Книга Меня больше нет - Инна Разина

Я пожала плечами и пошла к автомобилю. Он открыл мне заднюю дверь, сам сел на переднее пассажирское кресло и кивнул водителю, тот оставил нас и вышел на улицу.

Олег Григорьевич обернулся ко мне, немного помялся и заговорил:

– Мариночка, мы с Глебом Николаевичем давние партнёры. Вы, как я понимаю, скоро станете его женой, а для меня жена партнёра – это свято. Поскольку между нами были некоторые недоразумения, считаю своим долгом попросить у вас прощения. За своё, скажем так, не совсем корректное поведение в прошлом. И очень надеюсь, что всё это больше не будет влиять на наше с Глебом Николаевичем сотрудничество.

– Не совсем понимаю, о чём вы? – удивилась я, пытаясь уловить скрытый смысл его длинной тирады. – Если о том, что настраиваю Глеба против вас…

Он не дал мне продолжить и быстро прервал:

– Нет, нет, я вас ни в чём не обвиняю! У вас были причины э… не питать ко мне симпатии. Но я искренне раскаиваюсь и прошу прощения.

– Тогда чего вы хотите?

– Видите ли, Мариночка, я вышел к Глебу Николаевичу с хорошим предложением. Но он настроен враждебно и не собирается прислушаться к голосу разума. Поверьте, предложение действительно хорошее, а он отказывается даже рассматривать его. Я надеюсь, вы меня простите и объясните Глебу Николаевичу, что больше не испытываете ко мне антипатии.

Так, кажется, что-то прояснилось. Видимо, Глеб послал его вместе с предложением, и этот хитрый змей ищет обходные пути. Это вполне в его стиле, такие, как он, обычно не приемлют слова «нет». Здесь всё понятно, вопрос только в том, как далеко он способен зайти, когда ему что-то очень надо? Я кое-что вспомнила и решила его немного прощупать.

– Что ж, не возражаю оставить наши недоразумения в прошлом. В качестве ответного шага хочу услышать правду на один вопрос. После нашей прошлой встречи Глебу передали фотографии, которыми его пытались убедить, что у нас с вами связь. Это ваших рук дело?

Задав прямой вопрос, я внимательно следила за его реакцией. Он искренне удивился, и отрицал свою причастность, по крайней мере, фальши я не заметила.

Продолжая расточать любезности, Олег Григорьевич говорил, как рад, что мы нашли общий язык. Опять дал мне свою визитку, только на этот раз без всяких пошлостей, и обещал выполнить любую мою просьбу. Мне надоело его слушать, я потянулась к ручке двери. Ключи, которые всё ещё были у меня в руках, упали на пол. Чертыхнувшись, я наклонилась и шарила рукой под передним сиденьем. Наконец, достала связку и обнаружила, что вместе с ней подняла другой предмет. Бросила на него беглый взгляд и собиралась протянуть вещь своему собеседнику, как вдруг почувствовала тревогу.

Я смотрела на маленькую атласную коричневую коробочку с золотым логотипом в своих руках, и моё сердце резко ускорило ритм. Под прикрытием спинки сиденья я открыла её, не забывая улыбаться и кивать в такт словам Олега Григорьевича. Внутри, на бархатном ложе лежал браслет из чёрных жемчужин. Аккуратно закрыв коробку, я положила её обратно на пол и затолкала ногой под сиденье, а мужчине продемонстрировала ключи в оправдание своей возни. Мило попрощалась с ним и вышла на улицу.

Он уехал, я поднялась в квартиру и, не раздеваясь, прошла в комнату. Села на диван и попыталась навести порядок в мыслях. Я понимала, что должна немедленно позвонить Глебу и всё рассказать, но почему-то совершенно не хотела этого делать. Удивляясь себе, обратилась к своей интуиции. И она подтвердила, что лучше никому ничего не говорить.

Конечно, сам факт встречи с Олегом я не могла утаить. Охранник рассказал Глебу о ней, и он, придя домой, сразу же поинтересовался, что тому было нужно? Я подробно описала всё, кроме найденной коробочки с браслетом. Глеб не особо впечатлился. Посоветовал не обращать внимания и сказал, что я не единственная, к кому Олег обращался с просьбами повлиять на него.

* * *

Следующие два дня дались мне очень нелегко. Я просто измучилась, пропал аппетит, я почти не спала и не могла смотреть в глаза Глебу. Мой разум, логика, чувство ответственности восстали против моей же интуиции. Они просто кричали, что я не имею права утаивать такую информацию, ведь дело касается не только меня, но и его. Я ловила пристальные взгляды Глеба и отводила глаза. Он, конечно, почувствовал моё состояние, но не понимал, чем оно вызвано, и пока ждал, не задавая прямых вопросов.

Вечером второго дня мы сели ужинать, через несколько минут, не выдержав его взгляда, я встала и отвернулась. Сделала вид, что занята уборкой. За спиной громко звякнули приборы, Глеб бросил их на стол, даже не начав есть, и хмуро уставился на меня.

– Всё, хватит! Я ждал, но у меня нервы не железные. Ты, наконец, объяснишь, что происходит? У тебя уже круги под глазами, я же слышу, как ты ворочаешься всю ночь. Почему ты молчишь? Что-то с ребёнком?

Напряжение меня доконало, по щекам потекли слёзы. Я ушла в комнату, не включая свет, села на диван и закрыла лицо руками. Глеб пришёл вслед за мной, устроился рядом и обнял меня, нежно прижимая к себе.

– Ты что, плачешь? Не надо. Просто скажи мне, не бойся, я пойму!

– Дело не в ребёнке, с ним всё в порядке, – сдавленно прошептала я.

– Тогда что?

– Я должна рассказать тебе кое-что. Но боюсь, будет только хуже.

– Почему ты так думаешь? В чём дело?

Я молчала, он ждал, потом сухо уточнил:

– Это что, опять твоя интуиция?

Я кивнула, Глеб встал, прошёлся по комнате, снова сел рядом и обречённо произнёс:

– Ладно, я уже почти смирился с ней. Обещаю, что постараюсь прислушаться. Говори!

Тянуть дальше было бессмысленно, теперь он не успокоится, и я рассказала то, что утаила в первый раз. Закончила в тишине, он не перебивал и ничего не переспрашивал, потом резко встал и включил свет. Я подняла глаза и увидела именно то, чего и боялась – Глеб был в ярости. Остановился напротив и требовательно спросил:

– Ты что, собиралась это скрыть? Если бы у меня не закончилось терпение, и я не заставил тебя говорить, ты бы так и молчала? Разве не понимаешь, что всё это значит? Ребята, которых я нанял, копают землю носом, чтобы хоть что-нибудь найти. А тебе всё подали на тарелочке! Неужели, твоя интуиция говорит, что я могу причинить тебе больший вред, чем он? Как мы будем жить вместе, если ты настолько мне не доверяешь?

Последние слова он произнёс уже злым, холодным тоном, похоже не на шутку разозлился и обиделся. К сожалению, он совсем меня не понимал, дело вовсе не в доверии. Впрочем, объяснять что-либо было уже поздно, хлопнула входная дверь, и Глеб ушёл.

Прошло несколько дней, он так и не вернулся и даже не звонил. Мне было больно, но я говорила себе – это плата за любовь. Раньше такие вещи меня не задевали, но раньше вообще всё было по-другому. Может быть, Глеб ждёт, что я позвоню и попрошу прощения? Только за что мне извиняться? И я оставила всё как есть, давая ему время остыть.