Книга Золото - Крис Клив

– Ну, такую… для начинающих, со словариком новых слов в конце.

– И какие же новые слова мы выучили?

– Прекрасный, красивый, чертовский, идиот, – перечисляла Кейт, загибая пальцы.

Джек обнял ее.

– Прости, – проговорил он.

– За что?

– За то, что я так чертовски, прекрасно, по-идиотски красив.

– И за это ты заварил для меня чай?

– Ага. Только весь сразу не пей. Кейт взглянула на Джека.

– Скажи честно: что-то случилось?

– Если я заварил для тебя чай, значит, что-то у меня на уме? Так ты считаешь?

– Именно.

– Ну, прости, если так, – извинился Джек. – Говорю как на духу: ничего не случилось.

– Правда?

Джек крепче обнял жену.

– Правда.

Через несколько минут Кейт включила радио, и они с Джеком стали пить чай, смотреть в окно и слушать «Неуверенную улыбку».

– Помнишь? – спросил Джек.

– О господи, еще как помню.

– Ты везла меня на машине, после того как я разбился, ты тогда считала меня эгоистом.

– Я и сейчас считаю тебя эгоистом.

Джек скосил глаза на жену, стараясь понять, шутит она или нет, но она смотрела в окно. Он проследил за ее взглядом. У стены сарайчика на маленьком, залитом солнцем заднем дворе ржавел велосипед Софи.

Восточный Манчестер, Клейтон, Баррингтон-стрит, 203, ванная

Поднявшись наверх, Кейт обнаружила Софи в туалете. Дочку рвало. При этом она была серьезна и решительна. Казалось, она занимается чем-то менее приятным, нежели чистка зубов, но не таким трудным, как домашние уроки. Кейт бросилась к ней.

– Бедняжка, – проговорила она, гладя Софи по щеке и чувствуя, какая сухая у той кожа. – Почему ты не позвала меня?

– Уже все хорошо, – сказала Софи, вытирая губы.

– Ты себя плохо чувствовала? Софи молчала.

– Это началось совсем неожиданно?

– Да.

Кейт намочила губку под краном и умыла Софи.

– Теперь тебе лучше?

Софи улыбнулась.

– Намного лучше.

Кейт крепко обняла дочку и вздохнула. Видимо, она накормила Софи чем-то неправильным и очень плохо сделала, потому что Софи можно есть довольно много правильного. По крайней мере, так говорил диетолог. У Софи, конечно, на что-то была аллергия, что-то она не переносила, и это нормально при ее лейкозе и пониженном иммунитете. Диетолог сказал, что девочке надо дать волю воображению. «Не зацикливайтесь на том, что запрещено, – посоветовал он. – Думайте о множестве того, что существует в природе. Ваша дочь может есть почти все».

«И он был прав, – подумала Кейт, – если только не считать конкретные блюда». Софи не переносила, например, пшеницу, не могла есть крабов. Она могла есть свежие фрукты и раздельно сваренные овощи, но любила все это примерно так же, как другие дети. Кроме того, у нее напрочь отсутствовала сопротивляемость. Все нужно было варить и очищать от кожицы. Теоретически Софи могла есть рыбу. Диетолог сказал: «Рыба – это природная суперпища, мэм. Это питательные вещества с плавниками. Это полноценный обед. Питаясь рыбой, ваша дочь проживет до девяноста лет».

Но рыбу Софи ненавидела. Она делала возмущенное лицо и выплевывала ее на тарелку. Да, у нее лейкоз, но ей же всего восемь лет. Существовало несколько способов лечения лейкоза, но какое существует лекарство от ее восьми лет? Разве что девять, да, девять лет. А до тех пор – никакой рыбы. И никаких дрожжей. Никакой сои. Никакого арахиса. Никаких орехов. И цитрусовых. Порой Кейт открывала холодильник и долго смотрела внутрь. Почему – сама не знала. Наверное, на всякий случай: вдруг изобрели какую-то пищу посъедобнее, и она ее (такая умница) купила, но забыла про это. Она могла простоять перед холодильником целую минуту и смотреть на яркий белый свет так, словно исцеление ее дочки могло спрятаться где-то между мини-кукурузой и старательно очищенным молодым картофелем.

Она не давала Софи ничего из списка запрещенных продуктов – в этом была уверена, – и вдруг эта рвота. Кейт села на край ванны и стала звонить диетологу. А Софи уселась на пол, прижалась спиной к теплой батарее и стала играть со своим «Тысячелетним соколом».

Пришлось звонить на коммутатор и просить соединить ее со специалистом по питанию. В педиатрическом отделении, похоже, считали, что медицинская терминология способна кого угодно сбить с толку. Если ты просил позвать к телефону диетолога, тебя непременно спрашивали: «Вы имеете в виду специалиста по питанию?» Тебе приходилось ответить: «Да», и десять секунд твоей жизни исчезали безвозвратно. Специалиста по питанию еще называли нутриционистом, а специалиста по крови – гематологом. Когда Джек и Кейт впервые встретились с педиатром Софи, он бросился им навстречу со словами: «Здравствуйте! Я – детский врач!» Через какое-то время ты приучался играть свою роль в этой печальной пьесе. По сценарию, тебе надлежало быть не особенно информированным, врачи вели себя с тобой терпеливо и доброжелательно, а дети в их устах – все дети до единого – были храбрыми и мужественными.

Доктор взял трубку.

– Ну и как мы сегодня, мэм?

– Ее вырвало. Мы еще даже не позавтракали, и я подумала, нет ли у вас каких-нибудь идей – как успокоить ее желудок?

– Так, мэм… – задумался диетолог. – Вот что вы должны знать насчет лейкоза: это заболевание, поражающее кровь, а поскольку кровь – очень важная часть организма малютки, заболевание будет поражать все системы. Так что вы должны быть готовы к тому, что переносимость пищевых продуктов будет меняться…

Кейт слушала рассеянно, рассматривая кафельные плитки на полу и стенах. Чего, собственно, она ждала от диетолога? «Попробуйте мармит». Или: «Очень хорошо переваривается сладкий заварной крем». А он начал читать ей лекцию, явно предназначенную для родителей с травмами головы. Но все же в его словах звучало хоть какое-то утешение. Кейт бывало так одиноко – даже когда Джек находился дома. Ощущение такое, словно ты одна кружишь по орбите планеты, где обитают нормальные семьи. Голос доктора ободрял тебя, словно рекомендации из центра управления полетом. Ты чувствовала, что вращаешься вокруг чего-то солидного, а не просто паришь в пространстве.

Кейт услышала шаги Джека, поднимавшегося по лестнице. Он остановился на пороге ванной и вопросительно посмотрел на нее. Кейт запустила в рот два пальца, а потом указала на Софи и на унитаз.

Джек стукнул себя ладонью по лбу.

– Что? – шевельнулись губы Кейт.

– Я дал ей батончик «Марс». Половинку. Думал, ничего не случится.

Кейт так обрадовалась, что у нее даже не было сил возмущаться. Она включила громкую связь. Джек несколько секунд слушал диетолога, а потом ухмыльнулся и устроил некую пантомиму – будто слова выходят у него из задницы, закручиваются по спирали и наполняют ванную неприятным запахом. Софи и Кейт прыснули со смеху, и диетолог прервал свое повествование на середине фразы.