Книга Альпийская крепость - Богдан Сушинский

— К сожалению, далеко не все вернутся с горных перевалов Моравии, — грустно улыбнулась Софи.

— Не все, это уж точно, — согласился Скорцени, однако Софи так и не поняла, имел ли он в виду и самого Гредера. — Зато мы с вами обязаны вновь вернуться в Швейцарию. Английская разведка, УСС и весь эйзенхауэровский штаб очень заинтригованы сейчас тем, что происходит в Альпах, точнее, они пытаются понять, что мы там затеваем.

— А затеваем мы… — произнесла Софи, давая понять, что и самой бы хотелось знать, что же там затевается.

— …Нечто настолько грандиозное, что даже не пытаемся скрывать этого.

— Понятно, на мне будет замыкаться одно из звеньев дезинформации противника.

— Но при этом, Софи, вы будете работать только на СД. В данном случае, только на СД, при всем моем уважении к СИС и НКВД, не говоря уже о могучей румынской разведке. Если вы этот наш уговор нарушите, я лично приеду в Берн, чтобы разжечь под вами костер инквизиции.

— В ваших устах, Скорцени, любая нежность звучит оч-чень убедительно. Даже когда речь идет о страстях по кострам инквизиции.

— Причем это в ваших интересах. Чем более грозным покажется англо-американцам наш «Альпийский редут», тем больше шансов всем нам достойно выйти из грустной истории, именуемой Второй мировой. Подчеркиваю: всем нам, включая вас, а также барона фон Штубера и мастера Ореста, на которых вы, Софи, возлагаете столько послевоенных надежд.

— Считайте, что вы меня убедили. Теперь нужен сам информационный материал, который я бы могла доводить до сведения наших западных коллег, — никак не стала она реагировать на упоминание об НКВД и румынской разведке, если таковая все еще существует.

— Вот это уже по существу, — признал обер-диверсант рейха, выкладывая из стола несколько листиков.

27

Последние слова коменданта крепости Борман дослушивал, уже навалившись грудью на стол и буквально расстреливая штурмбаннфюрера уничижительным взглядом.

— Тогда к чему, по-вашему, все это? — движением своей массивной головы очертил рейхсляйтер некий неровный, нервный овал, в пределах которого Штубер должен был увидеть не только кабинет рейхсляйтера в его же апартаментах, но и всю «Альпийскую Франконию». — Какой в нем смысл? Зачем нам это все понадобилось?

— Именно этими вопросами мы с бригадефюрером фон Риттером не раз задавались после того, как поняли, что ведь на самом деле никто в Берлине всерьез заниматься обороной подземного города СС, именуемого «Лагерем дождевого червя», не собирается.

— Фюрер счел такую оборону стратегически невыгодной.

— Чем она хуже обороны, которую наши солдаты, зарываясь в землю, сотни раз занимали на равнинах? Причем порой на самых невыгодных, неудобных — болотистых или еще каких-то там богом проклятых — рубежах?

— В это время фюрер как раз поставил задачу: создавать мощный, непреодолимый рубеж обороны по Одеру. Для этого не хватало ни солдат, ни техники.

— Стратегически невыгодной оборона «Регенвурмлагеря» показалась Кейтелю и его штабистам потому, что, как и в данном случае, наземная часть этого огромного лагеря оказалась очень слабо защищенной, да к тому же в течение нескольких дней весь наземный гарнизон мог оказаться в окружении.

— То есть вы считаете, что решение командования и фюрера все-таки было правильным? — угрюмо поинтересовался рейхс-ляйтер, который тоже был одним из кураторов строительства «Регенвурмлагеря».

— Само решение об отводе гарнизона — да, правильным, потому что русские не позволили бы нам сковывать у трех своих входов в подземелье сколько-нибудь серьезные силы. Все подходы к лагерю они бы сразу же заминировали, а на дальних подступах установили зенитные орудия, которые бы скорострельно расправлялись с любым подразделением, рискнувшим выйти на поверхность. Нечто подобное они делали это при обороне Ленинграда: «Зенитки — на прямую, наземную наводку!».

— Что же тогда оказалось неправильным? — все так же медленно, тяжеловесно двигал челюстями рейхсляйтер.

Никогда еще Штубер не обращал такое внимание на челюсти собеседника, как в эти минуты. Но ведь и никто еще не двигал ими так выразительно, и в то же время так медленно и натужно, словно два неуклюжих жернова, — как Борман.

— Отношение к наземным фортификациям лагеря, которые должны быть такими же сильными, как «линия Маннергейма» в Финляндии, на которой хваленая Красная армия, во много раз превышающая численность защитников линии, потерпела позорнейшее из своих поражений. Подземные крепости нужно создавать только в комплексе с наземными, с единым гарнизоном, под единым командованием, с надежным зенитно-авиационным прикрытием.

— Считаете, что «Альпийскую крепость» нам предстоит сдать точно так же, как и «Регенвурмлагерь»?

Штубера так и подмывало бросить ему в лицо: «Да мы ее, крепость эту, и так уже сдали! Ведь никаких серьезных наземных фортификаций не существует!». Однако вместо этого бывший начальник службы безопасности «СС-Франконии» как можно спокойнее, увереннее заметил:

— Хотя ситуация в «Регенвурмлагере» была получше, поскольку у нас оставалась подземная железнодорожная связь со столицей, откуда мы могли получать подкрепление, продукты и оружие и куда, под Одером, могли переправлять раненых.

— И каков же вывод?

— Выводы такого масштаба положено делать не мне. Как говорят в таких случаях русские: «Ни чином, ни рылом не вышел»! Тем не менее даже мне ясно: для того, чтобы несколько дней продержаться при обороне наземными войсками «Альпийской крепости», вам с фюрером вполне хватило бы обычных бункеров, а в этих подземельях можно было бы оборудовать склады, госпиталь и бомбоубежище для населения.

Борман вновь откинулся на спинку кресла, однако от былой напыщенности и вальяжности не осталось и следа. Почти с минуту он пребывал в каком-то состоянии полупрострации, при этом взгляд его застыл в какой-то точке серого, никакими архитектурными изысками не облагороженного потолка.

— Как ни странно это может прозвучать в моих устах, — наконец медленно задвигал он массивными челюстями, — но в общей оценке ситуации я с вами согласен.

«Хотел бы я слышать, какими аргументами ты бы ее оспаривал!», — мысленно огрызнулся барон.

Краем глаза он заметил, как в проеме приоткрытой двери вырисовалась фигура адъютанта, но под тяжелым, бульдозерным взглядом шефа тут же растворилась.

— Только поэтому остаток своей поездки я посвящу поискам возможных тайников для той части сокровищ, которые мы намерены оставить немцам, остающимся на территории рейха.

28

Софи бегло прошлась по первым строчкам, в которых речь шла о произведениях художников, принадлежащих к группе «балканских примитивистов», и поняла, что перед ней банальная шифровка.

— Совершенно верно, гауптман, текст всех пяти страниц зашифрован. Не можете же вы в открытую перевозить через границу шпионские сводки об «Альпийской крепости». Шифр получите от связного из посольства. Он несложный. Здесь названы ключевые укрепрайоны «крепости», базирующиеся, как правило, на старинных замках, пещерных комплексах и прочих подземельях; перечислены вермахтовские и СС-дивизии, а также отдельные горно-стрелковые, танковые, зенитные, истребительные и прочие подразделения, которые уже находятся в Альпах или в ближайшее время будут переброшены туда. Какая-то часть этой информации правдива и будет подтверждена другими каналами дезинформации.