Книга Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера - Джерард Уильямс

На одном из следующих заседаний в «Мезон Руж» доктор Курт Боссе из Министерства вооружений Третьего рейха сообщил промышленникам о том, что ситуация на фронте близка к катастрофической, а военные действия ведутся нерешительно и вяло. «Однако» – продолжил он, – «они будут продолжаться Германией, пока не будут достигнуты определенные цели, которые обеспечат Германии экономическое возрождение после войны. С этого дня немецкие промышленные компании все должны начать перевод своих активов – а если возможно, то и ключевых сотрудников – за границу, особенно в нейтральные страны». Закрывая заседание, он заметил: «Партия понимает, что после поражения Германии в войне ее самые известные лидеры будут осуждены как военные преступники. Однако, в сотрудничестве с промышленниками и предпринимателями, она организует размещение менее заметных, но самых важных членов партии на различных предприятиях Германии в качестве технических специалистов или сотрудников научно-исследовательских и конструкторских бюро».[187]

Среди ключевых фигур, участвовавших в операции «Полет орла», был председатель «Дойче банк» доктор Герман Йозеф Абс, с которым Мартин Борман поддерживал теплые отношения. Еще одним участником стал доктор Ялмар Шахт, бывший президент Рейхсбанка, а ныне директор Банка международных расчетов. Он осуществлял общее руководство выводом капиталов за границу[188]через различные швейцарские банки, в частности через Швейцарское кредитное общество в Цюрихе, Базельский торговый банк, и, конечно же, через сам Банк международных расчетов. В рамках программы рассредоточения кадров председатель концерна IG Farben барон Георг фон Шницлер был отправлен в Мадрид. По «легенде», он бежал от ареста гестапо, в действительности же в его задачи входило управление перемещением денег и других активов немецких компаний через Испанию в Южную Америку. Эта операция проводилась при посредничестве двух испанских банков[189]– Banco Alemán Transatlántico и Banco Germánico, владельцем которых был Дойче банк. По некоторым оценкам, таким способом в Буэнос-Айрес было переведено около 6 миллиардов долларов, которые затем инвестировались по всей Латинской Америке. Некоторые финансовые средства, оставленные руководством нацистской Германии на личные нужды, были перевезены в Южную Америку в виде золотых слитков, драгоценных камней и других ценностей в портфелях дипломатов Министерства иностранных дел. Геринг, Геббельс, Риббентроп и другие нацистские чиновники имели депозитные счета в Аргентине, но на самом деле в планы Бормана не входило когда-нибудь позволить этим клептократам наслаждаться плодами их власти – с его точки зрения все эти деньги принадлежали нацистской партии.

Подобным же образом Борман организовал перемещение финансистов, ученых, технических специалистов и офицеров служб безопасности, связанных с операцией «Полет орла», на новые места работы. Представители могущественных компаний и их дочерних предприятий, собравшиеся в «Мезон Руж», снабжали Бормана информацией обо всех своих исследовательских программах и передовых военных технологиях, находившихся на этапах разработки или принятия на вооружение. Все детали этих программ создания новых вооружений – их перспективность, места проведения работ, ключевые сотрудники, имевшие доступ к разработкам, – были задокументированы. В деле спасения нацистской партии ничего нельзя было упускать из виду. Еще 7 ноября 1942 года, за день до высадки войск Союзников во французской Северной Африке, Борман и Гиммлер, несмотря на личную конфронтацию, встретились, чтобы обсудить будущее партии. Гиммлер впоследствии рассказывал своим соратникам о принятых тогда решениях: «Возможно, Германию ожидает поражение на фронте. Возможно, ей даже придется капитулировать. Однако Национал-социалистическая немецкая рабочая партия не должна капитулировать ни при каких обстоятельствах. Вот над чем мы должны работать с сегодняшнего дня».[190]Вскоре после этой встречи Гиммлер через своего посредника князя Гогенлоэ-Лангенбургского начал прощупывать почву для контактов с Алленом Даллесом в Берне (см. главу 2) – факт, не оставшийся незамеченным Борманом.

Летом 1944 года соперничество между Борманом и Гиммлером достигло апогея. Уже в это время СС, чье триумфальное возвышение после покушения на Гитлера и раскрытия июльского заговора были еще впереди, пыталось взять под свой контроль некоторые наиболее перспективные программы разработки вооружений. С тех пор, как Гиммлер занял также и пост рейхсминистра внутренних дел, его жажда власти стала ненасытной, и 8 августа 1944 г. от армии в ведение СС была передана программа производства баллистических ракет «Фау-2». Для Бормана это стало серьезным ударом, поскольку в личных целях он и сам хотел контролировать все главные военные разработки (а заодно и разработчиков) нацистской Германии – они были нужны ему как предмет торга в переговорах с Западными союзниками в рамках операции «Огненная Земля». Кроме того, переход проекта «Фау-2» под контроль СС отражал серьезное изменение баланса сил в немецком правительстве – тесное сближение Гиммлера с Альбертом Шпеером, рейхсминистром вооружений и военной промышленности. Шпеер, которому Гитлер покровительствовал до самых последних дней, вполне серьезно надеялся переломить ход войны с помощью массового производства вундерваффе – нового «чудо-оружия».

Ровно через месяц после того, как программа «Фау-2» оказалась в руках СС, Гитлер начал операцию под названием «Пингвин»:[191]первая из этих ракет упала на территорию, занятую Союзниками, – на Париж. 8 сентября 1944 г. в 11:03 утра в юго-восточной части города, в районе станции метро «Порт-д’Итали», прогремел оглушительный взрыв. За ним последовал рев реактивного двигателя и громкий двойной хлопок – это пришел звуковой удар баллистической ракеты, вошедшей в атмосферу из околоземного пространства на скорости, в три раза превышающей скорость звука, и оставившей за собой длинный, уходящий в небо хвост из сконденсированного пара. Шесть парижан были убиты и еще тридцать шесть ранены.

В 18:37 того же дня с пусковой площадки 485-го артиллерийского батальона вермахта в Вассернаре, утопающем в зелени богатом пригороде Гааги, стартовали еще две ракеты «Фау-2». Их целью была железнодорожная станция «Лондон Бридж» в британской столице. Примерно в 18:40 одна ракета упала в районе Эппинг Форест в 20 километрах к северо-востоку от Лондона; 16 секунд спустя вторая взорвалась на улице Стэйвли Роуд в Чизвике, на западе Лондона. Взрывом повредило газовую магистраль и водопровод, 11 зданий были разрушены и еще 12 серьезно пострадали; погибло 3 человека, 17 получили тяжелые ранения. Средства массовой информации молчали. Наконец, чтобы хоть как-то объяснить этот необычный взрыв, которому не предшествовал, как это обычно бывает, шум работающего двигателя, центральная пресса объявила его причиной утечку бытового газа. В сентябре Лондон атаковали еще 22 ракеты «Фау-2», в октябре – 85 и в ноябре – 154.[192]Наконец, 8 ноября немецкое правительство официально заявило об обстрелах городов Западных союзников ракетами «Vergeltungswaffe 2» («Оружие возмездия 2»). Два дня спустя премьер-министр Уинстон Черчилль, выступая в Палате общин, признался перед парламентом, что «Британия уже несколько недель подвергается ракетным обстрелам».[193]