Книга Родовое проклятие - Нора Робертс

— Значит, ты запекала баранину… — пробормотала Мира уточненный вариант.

— Ты же знаешь, как Донал любит баранью ногу. Я и вышла-то всего на минутку. У меня в саду завелись улитки, и я пошла поменять пиво в лотках. Я их так приманиваю.

От волнения Колин кудахтала, как квочка. Она жестом указала на заднюю дверь кухни, как будто Мира не знала, где у нее сад.

— Они едят мой бальзамин! Вот… приходится принимать меры.

— Ладно. — Мира принялась открывать окна, так как Колин об этом почему-то не подумала.

— Меня не было совсем недолго! Я просто подумала, раз уж я вышла, надо бы и букет для стола нарвать. На званый ужин полагается ставить на стол цветы.

— Хмм… — промычала Мира, собирая с мокрого пола раскиданные цветы.

— А потом вхожу — а вся кухня в дыму, представляешь? — Все еще охваченная возбуждением, Колин в слезах оглядела помещение. — Я бросилась к духовке, баранина горела, я схватила тряпку, чтобы прихватить…

— Понятно. — Мира выключила духовку, отыскала свежую тряпку, подняла с полу сковороду и обугленное мясо.

— Тряпка тоже почему-то загорелась… Пришлось все бросить и заливать водой вон из той кастрюли, я как раз картошку поставила.

Пока бедная женщина заламывала руки, Мира собрала картошку и сложила в раковину, чтобы потом перемыть заново.

— Мира, это катастрофа, просто катастрофа! Что мне теперь делать? Что делать?

Матушка, как это не раз случалось, была выбита из колеи, раздосадована и во власти обманутых ожиданий — обычный для нее житейский коктейль эмоций. Смирившись со своей участью, Мира вытерла руки о рабочие штаны.

— Пока я тут вытираю пол, надо бы открыть окна в гостиной.

— Мира, но ведь дым потянет туда, и он попортит там краску! А пол? Посмотри: он же весь черный от этой тряпки! Страшно подумать, как я хозяину признаюсь. Меня же в два счета выставят!

— Никто тебя не выставит, мам. Если стены пойдут пятнами, мы их подкрасим. Открой окна, как я тебе говорю, а потом смажь руки мазью, что тебе Брэнна дала.

Но Колин продолжала стоять, всплескивать руками и хлюпать носом. Ее полные слез глаза взирали на учиненный ею кухонный катаклизм страдальчески и потерянно.

— А в семь уже ребята явятся!

— Мам, давай не все сразу, — ответила Мира, орудуя шваброй.

— Не могла же я ему позвонить и сказать, что у меня тут несчастье! Он же на работе!

«А мне — можно, — подумала Мира, — ты же никогда не понимала, что не только мужчины, но и женщины могут работать. И работают, и нуждаются в этом».

— Ок-на! — повторила она вслух.

И ведь это не от подлости характера, успокаивала себя Мира, надраивая полы, отнюдь не испорченные, а всего лишь запачканные копотью. И даже не от обычного эгоизма. Просто мама сделалась совсем какой-то беспомощной.

И разве можно ее в этом винить, если она всю жизнь жила как у Христа за пазухой? Всю жизнь о ней кто-то заботился — сначала родители, потом муж, теперь вот дети.

Она и не знает, как самой управляться. И даже, подумала Мира, со злостью глядя на противень, как зажарить чертову рульку.

Она отжала швабру и послала сообщение Бойлу. Незачем ему зря волноваться.

Никакого пожара, сгорела баранья нога. Разгром впечатляет. Ущерб нулевой.

Мира соскребла погибшее мясо и отправила его на помойку. Потом отмыла картошку и положила сушиться — она была еще сырая, потому что мама, к счастью, забыла включить под ней огонь.

Противень она положила в раковину отмокать, после чего поставила чайник, пока Колин продолжала сокрушаться, что ее теперь выселят.

— Мам, сядь.

— Как я могу сесть, когда я так расстроена?

— Сядь! И выпей чаю.

— Но Донал… Что я буду делать? Изуродовала кухню, а они сегодня придут на ужин. А хозяин? Он наверняка взбесится.

Мира в уме повторяла таблицу умножения. На семь — данный раздел ей особенно не давался. Благодаря этому, повернувшись к матери, она сдержалась и не повысила голос.

— Во-первых, раскрой глаза: где ты видишь изуродованную кухню?

— Но я… — Словно увидев собственную кухню в первый раз, Колин закудахтала: — Чудесно отмылось, правда?

— Да.

— Но дымом еще попахивает.

— Подержишь окна открытыми, и все выветрится. В худшем случае придется помыть стены. — Мира заварила чай, выложила шоколадное печенье на одну из любимых маминых красивых тарелочек и — поскольку это была ее мама — достала белую льняную салфетку.

— Сядь и попей чаю. И давай руки твои посмотрим.

— Уже намного лучше. — Колин, теперь уже с улыбкой, показала пальцы и проворно пошевелила ими. — Брэнна свое дело знает, правда же? Все эти лосьоны, кремы, свечи, всякие прочие штучки у нее так хорошо получаются! Я обожаю отовариваться в «Смуглой Ведьме». Как ни зайду — непременно себе что-нибудь подберу. У нее такой симпатичный магазинчик!

— Да уж.

— Она и сюда то и дело наведывается, приносит мне новое на пробу. Я ей потом рассказываю, понравилось или нет.

— Я знаю. — Как знала она и то, что тем самым Колин получает разные «штучки» с минимальными затратами.

— Брэнна славная девочка. И всегда так хорошо выглядит!

— Это правда, — согласилась Мира, отлично зная, что Колин хотела бы видеть дочь в модных платьях, а не в рабочих штанах конюха.

«Уж придется нам с тобой, мам, смириться с тем, что мы друг друга разочаровываем», — подумала Мира, но больше ничего не сказала.

— Кухня превосходно отмылась, Мира, спасибо тебе! Но теперь у меня никакой еды нет, да и времени совсем не осталось, чтобы приготовить ребятам приличный ужин. Что обо мне подумает Шэрон?

— Она подумает, что у тебя на кухне случилась досадная неприятность и поэтому ты позвонила в отель «Райан» и заказала столик на троих.

— Ой, но ведь…

— Я все устрою, счет выпишут на мое имя. Вы чудесно поужинаете, а потом придете сюда и выпьете чаю с легким десертом — который я сейчас куплю в кафе «Монкс». Ты подашь его на своем прекрасном фарфоре, и все будет отлично. У вас получится замечательный вечер!

Щеки Колин разрумянились от предвкушаемого удовольствия.

— Звучит чудесно, просто чудесно!

— Скажи мне, мам, ты хорошо помнишь, как тушить пожар на кухне?

— Ну, как? Заливать водой. Я так и сделала.

— А лучше огонь чем-то накрыть, чтобы воздух не поступал к пламени. В шкафу со шваброй у тебя есть огнетушитель, помнишь? Его еще Фин привозил, а Донал повесил на стенку, чтобы всегда был под рукой. На стене в маленькой кладовке!