Книга Страсти по власти. От Ленина до Путина - Михаил Пазин

Сам Сталин присутствовал только на первом заседании съезда, 5 октября, и последнем, 14 октября. Причем он сидел отдельно от всех членов Политбюро. И все эти деятели, сидевшие в Президиуме, наглядно демонстрировали свою «непохожесть» на Вождя: они были одеты в цивильные костюмы, и лишь один Сталин был в своем знаменитом полувоенном френче. В списке избираемых членов ЦК имя Сталина обозначили не по должности или значимости, а лишь по алфавиту под № 103. На съезде был избран Центральный Комитет партии в составе 125 членов и 110 кандидатов в члены ЦК. Все прошло как обычно: в члены ЦК были избраны рабочие, колхозники, представители интеллигенции, кто-то был избран персонально за былые заслуги. Сталин выступил с заключительной речью. Хрущев вспоминал, что, когда они вышли в кулуары, Сталин сказал: “Вот, посмотрите-ка, я еще смог!” Минут семь продержался на трибуне и счел это своей победой. И мы все сделали вывод, насколько он уже слаб физически, если для него оказалось невероятной трудностью произнести речь на семь минут. А он считал, что еще силен и вполне может работать».

Однако главной интригой был список Президиума ЦК. Его должен был избрать Пленум ЦК, состоявшийся на следующий день. Хрущев с Маленковым терялись в догадках – кто же в него войдет? Не были известны ни персональный состав Президиума, ни его численность. Старое Политбюро состояло из 12 членов и одного кандидата. А сейчас что будет? Кандидатуры, по сложившейся традиции, должен был готовить Маленков как заместитель Сталина по партии, но Вождь ему ничего такого не поручал! Как же так? Оказывается, Сталин сам составил список Президиума и зачитал его перед членами ЦК. Он назвал 25 членов и 11 кандидатов в члены Президиума. Старые партийцы были в прострации: они-то надеялись, что все останется по-прежнему, но Сталин назвал малоизвестных им людей! Хрущев начал подозревать Маленкова в том, что это он все-таки составил список, но тот поклялся всеми богами, что не делал этого. Тогда оба подумали на Берию, но тот сам набросился на Маленкова с упреками. Они считали, что Сталин знает деловые качества людей, вращающихся в их кругу, а об остальных имеет самое смутное понятие. Но они страшно ошибались: это были выдвиженцы Сталина, молодые, грамотные и целеустремленные люди, готовые заменить старую гвардию. Они составляли большинство в Президиуме.

Что это были за люди? В большинстве своем – молодые министры. Таким образом, Сталин хотел поставить в центр руководства страной Совет министров, поскольку эти люди подчинялись Председателю Совмина товарищу Сталину.

Еще одно новшество ввел Сталин: поскольку Президиум был слишком громоздок, для решения оперативных вопросов он предложил избрать Бюро Президиума (кстати, не предусмотренное новым Уставом партии) в составе 9 человек, персонально: Сталин, Маленков, Берия, Хрущев, Ворошилов, Каганович, Сабуров, Первухин и Булганин. Из этого Бюро уже после Пленума Сталин избрал «пятерку» для руководства партией: в нее вошли те же лица, исключая Ворошилова, Кагановича, Сабурова и Первухина. Как видим, Сталин все еще пребывал в плену иллюзий насчет своих старых соратников и оставил их в «пятерке» Бюро, которое, по сути, было тем же Политбюро. Ему бы окружить себя молодыми членами Президиума, а он выбрал старых. Сила инерции, не иначе… Хрущев вздохнул спокойно: «…Хорошо, что все хорошо кончается». Так стоила ли овчинка выделки? Более того, было принято решение, что председательствовать на заседаниях Президиума будут по очереди Маленков, Хрущев и Булганин, а секретариат ЦК будет ежедневно докладывать о важнейших вопросах Сталину, «а в случае его отсутствия – Маленкову». То есть повторилась та же история, что и с Президиумом Совета Министров – «в случае его отсутствия». Партийным бонзам оставалось только расписываться за Сталина.

Первый звонок опасности для партийцев прозвенел, когда Сталин на пленуме обрушился с критикой на Молотова, Микояна и Ворошилова, обвинив их в трусости, капитулянтстве перед Западом, нестойкости и т. д. и т. п. Писатель К. Симонов, избранный на XIX съезде членом ЦК, понял это так: «Почему-то он не желал, чтобы Молотов после него, случись что-то с ним, остался первой фигурой в государстве и партии». Наша троица (Маленков, Хрущев и Берия) поняла это иначе: Сталин хочет физически избавиться от всех них, старых соратников.

Единственным спасением для них было то, что сам Сталин оставался у руля партии (неважно, генсеком или просто секретарем), все и так знали, что он – Сталин. Без Сталина партноменклатура теряла власть над страной. Старая гвардия, как на подбор, была малокомпетентна в вопросах советского строительства, но она могла повлиять на то или иное решение. Забегая вперед, скажем, что Хрущев, став Первым секретарем ЦК КПСС, считал себя великим знатоком сельского хозяйства, но это самое сельское хозяйство и угробил. И так было во всем. А отдувался за всех Сталин. Без Сталина, стоявшего во главе партии, они были слепыми кутятами. Поэтому-то он часто единолично принимал решения, а «верные соратники» ставили ему в вину, что он с ними не советуется и таким образом раздувает «культ личности». А с кем советоваться? По анкетным данным, у большинства его «верных соратников» было начальное образование. Да, они умели говорить красивые речи, надувать щеки от важности, заседать в президиумах, грозить строптивцам тем, что они положат партбилет на стол, и т. д., но практического дела не знали, да и не стремились к этому. Георгий Димитров вспоминал, как на праздновании 7 ноября 1940 года Сталин резко заявил о присутствующих на праздничном обеде членах Политбюро, что никто из них не хочет учиться, никто не хочет работать над собой, что Сталин сам должен заниматься всеми вопросами в государстве. Он говорил: «Выслушают меня и все оставят по-старому…»

Но эти-то были возле Сталина, и он мог в любую минуту поправить их. А ниже, по вертикали партийной власти, было еще страшнее. Помните фильм «Вечный зов», когда некомпетентный секретарь горкома Полипов гнобит председателя колхоза Большакова? Вот то-то и оно. После войны партия стала вырождаться. Когда они защищали свою жизнь, то были смелыми и храбрыми, потому что гитлеровцы расстреливали коммунистов в первую очередь. С наступлением же мирного времени «товарищи» начали «разлагаться». Пьянство, взяточничество, амурные похождения с бабами и прочие непотребства стали для партноменклатуры обычным делом. Коммунистические идеалы превратились для них в ширму для занятий своими шкурными делами.

Пока был жив Сталин, он держал их в тонусе, устраивая показательные акции устрашения, а при Хрущеве партноменклатура воспряла вновь. Началось разрушение социализма и партии.

Немного отвлечемся и расскажем нашим молодым читателям, как была устроена государственная власть в то время. А то молодежь, выросшая уже при «демократической» власти, может и не понять, о чем идет речь. Итак, начнем с самого маленького городка. В каждом городе существовал Совет народных депутатов. Это, как сказали бы ныне, – законодательная власть (в Петербурге – это Законодательное собрание). Исполнительную власть осуществлял исполком; этот орган во многих городах страны сейчас называется громким словом «правительство» или «администрация». По сути, это тот же Совет Министров, но в миниатюре. Именно через него осуществлялась вся практическая деятельность города; здравоохранение, промышленность, народное образование, водопровод, канализация и еще тысяча мелких и крупных дел – все это было в ведении горисполкома. С этим понятно. Но в каждом городе существовал еще и горком партии! (Если это был районный центр – то еще и райком партии.) Зачем, спросите вы? А затем, чтобы контролировать и понукать этот самый исполком и Совет народных депутатов, хотя там сидели такие же коммунисты. В каждом горкоме партии существовали те же отделы, что и в исполкоме: например, в исполкоме – комитет по здравоохранению, и горкоме такой же отдел; в исполкоме – промышленный комитет, и в горкоме такой же. Зачем нужно было создавать такие параллельные структуры? В первые годы Советской власти это было вызвано необходимостью. В городских Советах народных депутатов 1920-х годов порой такая беспартийная шваль собиралась, что дальше ехать некуда (жаль, здесь мы не можем рассказать об их художествах). Вот горкомы партии и создали для того, чтобы эти Советы и исполкомы контролировать, потому что коммунистов было мало. В послевоенное время коммунистов хватало и на Советы, и на исполкомы, но прежняя структура осталась. При этом горкомы занимались пустой говорильней – отвлекали занятых людей на собрания, толкали перед ними идеологически правильные речи, указывали рабочим, как правильно работать, а крестьянам – как правильно пахать, торговым работникам – как правильно торговать, учителям – как правильно учить, и т. д. Хотя сами порой ни бельмеса в этих делах не понимали. А еще они собирали отчеты и переправляли их выше. А выше было то же самое: в каждой области был свой облсовет, свой облисполком и свой обком партии. Эти тоже собирали отчеты и переправляли их еще выше. Чем красивее был отчет, тем больше было почестей, переходящих красных знамен и орденов. Еще выше были республиканские органы, а на самом верху, в Москве – Верховный Совет, Совет министров и Центральный Комитет партии, во главе которого стояло Политбюро. При этом спрос был не с исполнительных органов власти, а, как это ни парадоксально, с партийных. Считалось, что партия руководит, а остальные лишь выполняют ее решения.