Книга Романтика для циников - Никола Марш

– Я не вовремя?

– Да, – буркнул Кэш, сожалея, что не может послать приятеля к чертям. Нет смысла губить еще одни отношения за последние двенадцать часов.

– Сбавь обороты. Мы должны отпраздновать. – Барт прошел в кабинет и бросил на стол кипу газет. – Ты наверняка видел все это в Интернете, но нельзя отказывать себе в удовольствии сохранить свой триумф на бумаге.

Кэш потер переносицу, желая, чтобы тупая боль, поселившаяся в нем со вчерашнего вечера, исчезла.

– Я так понимаю, ваша контора довольна итогами дерьмового Валентинова дня?

– Дерьмового? – Брови Бартона взлетели чуть ли не к волосам. – Мне казалось, вы с Люси довольны.

– Ты ведь в курсе, что это было фальшивкой с самого начала. – Кэшу не удалось скрыть боль в голосе. – Я получил, что хотел. Она тоже.

Барт смущенно взглянул на друга:

– Но вы двое… Я имею в виду, мне казалось…

– Внешность обманчива. – Кэш резко поднялся из-за стола и подошел к окну. Взглянуть на сад, который скоро будет преображен – усилиями Люси, которая будет приходить для этого каждый день.

Черт.

– Обманчива, вот поэтому я и счел, что вы двое в конце концов перестали притворяться.

Кэш услышал шорох газеты, потом Барт произнес:

– Вот. Взгляни.

Кэшу меньше всего на свете хотелось смотреть сейчас на что-либо связанное с Люси. Но другого способа поскорее отделаться от Барта не было.

– Что там?

– Ретроспектива твоего горячего романа с горячей Люси. – Барт протянул ему разворот, на котором красовалась подборка фотографий с прошлой недели.

Люси кормит его клубникой на пикнике.

Руки Люси обнимают его за шею, пока он несет ее с роллердрома.

Люси целует его на дискотеке.

И много-много других фотографий, на каждой – счастливая, улыбающаяся, смеющаяся Люси. И он – потерявший голову влюбленный дурак.

– Мне показалось, что у вас все на самом деле, – произнес Барт. – А ты пытаешься уверить меня в обратном.

– Потому что так и есть. – Кэш хотел снова отойти к окну, но тут его взгляд зацепился за маленькую картинку в нижнем правом углу газетного листа.

Та же самая фотография, на которую он смотрел перед балом. Фотография, которая помогла ему понять, что он любит Люси.

Так что же произошло, почему из очевидно влюбленной женщины Люси превратилась в мегеру, презирающую его и все, что было с ним связано?

– Ну, если это не по-настоящему, то мне страшно увидеть ваши фотки на день Валентина в следующем году. – Барт хохотнул, но подавился смехом, когда Кэш бросил на него свирепый взгляд.

– Не смешно. – Кэш резко сложил газету и бросил на стол. Как будто так можно было стереть эти снимки из его памяти.

– Ужасно смешно, – ухмыльнулся Барт, – никогда бы не подумал, что увижу, как женщина ставит тебя на колени. Никто такое не сыграет. Ты влюбился.

– Я не…

– Ты влюбился! – резко констатировал Барт. – Признайся уже, придурок. А вместо того, чтобы страдать, вспомни, что сегодня День святого Валентина – идеальное время для того, чтобы пасть к ее ногам. – Барт пожал плечами. – Конечно, если это необходимо.

И он был прав.

Несмотря на неразбериху этой недели, несмотря на притворство, помимо вожделеющих взглядов, которые они бросали друг на друга, помимо потрясающего секса – было кое-что еще. Один неоспоримый факт.

Кэш любил Люси.

Собирался ли он отказаться от первых в жизни настоящих отношений только потому, что Люси испугалась и оттолкнула его?

Вчера вечером он разозлился. Она его ранила.

Но сейчас, ясным холодным утром, наглядевшись на визуальное подтверждение подлинности их романа, опубликованное в газете, Кэш знал, что не отступится.

Во всяком случае – не без боя.

Он протянул другу руку:

– Спасибо, Барт.

– Нет проблем, приятель. Только вот что…

– Что?

– Убеди Люси, что именно я должен быть вашим шафером. А то она меня как-то невзлюбила.

Кэш рассмеялся:

– Ну, если она меня примет, то замолвлю за тебя словечко.

* * *

Ба приехала к девяти утра. Стоило ей взглянуть на лицо Люси, как она поспешила на кухню.

Не тратя лишних слов на советы, утешения и прочие банальности, она направилась прямиком к кофеварке и кладовой.

Люси это уже проходила и была бесконечно благодарна бабушке за то, что она незаметно оставалась на заднем плане, пекла гору булочек и ждала, пока Люси будет готова поговорить.

Пока Люси готова к этому не была.

Шесть часов спустя, приведя в порядок оба газона и компостную кучу, перекопав грядки, подрезав живые изгороди, Люси, наконец, остановилась и села на ступеньку крыльца. Ба тут же оказалась рядом. В одной руке у нее был свежий лимонад, в другой – тарелка с шоколадным печеньем.

– Спасибо. – Люси проглотила два стакана лимонада и пять печенек, прежде чем почувствовала, что к ней возвращаются силы.

– На здоровье. – Ба опустилась рядом и тоже взяла печенье.

Люси поджала ноги и опустила подбородок на колени. Она понятия не имела, сколько просидела вот так, но была безмерно признательна Ба за то, что та молча оставалась рядом с ней.

Люси хотелось поговорить, рассказать все о прошлом вечере, но боль была еще слишком сильной. А после бессонной ночи и тяжелого физического труда днем Люси боялась, что начнет кричать, если попытается рассказать сейчас о Кэше.

– Мне нужно будет скоро уехать, солнышко, но в кладовке у тебя фруктовый пирог и банановый кекс. И лемингтоны. И брауни.

Впервые за весь день Люси захотелось улыбнуться. Ба наполнила ее кухню выпечкой, которой хватило бы на целую булочную.

– Спасибо, ты лучшая. – Люси склонила голову на ее плечо и с трудом подавила рыдания, когда Ба обняла ее за талию.

– Если что-то будет нужно, я приеду. – Ба поцеловала ее в макушку.

Люси прикрыла глаза. Память утащила ее в омут воспоминаний девятилетней давности, когда все было почти так же: Люси, вся в слезах, появилась в доме Ба и Дедули и объявила, что ее браку пришел конец.

Тогда Ба подсела к ней, и обняла ее, и была рядом.

Люси почти неделю не выходила из комнаты и почти ничего не ела. Потом, немного придя в себя, рассказала все дедушке и бабушке и начала строить новую жизнь.

События последней недели не несли с собой таких радикальных перемен, но Кэш ранил ее так же сильно, как Эдриан. Она раскрыла ему сердце, а он порвал его в клочья.