Книга 31 августа - Лоранс Коссе

Как-то вечером она позвонила в Вирофле из автомата. Решив разорвать свой арендный договор, она хотела и этот вопрос уладить спокойно, предупредить Ивона.

Никто не подошел к телефону. И на следующий день тоже, ни рано утром, ни поздно вечером.

Еще через день, в семь часов вечера, Лу села в электричку на вокзале Сен-Лазар и отправилась в Вирофле. Семь часов вечера, почти осенние сумерки, — это было шестое октября, — Лу казалось, что она возвращается домой после летнего отпуска.

На станции она купила последний оставшийся в киоске номер "Либерасьон" и, не глядя, сунула в торбочку. Она думала о том, как они встретятся с Ивоном. Проигрывала возможные варианты, репетировала диалоги, свои реплики вслед за ремаркой: "Открывается дверь".

Ей показалось, что улица изменилась. Да нет же, сказала себе Лу. У тебя просто в глазах мутится от страха.

Она позвонила. Никто не открыл. Она повернула ключ в замочной скважине и вошла.

В квартире стоял незнакомый запах, и Лу тут же поняла, в чем дело. Не то чтобы царил полный бардак, но все как будто сдвинулось со своих мест. Не хватало некоторых вещей — тех, что когда-то принес Ивон, не стало его сигнального фонаря, превращенного в светильник, модели двенадцатиметровой яхты, его одежды, плаща, рюкзака, нескольких сумок, спального мешка. Это был сценарий номер четыре, она особо не останавливалась на нем, наверно, потому, что он не предполагал слов.

Кровать в спальне была неубрана ("Да нет же, — сказал бы Ивон, — я ее застелил"). На полу валялся раскрытый номер "Парусов". В глаза ей бросились крупные буквы: "Как испечь хлеб на борту".

Надо было немедленно уходить. Она вытащила из шкафа матерчатую сумку-холодильник, которой они ни разу не воспользовались, и побросала в нее белье, пижаму, два свитера, любимую щетку для волос.

Бледная от страха, она решительно спустилась в гараж. Мотоцикла там больше не было. Не было и… Разумеется, и не могло быть, не ври, что ты этого не знала. Лу даже не стала заходить в гараж, лишь открыла дверь. И тут же закрыла.

Она вынула из почтового ящика несколько писем и конвертов с рекламными проспектами, адресованными как будто бы лично ей, и почти бегом вернулась на вокзал. В общей сложности она провела в доме не больше десяти минут.

Уже в поезде, по дороге в Париж, она вспомнила о дневном выпуске "Либерасьон", который даже не открыла.

Ее словно бы отбросило на много недель назад. Целая полоса называлась "Диана, анализ обстоятельств аварии". "Вещественные доказательства подтверждают версию столкновения", — говорилось в подзаголовке.

Лу мгновенно пробежала все шесть колонок. На первый взгляд здесь не было ничего такого, о чем бы она не читала раньше. Она начала заново. Да, она не ошиблась. Ровно об этом же сообщали газеты в середине сентября: "фиат-уно", белого цвета, существуют доказательства, вскоре станет возможно восстановить обстоятельства столкновения.

Значит, это никогда не кончится. Лу решила, что завтра же, с самого утра, откажется от аренды и больше ноги ее не будет в этой квартире, она только зайдет забрать вещи.

Она позвонила в агентство в девять утра. Моросил дождь, впервые за долгое время; капли стекали по грязным стеклам телефона-автомата.

— Отправьте заявление по почте, — сказала девушка из агентства. — В принципе, вы должны оплатить квартиру на два месяца вперед, поскольку не предупредили заранее. Два месяца, подождите… да, это как раз равно залогу, который вы оставили при въезде. Мы вам его конечно же вернем, если быстро найдем другого квартиросъемщика. Когда вы рассчитываете освободить помещение?

— Когда? — переспросила Лу. — Сегодня вторник, вторник, седьмое октября, я думала переехать в эти выходные. Я верну вам ключи в воскресенье или даже в субботу вечером.

— В таком случае, — сказала девушка, — бросьте ключи в почтовый ящик агентства вместе с вашим новым адресом и новым номером телефона. Мы произведем оценку состояния помещения в понедельник или вторник, вы должны при этом присутствовать.

— Само собой разумеется, — ответила Лу, подумав про себя: можешь ждать меня, дорогуша.

После обеда она отправилась к "Бретонским грузчикам", на улицу Фобур-Пуассоньер. По справочнику она выбрала именно эту контору за ее относительную близость к ресторану — в окрестностях "Оперы", ясное дело, грузчиками и не пахло.

— Так, в субботу, — сказали бретонцы, — это возможно, если вещей и вправду немного. И при условии, что это будет ближе к вечеру.

В среду Лу купила газету с частными объявлениями и отметила из них два: однокомнатную квартиру на улице Берцелиуса, у ворот Клиши, и двухкомнатную, но меньшей площади, на улице Луны, возле Сантье.

В тот же вечер она посмотрела сдаваемые двадцать три квадратных метра на улице Луны и подписала договор. Хозяин — оптовый торговец — продавал шмотки в магазине по соседству, на улице Борегар. Он попросил Лу как можно скорее оставить залог, в обмен она получит ключи.

Прежде чем прийти к нему в магазин, на следующий день, Лу купила себе мобильный телефон. Когда-нибудь она сможет отвечать по этому бродяжьему номеру.

Она не сказала Анжеле, что переезжает, но дала ей номер мобильника.

— Расскажешь потом, стоит ли обзаводиться такой штуковиной, — попросила Анжела. — Я пока что не надумала.

В перерыве, в середине дня, Лу подтвердила грузчикам день своего переезда — суббота, одиннадцатое, и дала адрес, куда везти вещи, — улица Луны. Еще раз заверила агентство в Вирофле, что освободит помещение до конца недели. Они договорились встретиться в понедельник в десять утра, чтобы произвести оценку состояния квартиры.

Вернувшись после перерыва, она застала Анжелу за чтением "Фигаро" — кто-то из посетителей оставил газету на столике. Фотография в правом верхнем углу страницы была хорошо видна, и Лу тут же узнала склоненную голову, взгляд исподлобья, светлую прядь, жемчуга в три ряда.

Чуть позже, когда Анжела большим ножом мелко строгала лук, она выскочила из кухни. Я выйду на минутку, Анжела, слезы текут.

"Диана: разыскиваются 112 000 "фиатов-уно", — гласил заголовок. Следователи приступили к тщательному изучению ста двенадцати тысяч "фиатов-уно", зарегистрированных в Иль-де-Франс. Они собираются побеседовать с каждым из владельцев".

Сто двенадцать тысяч, успокоила себя Лу. Такое не перелопатишь за пару дней.

Она провела в гостинице еще две ночи, в четверг и в пятницу. И в каждую из ночей звучал знакомый голос: ты заговоришь, это неизбежно, слишком тяжело хранить такую тайну.

Это мы еще посмотрим, каждый раз возражала Лу, просыпаясь. У нее много дел, ей надо думать о других вещах.

В пятницу Анжела вдруг спросила ее: "Ты уверена, что ты — Лу? Тебя словно подменили…" Она смотрела на Лу, а та в свою очередь смотрела на картофельные очистки, змейкой опускавшиеся из-под пальцев на стол. Лу не вздрогнула, не порезалась. По равнодушию, с каким она выслушала эти слова, она поняла, что в некотором смысле уже неподвластна страху. Он достиг таких пределов, что сама она стала лишь тенью страха и ничто не может ее испугать. Приди сейчас за ней полиция, она бы и бровью не повела.