Книга Загадки римской генеалогии Рюриковичей - Михаил Серяков

Великолепно осознавая, что хотя бы частичное признание значимости труда Саксона Грамматика в качестве источника по древнейшей истории нашего народа полностью разрушит все их построения, сторонники скандинавского происхождения Руси изначально крайне скептически отнеслись к этому выдающемуся памятнику скандинавской традиции. Уже один из первых норманистов А.Л. Шлецер категорически отверг скандинавские саги, называя их «безумными сказками», «беспрестанной глупостью», «легковесными и глупыми выдумками», которые необходимо выбросить из русской истории, а не использовать в качестве одного из источников для ее изучения. Призыв был услышан, и другой выдающийся отечественный историк, Н.М. Карамзин, назвал известия датского хрониста о Руси сказками, недвусмысленно указав на их происхождение: «Саксон Грамматик выдумывал…»{273} Авторитет автора «Истории государства Российского» был весьма велик, и крайне отрицательное отношение к «Деяниям данов» прочно укоренилось в отечественной историографии. В результате стараний норманистов в отечественной науке сложилась крайне парадоксальная ситуация, когда один из важнейших источников по древнейшей истории Руси до сих пор полностью не переведен на русский язык и практически не изучен. Для сравнения отметим, что труд Саксона Грамматика впервые был издан в Париже в 1514 г. и с тех пор неоднократно издавался на различных европейских языках. Рассмотрение известий Саксона Грамматика о Руси заслуживает отдельного исследования, и поэтому здесь мы приведем лишь тот фрагмент, который касается Олимара.

Необходимо сразу отметить, что самое первое упоминание о Руси в «Деяниях данов» рисует наших предков как народ, живущий на побережье Балтийского моря, недалеко от племени куршей. Из разбросанных по тексту хроники указаний становится ясно, что изначальная Русь у Саксона Грамматика располагалась на территории современной Латвии и Эстонии. В интересующем нас эпизоде речь идет о войне данов с гуннами. За то, что датский конунг Фротон III развелся с дочерью царя гуннов, последний заключил союз с королем восточной страны Олимаром (rege Orientalium Olimaro). Союзники в течение двух лет готовятся к войне с данами. В свою очередь Фротон III, готовясь к решающей битве, набирает войско из данов, норвежцев и соседних славян. Он посылает своего доверенного советника Эрика разведать боевой порядок врагов: «Эрик, посланный во вражеский стан на разведку, нашел на Руси (Ruscia) Олимара, который принял начальство над войском, взяв на себя командование сухопутными войсками царя хуннов. (…) Сказав это, он дал Фротону совет собирать флот. И после того как флот был снаряжен, курс был взят на противостоящего врага. В результате сражений были подчинены острова, лежащие между Данией и Ориентами. (…)

После этого двинулись на Олимара, который из-за неповоротливости его массы предпочитал выдерживать натиск врага, а не наступать на него. Было замечено, что корабли рутенов сбились с порядка и плохо управляются из-за высокого расположения гребцов. К тому же большое количество сил не принесло им пользу. В самом деле, хотя численность рутенов была необычно велика, они отличались более числом, чем доблестью, и уступили победу крепкому меньшинству данов. Когда Фротон захотел вернуться назад в свое отечество, он пережил неслыханные препятствия на своем пути. Весь залив моря был покрыт многочисленными телами убитых…

После этого Фротон созвал племена, которые победил, и определил согласно закону, чтобы всякий отец семейства, который был убит в этой войне, был предан захоронению под курганом со своим конем… Тела же каждого центуриона или сатрапа должно было сжечь на воздвигнутых кострах в собственных кораблях. Тела рулевых должны были предаваться пламени по десяти на корабле, но каждый павший герцог или король должен был сжигаться на своем собственном корабле. Он пожелал, чтобы совершенно точно осуществлялись погребения павших, дабы не допустить одинаковых для всех погребений без различия. И вот уже все короли рутенов, кроме Олимара и Даго, пали, потерпев поражение в битве. И он установил, чтобы рутены по правилам данов вели войны и чтобы никто не женился на некупленной жене, так как считал, что покупной брак будет более прочным, более надежной будет верность брака, скрепленного платой. (…)

Когда Фротон заметил, что содержание войска становится со дня на день все труднее, он послал за провиантом Роллера в Норвегию, Олимара в Швецию, Онева-короля и Гломера, предводителей викингов, к Оркадам, выделив каждому собственное войско. За Фротоном следовали тридцать королей, связанных с ним дружбой или повиновением. Как только Хун услышал, что Фротон отослал войска, он стянул новые и свежие военные силы. (…)

Осенью вернулись посланные за провиантом, добывшие военных трофеев еще более, чем жизненных средств. Ведь Роллер обложил данью провинции Сунмория и Нормория, после того как убил их короля Артория. Олимар одержал победу над Тором Лонгом, королем ямторов и хельсингоров, а также над двумя другими не менее могущественными вождями, и покорил Эстию, Куретию, Финляндию с островами, лежащими против Швеции, так что он прославился как победитель варварских стран. Возвратив назад семьсот кораблей, он удвоил их число, с которым выступал в поход. Онев и Гломер, Хитин и Хогин также одержали победу над Оркадами. (…)

В первый же день (сухопутной битвы с гуннами. — М.С.) разразилась такая бойня между противоборствующими сторонами, что три великие реки Руси покрылись телами и стали доступными и переходимыми подобно мосту. (…) На седьмой день битвы пал король Хун, и брат его, носивший то же имя, увидев, как дрогнули ряды хуннов, не замедлил сдаться со своим войском. В этой войне 170 королей, либо из числа хуннов, либо служивших у них, склонились перед королем Фротоном. Это число Эрик уже прежде определил по количеству знамен, когда он, по требованию Фротона, собирал сведения о силах хуннов. Фротон созвал теперь королей на совет и возложил на них обязанность жить всем по одному и тому же праву. Олимара он назначил в Холмгардию, Онева — в Коногардию, Хуну, своему пленнику, он представил Саксонию, Ревиллу он дал Оркадов. Провинции хельсингов, ярнбёров, ямторов с обеими Лаппиями он дал в управление Димару. Дагу он вручил управление эстами. Каждого из них он обложил данью на определенных условиях, связывая таким образом свое благорасположение с обязанностью повиновения; И таким образом простиралось теперь государство Фротона на востоке до Руси, а на западе оно ограничивалось Рейном»{274}.

Уже из приведенного фрагмента хроники достаточно очевидно, что, описывая победы датского конунга, Саксон Грамматик или, скорее всего, авторы саг, на которые он опирался, многократно преувеличили подвиги и могущество своего правителя. Однако является ли это достаточным основанием для того, чтобы полностью игнорировать данный сюжет, считая его полностью выдуманным и не содержащим никакого зерна исторической действительности? Чтобы оценить степень достоверности этого сообщения датского хрониста, необходимо принять во внимание ту атмосферу, в которой создавалась та сага, которая и легла в основу всего этого повествования. Если в славянских языках слово обры, как в древности они называли могущественных и злобных авар, стало нарицательным обозначением великанов, то типологически абсолютно аналогичную картину мы видим и у германцев с той лишь разницей, что великанами они называли не авар, а гуннов. Так, в немецком языке название «исполина» или «великана» было образовано именно от имени этих азиатских кочевников (нов.-в.-нем. Hune{275}).