не спрячешься. Да и сестра, наверное, ждет у себя в палатке, беспокоится. Я завязала ленточки на рубашке, привстала, опираясь на локоть, поискала платье и… задохнулась от удивления. Все пространство вокруг шкуры зеленело сочной травкой, а ведь вчера она едва пробивалась к солнышку, и топтались по ней…