Книга Серплы - Рейджел Леви

– Я постараюсь, – пообещала я. Уверена, то же самое он сказал ей.

Эрик все еще выглядел обеспокоенным.

– Волнуешься из-за Эммы?

– Да, – он вздохнул, – я подписал контракт еще до того, как мы узнали о том, что Эмма беременна, на ближайшее время это мой последний выездной проект. Но сейчас я не могу отказаться. Ей нужен рядом человек, на которого можно положиться.

– Ты можешь на меня положиться.

– Я знаю, детка, – Эрик улыбнулся.

– Не зови меня детка, – я слегка хлопнула его по плечу.

– Хорошо, – он обнял меня на прощание, – детка.

Эрик и Эмма ушли. Мы с Кейлом остались одни.

Кейл пристально смотрел на меня. В полумраке, почему-то, черты его лица казались мне плохо знакомыми, слишком резкими для того Кейла, которого я знала. Нечто неуловимое было в том, как он смотрел, улыбался, как он двигался.

Полумрак комнаты растворялся в мягком свете торшеров. Он чертил на его скулах золотистые полосы, бронзовыми бликами играл в черных непослушных волосах. Кейл улыбнулся мне; глаза его замерцали; зрачки заполнили собой почти все пространство радужки, оставляя лишь тонкое изумрудное кольцо вокруг.

Я сидела и думала, что я могу сказать ему, как я должна вести себя? Голова раскалывалась.

– Чуть не забыл, – Джейк заглянул в гостиную, – Эрик просил передать, – он протянул мне кусок помятой салфетки. Корявым почерком Эрика было написано небольшое письмо. Я могла сразу догадаться, только он может нацарапать записку на куске использованной туалетной бумаги.

«Я попросил отдать записку когда уйду. Уверен, ты будешь готова меня кастрировать после того как прочтешь его. Надеюсь, недели хватит, чтобы остыть. Я рассказал Кейлу все как есть, чтобы упростить задачу тебе. Верю, что поступил правильно. Всегда пожалуйста, Эрик.»

Когда я дочитала записку, я едва могла дышать, подняла глаза, уставилась на Кейла. Он сидел облокотившись о спинку кресла, немного задрав подбородок кверху и напевал «BELIEVE ME IF YOU CAN». Дерьмовый знак. Я пожелала, чтобы бокал с текилой сейчас оказался у меня в руках. Слишком много для одного вечера, не так ли?

Кейл смотрел на огонь. Пламя тихо кружилось от центра вверх, сменяя цвета от золотистого до голубого, заполняя собой пространство камина. Круглые камни на дне отбрасывали янтарные блики на его гладкие стены. Огонь был совсем как настоящий.

«Совсем как Кейл» – подумала я ужаснувшись. Что меня пугало в нем? Никак не могла понять.

Я сглотнула комок подступающий к горлу, присев рядом с ним. Мы, в полной тишине, вместе смотрели на огонь. Я боялась начать разговор, чувствовала себя хуже некуда. Набравшись храбрости я помяукала.

– Прости… – и запнулась, когда Кейл повернулся ко мне лицом. В его глазах отражались огни и я никогда еще не видела его таким красивым. и таким отстраненным, таким недоступным, таким чужим. Холод волной прошелся по моему телу. Ворот его майки открывал часть шеи и я помнила, что там была татуировка выведенная красивыми буквами. Когда-то, она занимала большую часть его широкой спины. Кейл заметил мой взгляд и произнес, тихо-тихо, не отрывая от меня глаз:

– Он скользил, карабкался, падал, поднимался, нащупывал дорогу и упорно шел вперед – вот и все. В этом тайна всякой победы. Верно?

– Да, – ответила я вспоминая его любимую цитату Гюго. Сейчас его спина было ровного бронзового цвета. Никаких знаков и татуировок. Все сгорело в тот день. Ни одного родного и знакомого шрама, даже родинок не осталось.

– Кейт, – прошептал он.

Глаза Кейла танцевали, и я ощутила знакомый всплеск в груди, который я испытывала, каждый раз когда он произносил мое имя. Я не могла точно определить момент, когда влюбилась в него, а теперь и не могла определенно сказать любила ли я его вообще так, как любила Маркуса.

В нем было что-то такое, что заставляло мое сердце стучать громче, от чего кружилась голова. Он напоминал мне волка. Дикое, необузданное животное, освобожденное от правил этого прогнившего мира с перевернутыми ценностями. В нем была свобода, обещание вольной жизни, искра, душа победителя, душа воина. Уверенность, риск, храбрость, бесстрашие граничащее с глупостью и никогда страха или вопросов. В этом был весь Кейл.

Вытирая глаза, я отвела их в сторону. Вот ведь черт, как же я ненавидела слезы и слабость. Кейл легонько дернул меня за волосы. Совсем, как в детстве, только сейчас он сделал это нежно.

– Ты нужна мне, искорка, – прошептал он. От него пахло текилой и мужским гелем для душа.

– Эрик не должен был тебе все это рассказывать, – прошептала я тише, чем звучало мое сердцебиение. Он вздохнул.

– А ты бы рассказала? – выражения его глаз разобрать было невозможно.

Я съежилась. Слова комом застряли в горле. Я молчала пытаясь не разреветься. Кейл вздохнул уколов меня этим в самое сердце.

– Это второстепенно. Все второстепенно. Главное, что ты вернулся. Ты живой…

Кейл внезапно повернулся, глаза его горели, в тот момент когда он накрыл мой рот своим. Он налег на меня всем весом, и я чувствовала все его тело, все мышцы и рельефы, вплоть до самых маленьких. Его губы были такими же, как и раньше, такими как я их помнила. Я не забыла их вкус. Этот поцелуй длился бесконечно долго, его дыхание было внутри меня, а сердце колотилось напротив. Рука Кейла спустилась к талии, пальцы нежно поглаживали чувствительную кожу поясницы. Я положила руки на его грудь, но не потому что хотела чувствовать его, а потому что мне хотелось остановить его. Все было неправильно. Вдруг Кейл открыл глаза и подался назад.

– Ты все так же восхитительно пахнешь, – сказал он.

Так же неожиданно он встал и направился к выходу, как будто бы ничего и не было.

Chapter eleven

Госпиталь

Я лежала в оцепенении, уставившись немигающим взглядом в окно. Смотрела на то как призрачные крапинки звезд, в обрывках неба, там, где его было видно, растворяются в рассветных лучах. Из глубокого синего, оно превратилось в блекло розовый, а потом прозрачно белый. Вверху, вместо тусклых звезд, замелькали яркие огни флаев. Новое утро в Обливионе.

Весь остаток ночи я думала о Маркусе и Кейле, пытаясь определить их место в моей жизни. Несколько часов, три кружки кофе, семь альбомных листов и два исписанных угля спустя, я ощутила близость безумия, и наконец позвонила Эмма.

– Доброе утро Кейт! – ее голос был звонким и мелодичным, – я тебя не разбудила?

Я уронила голову на подушку и замычала. Если бы она только знала…

– Нет, – ответила я, – давно не сплю.

– Ты все еще можешь слетать со мной к доктору?

Это шутка?!

– Да, конечно! – чуть не выкрикнула я, готовая лететь хоть на край земли, лишь бы отвлечься.