Книга Обнаженная тьма - Елена Арсеньева

– Ну, вот так. – Агния Михайловна передернула плечами, имонисто на ее полной груди нежно позвенело. Отводя глаза, она заговорилаплаксивым девчоночьим голоском: – На улице вон которые уж сутки моросит иморосит, такая слякоть, такая сырость, что никакая собака носу из дому невысовывает. Соседки не заходят, клиентов нет, скука смертная, ну, думаю,Сашеньку вызвать, что ли, поболтаем, а потом я ей погадаю…

Александра исподлобья поглядела на красиво склоненнуючерноволосую голову и тихонько вздохнула. Ну что ты будешь делать с этой старойкапризулей? Сказать, что только ради нее потащилась сегодня в этот самыйдальний закоулок Высокова, промочила насквозь ноги… Раздражение разгоралось вдуше.

«Погадаю», главное! Агния Михайловна регулярно давалаобъявление в газету «Из рук в руки»: «Профессиональная гадалка. Я открою вамвсе!» Александра не раз заставала у нее людей, даже как-то слышала спор из-зарасценок: клиентка ворчала насчет дороговизны, а Агния напористо возражала:«Дорого?! Да ведь судьбу выведывать – грех большой, я на том свете за васрасплачиваться буду, и что, вы хотите, чтоб я за десятку за какую-то в адугорела?!» Александра в толк не могла взять, что такое говорит людям Агния, чегоради они едут в этот затхлый закоулок из самых дальних районов города, даже изСормова, даже с Автозавода? Какие-нибудь чакры сердечные закрывает, а может, иоткрывает?

Но хозяйка прекрасно знает, что докторша откажется отгадания, как всегда отказывалась от чая.

– Ну, хорошо, – сказала Александра как могла спокойно. –Давление я вам все-таки померю, коль уж я тут, а потом пойду, у меня вызововсегодня – не счесть.

Агния надулась:

– Ну и напрасно не хочешь погадать. Думаешь, не видно, какаятяжесть у тебя на сердце? Себя винишь, а зря, ты ни в чем не виновата. Это ужсердце такое несчастливое…

Александра растерянно моргнула. Да нет, нет, это Агния,отличный психолог, как и все вообще гадалки, плетет наудачу, что попало, а саматак и ест глазами гостью, ловя выражение ее лица. Не поймаешь!

– Саша, ты не зажимайся, ты меня послушай, – журчал ласковыйголос. – В минуту колоду раскину, хочешь? Атласные или Таро, только скажи! Нухоть руку дай поглядеть. Ты как вошла, меня аж за сердце взяло: ну что за теньтакая за тобой тащится, будто привязанная? Нельзя так, Саша, надо хоть немножкоснять это с тебя, кому хорошо будет, если ты упадешь?

– А кому будет плохо? – вырвалось у Александры, и, видимо,столько невольной горечи прозвучало в этих случайных словах, что АгнияМихайловна даже руками всплеснула.

– Ой, нет, Саша, ты так не говори, ты не одна, рядом с тобойесть люди. Двое. Молодые оба, красивые! Пока я их еще смутно вижу, но один изних душой белый, а другой черный, только тоже белым скидывается. Его берегись,он, змей ласковый, так и норовит обвиться, впиться!

Что-то сжимало запястье Александры, так и норовило обвиться,впиться… Да ведь это Агния водит по ее вялой ладони своим острым алым когтем.Подкралась, надо же! Как это Александра до такой степени утратила бдительность,интересно?

– Все, все, достаточно, – отняла она руку, принужденносмеясь. – Теперь я вам погадаю насчет верхнего и нижнего давления. Сто двадцатьна семьдесят, без всякого тонометра скажу! И пульс ровно семьдесят.

– Ладно, воля твоя, – Агния поджала губы. – Не хочешь – какхочешь. Но хоть слово чародейное запомни: АБАРА. Если вдруг неожиданнаяопасность, ты это слово скажи, хочешь про себя, хочешь вслух. Пуля мимопролетит, нож дрогнет, враг вреда не причинит. А то и вовсе помрет.

– Договорились, – кивнула Александра, вынимая чехол стонометром. – Садитесь сюда. АБАРА, значит… ну-ну!

Мелькнула мысль: жаль, что не побывала она у Агнии наканунетого рокового дня, когда трое мужиков запихнули ее в машину и увезли неведомокуда. Вот выкрикивает она: «АБАРА!» – и зловещий черный автомобиль с грохотомразлетается на кусочки!

Что-то страшно задребезжало, словно разлеталось на кусочки,и Александра испуганно оглянулась. Ох, боже мой, это же кто-то стучит в стекло,кто-то пришел к Агнии Михайловне и сообщает о своем приходе. Клиентка,наверное. Ну вот и ладненько, капризной старушенции теперь будет не скучно.

Но это была не клиентка. Агния Михайловна, вышедшая отперетьдверь, вернулась с небольшой такой бабулькой – бледной просто-таки впроголубь.И если хозяйка напоминала увядшую розу, то эта новая гостья – маленькуюзасушенную ромашку.

– Ну вот, Саша, не зря ты ко мне все же пришла, – насмешливосообщила Агния Михайловна. – Вот тебе пациентка. Надежда Лаврентьевна, Наденька.Она, правда, не с нашего участка, она с Нижегородского района, но тебе же безразницы, кому рецепт выписать?

Александра мысленно закатила глаза, однако понадеялась, чтона ее лице ничего не отразилось. Почему-то у нее никогда не хватало сил ставитьна место старух. Молодых наглецов – это пожалуйста, сколько угодно. А вотженщин в годах… Может быть, она уже мысленно примеряла на себя этот возраст икак бы покупала у судьбы расположение: мол, если я буду с такими любезна, топотом, через много лет, молодые будут любезны и со мной?

– А что с вами? – спросила, привычно прижимая пальцы кстарушечьему запястью и сразу улавливая отчетливую аритмию. – Ого! Прилягте,пожалуйста.

Агния уложила гостью на диванчик, принакрыла пледом.

– Закройте глаза, – велела Александра, садясь рядом, и,когда Надежда Лаврентьевна послушалась, с силой надавила указательными пальцамией на веки.

Надежда Лаврентьевна охнула, а потом с изумлением распахнулаглаза:

– Сразу легче стало! Почему?!

– Маленькие хитрости большой медицины. А для закрепленияэффекта возьмите таблеточку. Агния Михайловна, дайте водички запить.

Надежда Лаврентьевна пила мелкими глоточками, с суевернымпочтением поглядывая на Александру.

– Давно это у вас? – спросила та, подавляя улыбку. Забавныелюди! До сих пор верят в чудеса.

– Давно! – Надежда Лаврентьевна слабо отмахнулась. – Напогоду или на настроение, а то и просто ни с того ни с сего. Ничего страшного.А сегодня я вдобавок редьки наелась.

– Редьки вам нельзя, – покачала головой Александра. – И лукусырого нельзя, особенно красного. Перченое не ешьте. Это все возбуждает сердце,а вам это ни к чему.

– И луку нельзя? – огорчилась Надежда Лаврентьевна. – Ладно,не буду.