Книга Метод Шерлока Холмса - Джун Томсон

– Вы уж определитесь, доктор Уотсон, – проворчал Лестрейд, отрывисто кивнув Корбетту.

Осознав, что ситуация слишком запутанна, чтобы можно было объяснить ее Лестрейду в двух словах, я молча повел его к пассажирским каютам.

Оставив шестерых полицейских у двери, мы втроем затолкались в нашу каюту. Однако места все равно не хватало. Мы с Корбеттом оказались притиснуты к двухъярусной кровати, а Лестрейд стал у стола, рядом с Холмсом и Дикином. Вид у Холмса был торжествующий, Дикин же притих и сильно нервничал.

– А, Лестрейд! – воскликнул Холмс. – Простите, что вытащил вас из дому в такой ненастный вечер. Позвольте, я все объясню.

Он кратко и немногословно обрисовал положение, Дикин все это время переминался с ноги на ногу, низко опустив голову, а Лестрейд слушал, от изумления раскрыв рот.

– Итак, вы видите, – вскоре заключил Холмс, – что мы имеем дело с убийством, а также с крупномасштабным мошенничеством. Чтобы дело могло дойти до суда, я предлагаю следующее. Томас Корбетт готов под присягой свидетельствовать обо всех обстоятельствах вышеупомянутых преступлений. Его слова будут подтверждены судовым коком Гарри Дикином, с которого я только что снял показания, – продолжал Холмс, взяв со стола исписанный лист и помахав им в воздухе. – Теперь я предлагаю мистеру Дикину подписать их в вашем, Лестрейд, присутствии, после чего я, как свидетель, добавлю свою подпись.

Небольшая церемония подписания бумаги была проведена в полном молчании. Холмс окунул перо в чернила и передал его Дикину, который, оробев от серьезности момента, дрожащей рукой вывел свою подпись, затем Холмс снова обмакнул перо в чернильницу, размашисто расписался и вручил документ инспектору.

– А сейчас, Лестрейд, – заявил он, откладывая перо, – я предлагаю вам арестовать Чейфера по обвинению в убийстве Билли Уилера. Остальных членов команды, замешанных в избиении юноши и мошенничестве со страховкой, можно задержать позднее. Но я искренне советую вам поставить у сходней караульных, чтобы никто не сбежал. А пока помощник капитана мистер Корбетт укажет вам путь к каюте Чейфера.

Ошеломленный тем, как властно Холмс распоряжается ситуацией, Лестрейд, которому не оставалось ничего иного, вышел из каюты вслед за Корбеттом, и мы услыхали в коридоре их тяжелые шаги и топот шестерых полицейских, которые отправились арестовывать Чейфера. Дикин, воспользовавшись случаем, тоже улизнул из каюты, словно перепуганный кролик из силка.

– Теперь вы понимаете, что за старинный трюк я имел в виду, Уотсон? – спросил Холмс, когда дверь захлопнулась.

– Вы говорите о мнимых показаниях Брустера? – вопросом ответил я.

– Разумеется, дружище. Когда вам требуется чье-нибудь признание – всего-то и надо заявить, будто у вас имеются неопровержимые доказательства его вины. Это часто срабатывает. Если подозреваемый не обладает железной выдержкой (а по моему опыту, таких людей по пальцам перечесть), он непременно струсит и во всем сознается. Однажды членам некоего клуба были разосланы телеграммы с одним и тем же текстом: «Бегите из страны. Все раскрылось». Уверяют, будто полдюжины джентльменов последовали этому совету.

Вы также могли заметить, что мне не пришлось открыто лгать Дикину. Я просто спросил, знает ли он, что незадолго до своей смерти Томми Брустер дал показания о событиях, имевших место на борту «Софи Эндерсон».

– Но в то же самое время привлекли его внимание к документу, – возразил я.

– О, просто таковы правила игры, – ответил Холмс, пожимая плечами и улыбаясь. – Этим приемом пользуется любой цирковой фокусник. Он добивается, чтобы взгляды зрителей были прикованы именно к тому предмету, на который ему нужно обратить их внимание. Что ж, неважно каким образом, но мы добились своего, согласны? Я предлагаю вернуться на Бейкер-стрит, устроиться у камина и отметить окончание дела виски с содовой.

Разумеется, на этом дело вовсе не закончилось. Следствие продлилось несколько месяцев. В результате полиция арестовала всех согласившихся на мошенничество и присутствовавших при убийстве Билли Уилера членов команды «Софи Эндерсон», которых только удалось разыскать. Всех их, а также главных участников событий и братьев Макнил, затеявших мошенничество, судили в Олд-Бейли[68]и приговорили к различным срокам заключения. Капитана Чейфера – главного виновника убийства – повесили.

Томас Корбетт, как и большинство членов команды, был признан соучастником мошенничества и приговорен к десяти годам тюрьмы.

С тяжелым чувством вынужден я сообщить, что Корбетт не дожил до конца заключения. Восемнадцать месяцев спустя он умер в тюрьме от сердечного приступа; печальный конец для столь мужественного и честного человека. Возможно, однако, что он сам этого желал.

Из уважения к его памяти я не стану публиковать этот рассказ, а помещу его среди других бумаг, хранящихся в моей жестяной коробке, ибо уверен, что он одобрил бы это решение.

Камень Густафсона

I

За решение этой проблемы, которая коснулась одной из коронованных особ Европы, Холмсу предложили взяться незадолго до моей женитьбы. Дело оказалось столь деликатным, что, хотя Холмс сам дважды туманно намекал на него[69], полагаю, время для публикации записок об этих событиях еще не пришло, и мой старый друг полностью солидарен со мною.

Посему впредь я собираюсь хранить этот рассказ в своей жестяной коробке, среди других записей. Может статься, по тем или иным причинам он никогда не увидит свет, несмотря на то что мои читатели, насколько мне известно из многочисленных писем, страстно желают знать все подробности этого дела. Надо добавить, что любопытство их вызвано именно теми двумя упоминаниями, о которых говорилось выше.

Письмо, впервые познакомившее нас с этим делом, Холмс получил погожим осенним утром[70]. Поскольку о высоком положении нашего корреспондента мы узнали лишь позднее, это было до странности безликое послание: на нем не было ни герба, ни других знаков отличия, по которым можно было бы судить о личности автора, не было даже обратного адреса. Только качество бумаги и конверта свидетельствовало о том, что оно написано человеком богатым и знатным.