Книга Император Терний - Марк Лоуренс

Я присел на корточки, чтобы смотреть ей в лицо. Вытащил дротик и швырнул его в пыль. Она наблюдала за мной темными глазами. Я видел, как она похожа на Мари. Может быть, внучка.

— Я могу помочь. — Я улыбнулся, печалясь о ней, обо всем. — Если бы кто-нибудь сделал это для меня, когда я был маленьким, всем было бы лучше.

Рот ее расширился от удивления, когда меч рассек ее, царапаясь о тонкие косточки. Она соскользнула с клинка, я выпрямился.

— Старая. Уродка. Мари.

Крюк был все еще у нее в руках. Я схватил ее за тощую шею, но она не пыталась проткнуть меня. В кончиках пальцев запульсировала некромантия, может быть, реагируя на ее возраст. Мои пальцы нашли узлы ее позвонков, и я позволил смерти просочиться в нее, достаточно, чтобы она скорчилась на земле.

Солнышко был еще жив. Его тяжкие вздохи нарушали тишину. Некоторые из Плохих Псов были ранены, но им хватало благоразумия лежать смирно и не привлекать к себе внимания.

Вблизи раны Солнышка словно вопили. Я почувствовал, как боль струится по нему красными реками. Некромантия чувствует такое. Я приложил ладонь к его груди и словно познал его кровь и кости, разветвления его вен, форму позвоночника, биение сердца. Но исцелить я не мог, только убить. Из его глазниц сочилась густая слизь, покрытая сажей. Обгорелый распухший язык вываливался из разбитого рта.

— Я не могу помочь тебе, Грейсон Безземельный.

Усилие, с которым он поднял безглазую голову, прорвалось сквозь некромантические нити, связывающие нас, и я резко выдохнул. Я перерезал веревки и опустил его на землю. Не хотел видеть, как он умирает связанным.

— Мир тебе, брат. — Острие моего меча было у него над сердцем. — Мир.

И я прикончил его.

Мои руки все еще дрожали от боли Грейсона. Я опустился на колени рядом со Старой Мари, скорчившейся в грязи, глядящей на меня ясными глазами, ручеек слюны в уголке ее рта покрылся пылью. Одну руку положил на ее тощую шею, другую — на голову и выпустил боль Солнышка. Похоже, пальцы некроманта могут за считаные мгновения сделать поглаживаниями и щипками то, на что всем острым орудиям старухи требовались часы. Ее сердце долго не выдержало, и смерть пришла за ней. Она умерла слишком легко.

Голова Лейши лежала среди тел. Я поднял ее, попутно убив одного притворщика. Большинство тел испускало эхо жизни своих владельцев, когда я их касался. Плоть Роу воняла им. Но голова Лейши была пуста, не то чтобы буквально, просто в ней не осталось ни следа самой Лейши, одна оболочка. В некотором роде это хорошо, она была там, где до нее не дотянуться. В месте получше этого, как я надеялся.

Я положил ее голову рядом с Солнышком, готовя к погребению. Однако сначала я обошел вокруг столбов. Скорпион, без трех ног с одной стороны, с переломанным панцирем, неподвижно вцепился в заднюю сторону столба, на котором прежде был я. С его клешни все еще свисал кожаный ремень. Скорпион поднял голову при моем приближении, и снова его крошечные глазки полыхнули красным.

— Фекслер?

Он дважды дернулся и упал со столба, приземлившись на спину. Еще одна конвульсия — и он плотно свернулся с громким треском, пластины панциря сомкнулись навечно.

— Черт.

15

ИСТОРИЯ ЧЕЛЛЫ

— Скажи мне еще раз.

Он прикован цепями и истекает кровью в башне, окруженной ходячими мертвецами, а выше — кое-что похуже, всех мастей, болотные гули — самые безобидные среди этих тварей, а он еще вопросы задает!

— Ты необычный человек, Кай Саммерсон.

Челла снова прошлась вокруг колонны. Она не могла заставить себя стоять спокойно. Ноги будто жили собственной жизнью.

— Это говорит некромант, у которого на иолу валяется труп моей женщины.

Челла склонилась близко, с железной иглой в руке, но она знала, что чаша весов качнулась в другую сторону. В какой-то момент этот необычный молодой человек понял, что она очень нуждается в его сотрудничестве. Может, было слишком очевидно, что в противном случае она бы его прикончила.

— И что такого ты не понимаешь? — прошептала она ему в ухо.

Он не мог знать, как сильно ей было нужно преуспеть, как нужно было что угодно, чтобы избавить ее от холодной тени презрения Мертвого Короля.

— Сула на небе… и здесь тоже?

У нее вырвался досадливый вздох. Даже умные люди могут глупить.

— То, что не может попасть на небо, иногда возвращается в тело. Сколько вернется, зависит от человека и от силы зова. Чтобы поднять свежий труп на ноги, много не надо. Чуточку голода, жадности, может. Гнева. Жадности у Сулы хватало.

— Значит, не любого можно вернуть. Кто-то уходит чистым и целым?

— Возможно, святые. Я таких не встречала.

И дети. Но она не сказала этого. Чем бы ни была вымощена дорога в ад, главное — делать по одному шагу за раз.

— И, напомнив мне о небесах, ты надеешься, что я обреку себя на вечность в пламени, лишь чтобы избегнуть болезненной смерти?

Кай сплюнул кровью на пол. Наверное, он прикусил себе язык. Он был совсем не так напуган, как предполагалось. Возможно, ему все это представлялось сном, кошмаром. Будь у нее время, Челла дала бы ему денек-другой. Страх пропитывает человека. В холодном темном месте, один, в компании собственного воображения — ужас завладел бы им. Но у нее не было двух дней, да что там, даже одного.

— Смерть пала, Кай. Ад восстает. Как ты думаешь, долго ли небеса будут хранить тебя? Мертвый Король положит конец всему этому. Воцарится вечность, в этом мире, во плоти. Все, что тебе нужно решить, — подпитаешь ты огонь или станешь горючим.

16

Возможно, Машина Зла обрела новый механизм: все изменилось после того, как Кент принес весть, что карета моего отца опережает нас. Я ехал во главе колонны, Макин и Райк — по бокам, чуть позади. Несколько минут спустя со стороны капитана Харрана я увидел тусклый блеск колонны Анкрата. Чтобы лишить Золотую Гвардию сияния, нужно больше, чем река грязи.

Я приподнялся, чтобы посмотреть, как, подпрыгивая, катится карета, окруженная всадниками. В последний раз я ездил в ней, когда мне было девять. Старый ублюдок прибрал ее к рукам.

— Меня он тоже пугает, — сказал Макин.

— Я не боюсь своего отца.

Я осклабился, а он лишь ухмыльнулся.

— Не знаю, как это он так наводит страх, — сказал Макин. — Ну, то есть я лучше владею мечом, а он — да, хладнокровен и суров, но многие короли таковы, и герцоги, и графы, бароны, лорды — черт, да любой, кто наделен властью или имеет шанс вцепиться в нее, чтобы удержаться. Он даже не склонен к пыткам: его брат, племянники — все этим прославились, а Олидан просто повесит тебя, если что, — и все дела.

Райк фыркнул. Он видел темницы моего отца не с лучшей стороны. И все же Макин был прав: на фоне многих из тех, кого мы знали, Олидан Анкрат выглядел разумным человеком.