Книга Шепот черных песков - Галина Долгая

– Закрой дверь, – приказал он, – иди сюда. Рубашку сними.

Шеру вошла. Она не раз была в этих покоях и уверенно прошла в темноте к ложу жреца, по пути скидывая рубашку, под которой лишь тонкий квадратик платочка стыда прикрывал ее спереди. Когда наложница остановилась, уткнувшись коленками в твердь ложа, Силлум ощупал ее бедра, развязал веревки, державшие платочек. Шеру подавила отвращение от липких подрагивающих ладоней, только сердце в ее груди застучало набатом. Жрец взял руку Шеру и прислонил ее ладонь к своему приподнявшемуся набедреннику.

– Я долго ждал тебя, Шеру, и хотел было рассердиться, но не смог. Ты знаешь, почему? – он поводил ладошкой Шеру, приглашая ее саму приласкать его.

Девушка перевела дух.

– О, да, Шеру, ты всегда понимаешь меня лучше всех! Охлади мой огонь, – Силлум облизнул сухие губы, – или добавь страсти, тогда и тебе станет хорошо, и тогда наш разговор после… – жрец не договорил, вместо слов он издал стон. Шеру умела заткнуть ему рот…

* * *

В эту ночь Камиум спала безмятежно. Устав от дневного жара, от переживаний и от любви, она упала на ложе и улетела к звездам, оставив свое размякшее от ласк тело для обмывания служанкам.

Шеру повторила свой рассказ госпоже по пути назад, умолчав о посланнице Силлума. Зная вспыльчивость и крутой нрав своей хозяйки, Шеру могла предвидеть, как она поступит, и пожалела несчастную девушку. Тайна исчезновения печати с тюльпаном осталась нераскрытой, но было ясно, что, окажись печать в покоях Камиум, не избежать было бы беды. Все, что ни делается, к лучшему! Боги хранят усердную жрицу Иштар!

Силлум, конечно, не забудет своей неудачи, но пока он будет думать, как выкрутиться и оправдаться перед царем, Камиум надо повидаться с Цураам. Вестник покровительницы наложниц – Утренняя Звезда – подошла слишком близко к красному светилу – так похожему на огонь и не предвещающему ничего хорошего. Только Цураам могла распознать планы богов и посмотреть в будущее. Она и Шарр-Ам! Но Верховному жрецу незачем знать о тревогах его наложницы – так решила Камиум. Вспоминая осуждающий взгляд царя, она и после вздрагивала от страха. Не найди служанка ее печати, да в какой-то нише, неизвестно, помиловал бы ее царь, не отдал бы в лапы страшному в своих желаниях жрецу. Хозяин жалует, собака не кусает![61]Только теперь Камиум осознала всю глубину народной поговорки. Но нет дыма без огня! Теперь у нее есть повод напроситься с царем на охоту, куда он собрался на днях. Не хочет она – верная наложница – оставаться во дворце без своего любимого и защитника! А проходя мимо города Белого Верблюда, Камиум найдет способ отстать от свиты и завернуть к своей мудрой наставнице.

Глава 9. Под зорким глазом орла

Вечерняя заря алым покрывалом опустилась на землю. Пустыня впитывала закатные краски, как песок воду. До самого горизонта ее зыбкая поверхность горела костром, который постепенно угасал. Когда небо посерело, далекие барханы стали похожи на черные угольки, по которым изредка пробегали последние язычки небесного пламени.

На широком тракте, соединившем восток и запад, с наступлением сумерек жизнь не останавливалась. Напротив, когда солнце уже не палило головы, а ночной ветерок освежал лица, она становилась интенсивнее. В обе стороны тракта брели торговые караваны. Изделия из драгоценных камней, шерстяные ткани, бронзовые котлы и зеркала, большие и маленькие горшки для зерна, хну для изысканных рисунков на нежных ручках женщин, золотую фольгу и серебряные чаши, а также полные мешки руды, слитки серебра и золота – все перевозили торговцы, точно зная, где и что можно выгодно обменять.

Вместе с караванами путешествовали бродячие певцы. Они рассказывали истории из жизни богов, прославляли подвиги удалых военачальников и царей, пели мифы о героях, помогающих простым людям. Песни о подвигах смелого воина Кершаспы – злобного на вид, но с сострадательным сердцем в груди – были особо любимы народом. Тот воин сражался с лютыми чудовищами за всех людей, не спрашивая, могут ли они заплатить за свое спасение.

Караван, к которому накануне присоединился одинокий странник, шел на восток. Слева высились хребты Многогорья, справа безграничный простор уходил к самому горизонту, еще определяемому в этот вечерний час. Странник в светлой рубахе до колен, подпоясанной крученым шерстяным жгутом, шел рядом с мулом, на котором, покачиваясь в такт его шагам, сидел бродячий певец. Он отбивал несложный ритм мелодии в маленький бубен. Колокольчики на шеях мулов вторили ему. Летела песнь в долину и за хребты Многогорья. Кто услышал, подхватывал и пересказывал на свой лад тем, кто не слышал. Новые подвиги наполняли копилку деяний прославленного воина, и новые надежды появлялись у тех, кто отчаялся или сбился с пути.

Когда певец закончил сказ, странник остановился, сбросил со спины двойной мешок из свалянной шерсти, покопался в нем и достал небольшой предмет. Снова закинув котомку на плечо, он догнал артиста и, поблагодарив его, вложил в руку тяжелую бронзовую печать с изображением героя песни.

– Да это наш воин Кершаспа! – всмотревшись в решетку узора печати, искусно отлитой мастером своего дела, воскликнул артист.

– Пусть это станет твоим знаком! – улыбаясь, ответил даритель на восторг певца.

– Благодарю тебя, путешественник! – сказитель поклонился, прижав правую руку к груди. – Скажи мне свое имя, и я сложу песню о твоей щедрости.

Путешественник рассмеялся, и его загорелое и обветренное лицо украсил ряд белоснежных зубов.

– О такой щедрости не стоит складывать песни! Хватит и благодарности. Скажи лучше, слышал ли ты о стране Маргуш?

Певец покачал головой.

– Нет, добрый человек, я не слышал о такой стране.

Хозяин каравана, который шел чуть впереди, остановился и махнул на север.

– Там Маргуш, за этими горами. Я слышал о той стране, о тех людях, которые построили город в зеленом оазисе среди Черных песков. На постоялом дворе рассказывали, что город стоит среди проток одной реки, почти как города между Идиглат и Пуратто. Многие жители того города родом из западных стран. Есть и такие, как ты, из племен Страны Болот.

– Наблюдателен ты, караванщик, и знаешь много, – ухмыльнувшись, заметил странник.

– В моем деле по-другому нельзя, – сурово ответил караванщик, – на тракте много людей ходит, есть и те, кто с недобрыми помыслами, а есть и такие, кто свой путь ищет. Вот ты, что тебе за дело до той страны? Откуда ты идешь, что ты за человек?

Странник не спешил с ответом. Много ушей было вокруг. Прав караванщик: среди бродячего люда есть и такие, кто промышляет грабежом и убить может. Потому лучше всего держать язык за зубами. Но и отмолчаться нельзя. Добрые люди отвернутся, заподозрят неладное. Откинув курчавые волосы назад, странник приподнял подбородок. В сумерках только его глаза сияли белками, да резко обозначился горбоносый профиль с аккуратно подстриженным овалом бородки.