Книга Великие Тюдоры. "Золотой век" - Борис Тененбаум

Герцог Сомерсет считал, что увеличивать его славу и известность совершенно ни к чему.

Это тоже оказалось ошибкой – Дадли сам взял то, в чем ему отказывали. В Лондоне Тайный Совет встретил его с таким ликованием, что герцог Сомерсет забрал с собой племянника-короля и уехал из Лондона. Он укрылся в Хэмптон-Корте, королевской резиденции, устроенной в конфискованном когда-то дворце кардинала Уолси. Ну, что сказать? Ему не помогло и это. Тайный Совет лишил герцога Сомерсета регентства и в октябре 1549 года арестовал его. Он был взят под стражу, переведен в Тауэр, а 12-летний король Эдуард Шестой не стал его защищать. Может быть, и не смог, а может быть, ему «…открыли глаза на злоупотребления…» его дядюшки.

К февралю 1550 года у Тайного Совета появился новый глава – Джон Дадли. Победитель, надо сказать, поначалу повел себя великодушно. Герцогу Сомерсету, правда, пришлось признать все обвинения против него справедливыми и на коленях молить о прощении – но через четыре месяца его освободили из тюрьмы, потом вернули в Тайный Совет, и, наконец, его дочь Анна была выдана замуж за старшего сына Джона Дадли. Возможно, побудительным мотивом для этого было желание Дадли породниться с королем Эдуардом, но, во всяком случае, он был вполне удовлетворен существующим положением и на жизнь Эдварда Сеймура покушаться не думал. Однако тот окончательно своего поражения не признал и измыслил способ вернуть себе положение лорда-протектора: он решил выдать замуж другую свою дочь, леди Джейн, за своего племянника-короля. Это было совершенно очевидное покушение на положение главы Тайного Совета Джона Дадли – и расценено это покушение было соответственно тяжести преступления.

В октябре 1551 года Дадли назначил себя герцогом Нортумберлендом – и через несколько дней арестовал Эдварда Сеймура, герцога Сомерсета, его жену и несколько его наиболее влиятельных друзей. Обвинение состояло в составлении заговора об убийстве Джона Дадли, судила же герцога Палата лордов. Приговор был делом предрешенным, хотя в силу каких-то непонятных причин лорды сочли Эдварда Сеймура виновным не в государственной измене, как предполагалось, а просто в уголовном преступлении. Ну, никакой разницы с точки зрения конечного результата это, конечно, не оказало. В начале 1552 года Эдвард Сеймур, дядя правящего монарха и бывший глава регентского совета, был казнен.

Теперь главным опекуном короля стал Джон Дадли.

Глава 15

Королевский гамбит

I

Король Эдуард VI, за контроль над которым бились насмерть его опекуны, почувствовал себя плохо в начале апреля 1552 года. Ему еще не было и 15 лет, так что, конечно, обзавестить потомством он не успел. Вопрос о наследовании престола встал во всей своей остроте, и заботил он очень многих, включая и самого мальчика-короля. Англия была расколота по религиозному принципу – и без надежды на примирение. Речь шла как-никак о спасении души – в XVI веке в Европе это было не пустое словосочетание. Верить следовало правильно, и при этом надеяться на то, что несогласные с формулировкой веры, предпочительной данному лицу, оставят это самое лицо в покое, было невозможно. С веротерпимостью дело обстояло плохо.

Католики преследовали протестантов всех мастей и оттенков как еретиков, но и протестанты считали своим долгом вводить единство веры в тех краях, где правление принадлежало им[20].

Эдуард Тюдор, несмотря на юный возраст, был умным и серьезным мальчиком. Согласно всем протестантским учениям, не папа, а король был Божьим Викарием, и от него зависело установление справедливости и истинной веры. Эдуарда VI воспитали протестантом, он глубоко ощущал свою ответственность перед Господом.

В чьи же руки передаст он наследие, данное ему Богом? Согласно завещанию Генриха VIII, следующей за Эдуардом в линии престолонаследия стояла его сестра Мария, дочь Катерины Арагонской.

А она была убежденной католичкой…

К концу апреля король вроде бы поправился, члены Тайного Совета вздохнули свободнее – но вопрос остался. И за советом в его решении король Эдуард VI обратился к Джону Дадли, герцогу Нортумберлендскому. Как это ни странно – он ему доверял. Свежеиспеченный герцог вел себя по отношению к королю самым предупредительным образом. Его приглашали на заседания Тайного Совета, он мог даже делать там определенные заявления – конечно, заранее согласованные и утвержденные лордом-президентом Совета, Джоном Дадли[21].

Эдуард VI в вопросы правления государством не входил, его интересовали только вопросы веры. Вот ими он интересовался, и ему самым искренним образом аплодировали два его главных советника: Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский, глава духовной ветви королевской власти, и Джон Дадли, герцог Нортумберлендский – глава, так сказать, той ветви власти, которая отвечала за дела земные.

Друг друга они не любили, но обоих радовало пристрастие их подопечного к религии. По разным мотивам, разумеется. Кранмер был по своим взглядам близок к кальвинизму и надеялся с помощью короля подвинуть английскую Церковь в этом направлении, а Дадли, вполне искренний протестант, в вопросы веры особо не вникал, но был рад тому, что в его сферу деятельности король не вмешивался. Так что вопрос о престолонаследии оказался, пожалуй, первым «земным» делом, которое король и Дадли обсудили в деталях. Надо было найти способ обойти официальную наследницу престола, принцессу Марию Тюдор.

И они измыслили провести в этом направлении некий маневр.

II

Если из отпрысков отца короля Эдуарда, Генриха VIII, никого подходящего подобрать не удается – почему не попробовать сделать шаг в сторону?

У Генриха VIII была сестра, принцесса Мария. Он, как мы помним, выдал ее замуж за короля Франции, но она очень быстро овдовела и стремительно вышла замуж за человека, который действительно ей нравился, Чарльза Брэндона, удалого друга ее брата Генриха. Таким образом, она стала герцогиней Саффолк, родила своему супругу четверых детей и скончалась в 1533 году. Он, надо сказать, горевал недолго и доказал свою удаль еще раз, женившись на 14-летней невесте его младшего сына – но мы сейчас говорим не о нем, а о его потомстве, имевшем в своих жилах кровь Тюдоров. К сожалению, в числе потомков не было ни одного лица мужского пола, иначе вопрос о наследнике можно было бы решить легко.